Неделя на Манхэттене - Мария Ивановна Арбатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говорят, в Чайна-тауне живут от 70 000 до 150 000 человек, но пересчитать их нереально – когда умирает китаец, имеющий гражданство, его паспорт передаётся китайцу, не имеющему гражданства. И ни один американский полицейский не обнаружит на фото разницы. Да и вообще полиция обходит китайские кварталы стороной, ведь местные ОПГ после долгих кровопролитных войн выстроили собственную криминальную вертикаль власти и сами следят за порядком.
Этой вертикали не нужны мелкие проблемы с полицией, которая может полезть после этого в крупные проблемы района. А крупные проблемы замыкаются на китайских миллионерах, которые напахались, настрелялись и настроены провести остаток жизни в покое. Ведь расслоение в Чайна-тауне такое же, как во всём Нью-Йорке, и муниципальное жильё для бомжей в сравнении с китайскими общежитиями выглядит пятизвёздочным.
Фотограф Энни Лин в известном проекте «A Floating Population» («Мигрирующее население») показала чудовищные условия жизни бедных китайских мигрантов в Манхэттене. Этажи их общежитий разгорожены на шестиметровые клетки метра на два в высоту, а выше – общий воздух. Плитки и микроволновки гудят и коптят в коридорах, над ними сушится одежда.
Телевизоры и приёмники орут из клеток, смешиваясь в общем воздухе с сигаретным дымом. Стоимость жизни в этом аду – 100–200 долларов в месяц, а половина жильцов – нищие старики, которые днём копаются в урнах или просят милостыню. Вторая половина – молодые трудоспособные, иногда с детьми, старающиеся побыстрее перебираться отсюда. Кому-то это удаётся, кто-то зависает на десятилетия.
В дореволюционной России чайна-тауны появились в Благовещенске, Хабаровске, Николаевске-на-Амуре, Никольск-Уссурийске и Владивостоке в момент запрета китайской эмиграции в США. Китайцы – нация, наиболее трудно плавящаяся в миграционном котле, и чайна-тауны не вписались не только в российские традиции, но даже в административные и санитарные нормы.
За это их вытеснили на городские окраины, и китайские кварталы превратились в центры деловой, политической и криминальной жизни – там сконцентрировались проституция, контрабанда, наркоторговля и игорный бизнес. Ликвидировали их сразу после революции, что очень нелегко далось молодой советской дипломатии.
Неизвестно, сколько китайцев проживают сегодня в России. Самые большие общины (в Москве и на Дальнем Востоке) насчитывают десятки тысяч. Россия привлекает их рынком труда, правом иметь большое количество детей и пенсионной системой. А ещё – невестами, ведь в Китае, как и в Индии, из-за репродуктивной селекции на сто мальчиков приходится 90 девочек.
Распрощавшись с китайскими стариками, мы наметили было экскурсию в модное место ньюйоркских суицидов – 102-этажный Эмпайр-стэйт-билдинг. Тот самый, на котором в фильме сидел Кинг-Конг, держа одной лапой похищенную девицу и сбивая другой самолёты. О чём американцы до сих пор шутят: «Где ж, сволочь, был 11 сентября?» Эмпайр-стэйт-билдинг красавец, хотя его шпиль делали не для красоты, а для привязывания дирижаблей, которые казались будущим воздухоплавания.
К сожалению, очередь туристов на обзорную площадку небоскрёба оказалась на несколько часов, так что в Эмпайр-стэйт-билдинг мы не попали, тем более что муж больше жаждал встречи с Рокфеллер-центром, на который лично я не потратила бы ни секунды. Но, зарабатывая деньги как финансовый аналитик, муж считал необходимым прикоснуться к «святыне».
И мы потелепались к этому нагромождению унылых улетающих в космос офисных стен с сотами окошек и щепоткой ар-деко. Джон Рокфеллер потратил уйму денег на скульпторов, но лично мне не глянулись ни завалившийся набок золотой Прометей, ни Атлант с внешностью геноцидного индейца, ни их коллеги. Не поразил и знаменитый нижний холл, роспись которого Рокфеллер мог доверить только мировой звезде.
Но после того как отказались Пикассо и Матисс, жена Рокфеллера Эбби настояла на кандидатуре Диего Риверы. При том, что он не только бывал в СССР, но стоял на трибуне Мавзолея во время празднования 10-летия Октябрьской революции, делал зарисовки демонстрации, расписал в Москве Клуб Красной армии, поучаствовал в защите иконописцев и поддержал троцкистов.
Эбби купила революционные зарисовки Риверы и убедила мужа, что искусство выше политики. Ривера взял аванс и начал работу над фреской площадью 99 квадратных метров – нарисовал колонны демонстрантов на Красной площади, самолёты, танки, пехоту в противогазах, полицейских на лошадях, танцующую буржуазию, да ещё и Ленина в центре всей этой баталии.
Рокфеллер потребовал замазать Ленина, но Ривера стоял насмерть. Дело кончилось физической разборкой, и охрана вышвырнула художника из собственности заказчика. Эбби пыталась спасти фреску, но Рокфеллер был неумолим.
Позже Диего Ривера восстановил всю батальную сцену во Дворце изящных искусств Мехико именно с Лениным, добавив к нему Маркса, Энгельса и Троцкого. И по-детски мстя Рокфеллеру, пририсовал его лицо одному из танцующих богачей, да ещё повесил над ним бледную спирохету. А в холле Рокфеллер-центра на месте фрески Диего Ривьеры возникла залезшая на потолок работа Хосе-Марии Серта «Американский прогресс», рассказавшая, как капиталисты спасают человечество от рабства, дикости и нищеты.
Как всякий соцреализм, эта фреска идеально описывается формулой «Восхваление начальства в доступной ему форме». А её унылая гамма адекватна интонации комплекса Рокфеллера, который кто-то удачно назвал смесью вертикального рынка с кафедральным собором.
Взгляды и характер Рокфеллера не были для Риверы такой же тайной, как взгляды и характер Риверы для Рокфеллера. Как член Бильдербергского клуба, который с лёгкой руки диванных конспирологов «управляет миром», Рокфеллер имел возможность знать о приглашённом художнике даже то, чего тот не знал о себе сам.
Бейдельбергский клуб – ежегодная закрытая тусовка для богатых и влиятельных, треть которых американцы, получившая название по месту первого заседания в отеле «Бейдельберг» голландского Остербека в 1954 году. С тех пор она наивно считается «мировой закулисой, мировым правительством и главной масонской ложей», хотя сегодня только ленивый не учредил собственной масонской ложи.
Политика, конечно, сконцентрированная экономика, но, к счастью, сконцентрированная не настолько линейно, чтобы горстка богатых определяла жизнь планеты. На феминистских конференциях мы бесконечно повторяем, что человечеством управляют белые мужчины среднего возраста, среднего интеллекта, вышедшие из среднего класса и усредняющие мир под себя.
Но при этом фиксируем, насколько легко срывается запланированное этими мужчинами потому, что планетой управляют силы, равнодушные к звону денег. А кое-кто уверяет, что основные события в жизни человечества определяются не финансовыми потоками, а молчаливыми полуголыми садху, ежегодно собирающимися на планёрку в местечке, имеющем три основных входа – на Алтае, в Монголии и на Тибете.
Рокфеллер-центр не произвёл на меня впечатления, хотя и развлёк доской с пафосными мантрами своего создателя, среди которых отсутствовала самая известная: «Я могу отчитаться за каждый миллион, кроме
