Читающий по телам - Антонио Гарридо

— Мы и так уже проявили великодушие в полной мере — когда приняли его в академию, — уточнил старейшина.

Мин оглядел собравшихся:

— Если вы не доверяете ему, то, по крайней мере, доверьтесь мне.

За исключением четверых непримиримых профессоров, мечтавших занять место руководителя академии, все другие участники собрания согласились, чтобы юноша остался учиться — под абсолютную ответственность Мина. При этом было принято еще одно решение: первая же его выходка, которая хоть сколько-нибудь скажется на репутации академии, повлечет за собой немедленное изгнание. И студента, и самого Мина.

Когда учитель сообщил об этом Цы, тот не поверил своим ушам.

Мин постарался ему втолковать во всех подробностях, что с этого дня Цы перестает быть обыкновенным студентом и превращается в его ассистента. Стало быть, он должен забрать свои вещи из спальни, которую делил с Серой Хитростью, и перебраться в личные апартаменты академика на верхнем этаже — там он получит неограниченный доступ и к личной библиотеке Мина. По утрам юноша будет посещать занятия наравне с остальными, но вечерами будет помогать Мину в его исследованиях. Изумленный Цы согласился на все условия; хотя он и не понимал, отчего Мин столь многим рискнул ради него, он все же предпочел обойтись без расспросов.

С этого момента академия превратилась для Цы в рай на земле. По утрам он первым являлся на занятия по классической литературе и последним их покидал. Он не пропускал ни единого занятия по законоведению, а в обходах линьаньских больниц участвовал с пылом влюбленного юнца, стремящегося поразить свою подружку. Но хотя изучение трупов по-прежнему обогащало Цы новыми знаниями, больше всего ему нравились вечера. Сразу после обеда юноша запирался в кабинете Мина и часами вчитывался в трактаты по медицине, которые профессор забрал себе с медицинского факультета перед самым его закрытием. Чем больше юноша читал и перечитывал, тем вернее убеждался, что — несмотря на всю содержащуюся в них мудрость — тексты эти порою неясны, порою беспорядочны и не свободны от повторов. В конце концов он предложил Мину упорядочить этот хаос. По мысли Цы, материал в новых трактатах следовало организовать соответственно болезням, в них описываемым, так, чтобы в каждом конкретном случае достаточно было обратиться к одному источнику — а не прыгать от текста к тексту, в которых все равно повторялись одни и те же идеи.

Мина это предложение увлекло, он отнесся к нему как к делу наиважнейшему. Он сумел убедить в необходимости такой работы совет профессоров и получил от академии дополнительные ассигнования, которые частью потратил на приобретение необходимых материалов, частью — на вознаграждение для Цы.

Цы взялся за дело всерьез. Вначале он просто переписывал и систематизировал информацию из знаменитых книг по медицине, таких как «Уцзан шэнь лу» («Божественные записи о системах человеческого тела»), «Цзинхэнь фан» («Навыки, приобретенные опытом») и «Нэйшу лу» («Записки о реакциях организма»). Ассистент Мина не оставил без внимания и трактаты по криминалистике: «И юй цзи» («Собрание спорных случаев») или «Чжэюй гуйцзянь» («Драгоценное зерцало для разрешения запутанных дел»). А по прошествии нескольких месяцев Цы, не прекращая трудиться над систематизацией, приступил к изложению собственных мыслей. Этим он занимался по ночам, когда Мин уже спал. Прочитав положенные молитвы, Цы зажигал свой фонарь и в его желтоватом свете описывал методы, которые, по его мнению, следовало применять при осмотре трупа. Бывший ученик Фэна полагал, что исчерпывающих знаний об обстоятельствах смерти еще не достаточно — нужно добиться полного понимания всех, даже самых простых и обыденных фактов. А чтобы ничего не пропустить, при осмотре следует подчиняться строгому порядку: начинать с макушки, черепных швов и контура волос; затем осмотреть лоб, ресницы и глаза — причем обязательно надлежит поднимать веки и не бояться, что дух покойного ускользнет через открытые глаза. Потом наступает черед осмотра горла, груди (в случае, если речь идет о покойной, — грудей), сердца, легочной полости и пупа, паховой области, «нефритового стержня», мошонки и яичек — их следует тщательным образом ощупать, чтобы проверить, полны они либо пусты. В случаях с женщинами (здесь особо приветствуется помощь исследователя женского пола) нужно осмотреть «детородные врата» или «тайные врата», если покойница — юная девственница. Ноги и руки осматриваются в последнюю очередь; специальное внимание следует уделить пальцам и ногтям. Заднюю часть тела следует изучать с не меньшим тщанием: начинать надлежит с затылка, потом опускаться ниже, к шее, к позвоночнику, к ягодицам. Исследовать нужно и анальный проход, и тыльную поверхность ног — причем ощупывать следует одновременно обе любые парные части тела, чтобы сразу же заметить возможные различия — следствия ударов или воспаления. С помощью этого первоначального осмотра должны быть приблизительно установлены возраст покойного и время, прошедшее с момента смерти.

Когда Мин прочел первые страницы рукописи, он просто не знал, что сказать. Многие рассуждения юноши, в первую очередь относящиеся к осмотру мертвых тел, превосходили ясностью и точностью беспорядочные советы, наводнявшие многочисленные ученые трактаты, но были и другие, в которых речь шла о вовсе не известных старому академику методиках, — не говоря уже о новаторских предложениях по использованию хирургических инструментов или о необычном леднике, который Цы купил на свои деньги и приспособил для длительного хранения человеческих органов, — ассистент высокопарно именовал его «Покои сохранения».

Цы почти не общался с другими студентами. Призраки из прошлого заставляли его трудиться, точно раба, да ему больше ничего и не хотелось. Ни о чем другом он попросту не думал. Цы делал свою работу так хорошо, как только мог, и приходил в неистовство, если не находил ответа на какой-нибудь вопрос или пропускал при осмотре трупа малейшее повреждение. А когда молодому исследователю удавалось справиться со сложной задачей, он наслаждался победой в одиночку. У него не было друзей, он не сошелся ни с кем из однокашников. И совсем не горевал об этом. Он тратил все свое время на работу, отгородившись от остального мира. Глаза его были только для книг, а сердце — для мечтаний.

А Мин между тем настаивал, чтобы юноша не упускал из виду и юридические аспекты.

— Иногда тебе придется не только устанавливать причину смерти, — объяснял академик. — Что ты скажешь, если покойного избивали сразу несколько человек? Или еще сложнее: что произошло, если этот человек умер через несколько дней после драки? Как ты определишь, явилась ли его смерть следствием избиения, или же здесь сыграло свою роль какое-нибудь давнее заболевание?

А потом Мин рассказал ученику о «Сроках смерти». Цы была знакома классификация ранений соответственно орудиям, которыми они были нанесены, но он был удивлен, услышав, что эта классификация применяется для определения «Сроков смерти». Мин объяснял во всех подробностях: повреждения, нанесенные руками и ногами, заживают максимум через десять дней, тогда как срок заживления для любого другого орудия — включая и зубы — может достигать трех недель. А в случае с ошпариванием или ожогом предельный срок — месяц; то же касается потери глаза, рассечения губы и перелома.

— И это очень важно, ведь если смерть происходит в пределах установленного срока, ее можно отнести на счет ранений, если же позже, то полученные травмы тут ни при чем и мы не можем обвинять подозреваемого в убийстве.

Цы был поражен: оказывается, о столь субъективных материях можно судить с неоспоримой точностью.

— Но если смерть повлекут также и последующие повреждения? Или если человек умрет уже по истечении срока, но все равно от полученных когда-то ран?

— Приведу один пример. Представь себе, что человек ранен каким-то орудием. Вроде бы царапина, однако за неделю она приводит к нагноению, от которого человек и умирает. Предположим, это происходит до истечения двадцати дней — тогда преступника обвинят в убийстве, какой бы легкой ни была первоначальная рана. Теперь так: а если рана гноится и опухает, но именно в это время раненого кусает гадюка и он умирает от яда? Тогда преступника накажут только за нанесение этой царапины.

Цы покачал головой. А чуть позже ему пришлось качать ею еще сильнее — например, когда речь зашла о более сложных случаях, скажем о травмировании беременных женщин. Если после избиения у женщины случится выкидыш, тогда срок сохранения ответственности возрастал еще на месяц — но при этом суммарный срок все равно никогда не мог превысить пятидесяти дней… Когда Цы заявил, что он — сторонник индивидуального подхода к каждому случаю, изумился уже его наставник.