Крах всего святого - Илья В. Попов

— здоровенный, словно бык визриец — не теряя времени, тут же вновь поднял топор. Поднырнув под лезвие, Джейми воткнул копье ему прямо под колено — здоровяк упал на землю, и Джейми уже приготовился нанести решающий удар, как визриец выпустил топорище, схватил древко двумя руками и с силой дернул на себя.

Поскользнувшись, Джейми остался безоружен и на миг растерялся, что едва-едва не стоило ему жизни. Верзила уже занес копье, как на него с кинжалом наперевес налетел Сарж, скатившись вместе с визрийцем в ближайший сугроб. Подхватив с земли чьи-то ножны, Джейми обнажил меч и огляделся — время словно застыло, превратив побоище в неподвижную картинку.

Первый из их командиров так и не успел выбраться из-под лошади, таращась в небо вбитым в забрало копьем. Его оруженосец лежал подле, весь утыканный стрелами — совсем юный, почти мальчишка, но до последнего вздоха защищавший своего господина с оружием в руках. А вот второй рыцарь — прижавшись спиной к широкому стволу, он держал перед собой окровавленную палицу. У ног воина лежало три покойника, но судьба его уже была предопределена — в боку между пластин торчала рукоять кинжала, а на панцирь из-под шлема сочился алый ручеек. Ренард, Лотер, Сисар из Колокольцев, Ансэлм, Мартин по прозвищу Скала — все они были мертвы. Даже шутник Сарж валялся на земле, обнажая рот в последней ухмылке, так и не выпустив из холодных объятий мертвого врага.

Как ни странно, Джейми не чувствовал ни страха, ни холода, хотя еще несколько мгновений назад готов был отдать левую руку за миску горячей похлебки. В висках стучала лишь одна мысль — он уже мертв. Так что же ему терять? Джейми сжал зубы и до боли в пальцах стиснул рукоять, бросаясь на помощь уцелевшим соратникам, надеясь лишь на одно — продать свою жизнь как можно дороже.

Удар наотмашь, еще удар, укол — визриец упал на землю.

Пинок, замах, удар — враг пал с разрубленным лицом.

Взмах… и тут стрела воткнулась Джейми прямо в ляжку. Упав на одно колено, он обломил древко и не глядя, ударил наотмашь, заметив краем глаза какое-то движение; и пускай очередной противник рухнул ему под ноги, но откуда-то сбоку блеснула сталь — и Джейми даже не успел увидать того, кто его ударил. Висок вдруг пронзила резкая боль, по шее за ворот потекло что-то липкое, а пальцы точно одеревенели, и последнее, что он увидел, падая на землю — опрокинутую на бок повозку, одиноко скрипевшую крутящимся колесом да крупный снег, походивший на пух, падающий с неба.

Джейми много раз слышал на проповедях, что после смерти благочестивые люди попадают на небеса, где проводят бесконечность рядом с богами и близкими, тогда как грешников ждет вечная мука в бездне, где Падшие правят легионами духов, бесов и чудовищ, отправляя их на земную твердь, дабы творить зло. Но, то ли священники ошибались, то ли Джейми оказался не столь праведным, так как вокруг стояла лишь темнота. Ни богов, ни родных, ни тварей… Лишь пустота в коей он то ли висел, то ли парил, не ощущая абсолютно ничего. Но вот откуда-то издалека послышался чей-то крик — глухой, точно звучавший из закрытой бочки:

— Живые есть?

— Неа! — ответил кто-то совсем рядом с Джейми. — Всех порезали как курей. Мать моя, ты глянь только, этому-то всю харю почти… Боги, да тут один еще дышит!

Послышались торопливые шаги, ругань, крики — Джейми вдруг подняли в воздух, а потом резко бросили на что-то твердое, пахнущее сеном и навозом. Все, что происходило после, слилось в один долгий миг — он то возвращался назад в бой, снова и снова погибая от меча визрийца, то глядел в ночное небо усыпанное звездами, лежа на дне повозки, баюкая ножны с мечом, то снова проваливался в густую темень. Чьи-то руки попытались было разжать ему пальцы, но Джейми глухо замычал, попытавшись перевернуться на другой бок, и неизвестный оставил его в покое. Прохладный воздух сменился уютным теплом, запахом кислого молока и каких-то отваров — к его ране прикоснулись теплые, даже горячие руки, понемногу убирая боль. Тьма потихоньку рассеивалась — он открыл глаза, и…

Джейми резко поднялся на локтях и завертел головой, сразу и не разобравшись, где находится; но то, что во сне казалось ему телегой оказалось крупной лодкой, а тряска на кочках на деле было покачиванием на волнах; правда, если до того суденышко несло течение, то теперь они оказались прибиты к берегу, сомнув кормой заросли камыша.

Джейми с трудом вытянул ноги, пытаясь размять затекшие конечности, и несколько раз громко чихнул. Мышцы ныли, голова гудела, а промокшая рубаха неприятно липла к телу — но они живы и это главное. Стефан и Мелэйна уже выбрались на сушу и сидели чуть поодаль возле кучи хвороста; первый безуспешно пытался развести костер, чиркая отсыревшим кремнем и еле слышно ругаясь себе под нос, а Мелэйна, обняв себя за колени, смотрела куда-то вдаль, о чем-то размышляя. Джейми вспомнил свой сон и вдруг подумал, что девушка чем-то напоминает ему Рочелл: хоть на плечи вместо игривых светлых кудряшек спадала черная коса, а… Нет. Не время.

Джейми перепрыгнул через борт, набрав полные сапоги тины, а потом, поднатужившись, столкнул лодку в воду и пинком отправил ее плыть дальше — не стоит оставлять лишние следы. Когда он подошел к кострищу, Мелэйна бросила на него быстрый взгляд, а Стефан попросту сплюнул на хворост и отбросил кремень в сторону. Джейми уже хотел было сказать, что зажигать костер — дурная идея, так как дым может их выдать, но чуть подумав и взглянув на синие губы Мелэйны и сизый нос Стефана, промолчал. Подобрав кресало, Джейми присел рядом с другом и не спеша продолжил его дело — правда, чуть терпеливее и аккуратнее, выждав, пока то подсохнет; и вот, через некоторое время на свет родилась первая искорка, а вскоре они уже тянули к огню озябшие пальцы.

— Долго задерживаться нельзя, — наконец, нарушил молчание Джейми. — Надо идти.

— Куда? — буркнул Стефан, смахивая со лба слипшийся вихор.

— Не важно, — дрожащим голосом произнесла Мелэйна и вздрогнула. — Главное — подальше от того проклятого места.

Просидели они ровно столько, сколько им было нужно, дабы подсушить одежду и согреться самим. И вот, затушив костер и закидав его землей, они поднялись по пригорку, и еще некоторое время брели сквозь кусты и буреломы, пока, наконец, не вышли на узкую дорогу. Судя по солнцу, шли они на восток,