Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин

Пакстон встретился с Хейнсом и договорился с ним о взаимодействии. Пребывание Пакстона в Чикаго растянулось на несколько дней, что легко понять, учитывая в целом неспешный ритм тогдашней жизни.

В эти дни Пакстон написал письмо Стюарту Флемингу в Теннеси. Напомним, что Флеминг, приехавший в Индепенденс для выделения своей доли наследства, заболел брюшным тифом 5 декабря и пролежал в «резиденции Логана» неделю. После того, как ему стало легче, он вернулся обратно в Теннеси. По-видимому, Пакстон и Флеминг находились в постоянной связи и притом весьма доверительной, во всяком случае душеприказчик Полковника довольно откровенно описал Стюарту то положение вещей, которое сложилось вокруг семьи Своуп к последней декаде декабря 1909 г.

Точное содержание письма, написанное Пакстоном, нам, к сожалению, неизвестно. На самом деле, было бы крайне интересно его прочесть, дабы составить представление о том, насколько же адекватно его автор оценивал происходившее. Тем не менее, мы точно знаем, что в письме высказывались подозрения в адрес Беннета Хайда, который мог быть связан с заболеваниями и смертями обитателей резиденции и эти подозрения каким-то образом связывались с мнениями не только самого Джона Пакстона, но и докторов Фрэнка Холла и Эдварда Стюарта. То есть автор письма сообщил его получателю довольно много деликатной информации, которую следовало бы держать при себе. Или уж, во всяком случае, не доверять бумаге.

В общем, Пакстон весьма неосторожно написал Стюарту Флемингу слишком многое из того, о чём следовало молчать.

И расплата за эпистолярную несдержанность не замедлила последовать. О содержании письма узнал Беннет Хайд – тот, от которого Пакстон и «Мэгги» пытались скрыть истинную подоплёку происходившего. Как именно доктор узнал тайну мы сейчас установить доподлинно не сможем, но скорее всего сам же Флеминт и передал Беннету шокирующее содержание полученного от Пакстона послания – подобное предположение кажется самым естественным.

Хайд моментально просчитал ситуацию и догадался, в чём кроется истинная причина нежелания «Мэгги» видеть в своём доме его и его жену. На него, доктора Хайда, смотрят как на тривиального отравителя и убийцу и попросту опасаются пускать на порог!

Сделав этот неутешительный вывод, Хайд решился на довольно неожиданный шаг – и следует отдать ему должное, что этим шагом он проявил недюжинные способности к перспективному мышлению. Сначала доктор приехал к "Мэгги" Своуп и закатил сцену, которую можно условно назвать "страдания оскорбленной невинности". Он заявил о том глубоком оскорблении, которое нанесено его человеческом достоинству высказанными в его адрес подозрениями, о своих переживаниях, лишивших его сна, о неспособности ответить на ложь, распространяемую тайно за его спиной.

Не зря говорится, что всякий негодяй – лучший адвокат самого себя. Доктор был убедителен и «Мэгги» игру его не раскусила, либо только сделал вид, будто не раскусила. Она принялась успокаивать Беннета, убеждая его в том, что имеет место недопонимание, никто никаких слухов про него не распространяет и ситуация моментально разъяснится при появлении Джона Пакстона. По поведению «Мэгги» доктор понял, что та в курсе происходящего и его противники сейчас будут пытаться усыпить его бдительность для того, чтобы подготовить некие шаги. Беннет Хайд сделал вид, будто поверил успокоительным речам тёщи и попрощался с нею очень тепло.

Но это была игра, в которой каждый из участников надеялся обмануть другого.

По здравому размышлению доктор пришёл к выводу, что ему следует обострить ситуацию и превентивно перейти в наступление, не дожидаясь того, пока его оппоненты реализуют собственный план атаки. Придя к такому выводу, Хайд отправился к одному из самых известных и уважаемых адвокатов Канзас-сити Фрэнку Уолшу (Frank Walsh) и предложил тому представлять его интересы.

Родившийся в июле 1864 г. Фрэнсис Уолш был человеком очень интересным, заслуживающим того, чтобы сказать о нём сейчас несколько слов. Он родился в семье ирландских иммигрантов, был третьим из шести детей. Сначала семья проживала в Сент-Луисе, а затем перебралась в Канзас-сити. Отец его умер когда Фрэнку исполнилось 7 лет, так что детство ирландского мальчика закончилось очень рано. Занимаясь подработками, он перепробовал массу занятий – от разносчика газет, до ученика кузнеца. В то время, когда мальчики выбирали в качестве перспективного мужского ремесла промысел сапожника, мастера по изготовлению конской упряжи или на худой конец портного, Фрэнк захотел стать – вот тут не надо смеяться! – стенографом. Впоследствии, сделавшись уже человеком очень известным и влиятельным, он рассказывал, что на его необычный выбор повлияли две довольно странные [на первый взгляд] мелочи: во-первых, ему очень нравился запах чистой мелованной бумаги, а во-вторых, в способности быстро писать непонятными для окружающих стенографическими символами ему чудилась некая магия.

В общем, юный Фрэнк изучил стенографическое таинство и устроился работать в офис окружного прокурора Гарднера Латропа (Gardner Lathrop). Последний отметил усидчивость молодого человека и его необыкновенную работоспособность – Уолш работал столько, сколько было надо и никогда не жаловался на усталость. Поразительные деловые качества молодого человека произвели на прокурора сильное впечатление и тот предложил Фрэнку экстерном изучить право под его, Латропа, руководством. Уолш добросовестнейшим образом штудировал книги, которые ему советовал изучить прокурор, а затем сдавал Латропу экзамены. В 1889 г. 25-летней Фрэнк явился на квалификационные экзамены в Коллегию адвокатов штата Миссури и, успешно выдержав испытание, стал юристом с правом ведения адвокатской деятельности на территории штата.

С этого времени началась его и политическая карьера. Уолш примкнул к Демократической партии, в рядах которой быстро заработал реноме энергичного функционера. Уже в последние годы XIX столетия его фамилия стала постоянно мелькать в местных газетах в связи с вопросами социального реформирования и защиты прав трудящихся. Он стал конгрессменом местного парламента от 5-го избирательного округа, участвовал в расследованиях различных коррупционных схем, всегда позиционировал себя «человеком из низов», стоящим на страже интересов общества. К концу 1909 г., то есть ко времени настоящего повествования, карьера 45-летнего Фрэнка Уолша находилась на подъёме, он обладал серьёзными связями в политических и деловых кругах штата.

В последующем он станет политиком федерального уровня, Президент США Вудро Вильсон назначит его специальным поверенным правительства в Национальной комиссии по производственным отношениям. А ещё позже Президент Франклин Рузвельт проведёт Уолша в правительство штата Нью-Йорк [туда Уолш уедет из Миссури на постоянное жительство]. Впрочем, детальный разбор обстоятельств жизни и карьеры этого юриста не входит в задачи настоящего очерка, нам сейчас важно только подчеркнуть тот уровень, который Фрэнк Уолш заслуженно достиг к концу 1909 г. Уровень, как видно, был достаточно серьёзен и без Фрэнка Уолша эта история скорее всего выглядела бы совсем иначе.

Фрэнсис Уолш, главный адвокат Беннета Хайда.

Чтобы закончить рассказ о юридической поддержке, которой заручился Беннет Хайд, сообщим, что Уолш действовал отнюдь не в одиночку. В последующие недели он нанял ещё 5 адвокатов и 2-х врачей – и те, и другие оказывали ему всевозможную помощь и консультировали по узко специфичным вопросам, при этом Уолш от работы с клиентом не самоустранялся и всегда сопровождал его в местах, где требовалось присутствие адвоката.

Нам неизвестна точная дата появления доктора Хайда в кабинете адвоката Уолша, но мы знаем, что это произошло в самые последние дни 1909 года. Доктор заявил, что его оболгали и опорочили деловую репутацию – на самом деле это было не совсем так, ибо «Мэгги» Крисман Своуп и Джон Пакстон старались действовать в полной тайне и о своих подозрениях покуда не распространялись. Но то, что подозрения в адрес доктора Хайда были высказаны в письме Флемингу Стюарту, давало Беннету Хайду формальное право заявить о распространении порочащих его сведений.

В результате консультации с Фрэнком Уолшем доктор решил подать гражданский иск о защите чести и достоинства на сумму 600 тыс.$. Ответчиками заявлялись