Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

на Лиса, словно ожидая ответа именно от него, однако тот, в свою очередь, перевёл взгляд прямиком на Стаса.

– Я не знаю, как это объяснить, – начал здоровяк, – я лично подстрелил его в живот, и видел, как он помер и перестал дышать.

– Тогда изволь мне объяснить, почему же он и не остался там лежать до сих пор? А?

– Мы подумали, что он каким-нибудь чудом уцелел, отполз куда, но… – У Стаса словно образовался комок в горле. – Ничего не нашли, никаких следов. Слушайте, я могу собрать пару ребят, и мы…

Гордей поднял руку вверх и сморщил лицо так словно съел что-то чересчур кислое.

– Довольно, – сказал он, не глядя на троицу. – Я не собираюсь дёргать ребят ради будущего мертвеца, если уже не нынешнего. Он не пожелал помереть с достоинством и быть похороненным по-христиански – его право. Однако, Стас, впредь, пожалуйста, если ты хочешь убить неугодных Богу и лично нам людей – стреляй в голову.

– Да, я понял вас. – Стас еле заметно поклонился. – Этого больше не повторится.

– Теперь идите, подготовьте тела, выройте могилы и как закончите позовите меня, я провожу наших ребят в последний путь, как они того заслуживают.

Все трое направились к выходу, но у порога столкнулись с женщиной: миловидной блондинкой с грустным, скорбящим взглядом. Последние слова, сказанные Алексеем, сразу всплыли в голове у Стаса, прежде чем тот побежал в лес.

Не убивайте его сына и жену. Сделай всё что хочешь, Стас, но не допусти этого, прошу тебя.

Стас заметил, как безразлично прошёл мимо женщины Иван, и как совершенно иначе это сделал Лис. Он не сводил с неё глаз, а ноздри его на секунду расширились, вдыхая её запах. Юля Гордон не обратила никакого внимания, словно бы их и вовсе не было. Бледное как снег лицо женщины, вызывало тоскливое чувство, глаза блестели от остатка слёз, выплаканных в течение этого дня. Стас почувствовал, как от неё веет скорбным холодом.

– А вот и хозяйка этой прелестной хижины? Стас, останься-ка тут, пока мы беседуем с…?

Юля не ответила на вопрос Гордея. Ее пустые глаза смотрели на деревяную полку. Стас сел на одно из свободных сидений. Он знал, что жена, только что потерявшая своего мужа, была способна на что угодно, и поэтому на всякий случай положил свою винтовку на расстоянии вытянутой руки.

– Я пришла попросить позволить похоронить моего мужа, – тихо произнесла она. На её глазах начала появляться новая порция слёз. – Он до сих пор лежит на улице, а ваши люди не дают к нему подойти. Я просто хочу похоронить своего мужа…

– Ну-ну, милая, присядьте, – Гордей встал с места, указывая на стул Юлии, – в конце концов, я только ваш гость.

– Я не хочу сидеть. Я хочу похоронить свою мужа.

Гордей встал с кресла и прогулочным шагом принялся расхаживать по хижине.

– Милое местечко, он сам построил? В одиночку?

Юлия молчала.

– Почему молчите?

Гордей приблизился к ней и встал у неё за спиной. Юля почувствовала его дыхание, его специфический запах, напоминающий запах железа. Рука Стаса коснулась дула винтовки.

– Вы красивая женщина, очень красивая…

Гордей положил руки на её плечи, но Юлия тут же дёрнулась, отойдя на несколько шагов назад, в сторону стула где до этого сидел Гордей.

– Как вы смеете здесь находиться. – Её голос вдруг стал грозным, губы дрожали. – Кто дал вам право ходить по моему дому, сидеть в кресле моего мужа? – Юля бросила взгляд на обоих «гостей» её хижины. Никогда ещё Стас не видел столько злобы и ненависти в глазах человека. Он почувствовал себя как-то неуютно, захотелось встать и больше никогда не заходить в этот дом.

– Кто вы вообще такие, чтобы решать, кого можно убивать, а кого нет? – продолжала Юлия.

Гордей улыбнулся. Стас заметил полное безразличие в глазах босса на сказанные слова убиенной горем женщины. Седые полосы на его густой чёрной бороде отчётливо выделялись при свете свечей, что придавало его внешности нечто дьявольское.

– Я служитель Бога, его слуга и его исполнитель. Я тот, кто несёт Слово Божье в этот грешный мир. Я тот, о ком говорят – «Он второе пришествие!». Я – предвестник Эсхато – перерождения всего живого.

На лице Юлии появилась еле заметная улыбка, которая тут же исчезла.

– Да вы просто больной. Псих. – Юлия повернулась в сторону Стаса. – Все вы, до единого – кучка шизофреников.

Гордей приблизился вплотную к женщине, почти прижав ее к стене.

– Разве психопат и шизофреник способен сделать то, что было сделано мною? И ещё будет сделано? Вы многого не знаете, моя дорогая, вы не были там, откуда я прибыл и где люди живут, а не выживают как вы всё здесь. Вы не знаете того, чего знаю я, а знаю я о нынешнем мире куда больше, чем кто-либо другой из всех тех немногочисленных людей, что пережили Эсхато. Так что благодарите Господа и меня за то, что-то мясо не осталось в Назарете, и что мы дали вам манну небесную, вместо мора умерщвляющего.

Он взял в руки библию, сунул её под руку, а затем подошёл к двери.

– Забирайте тела своего мужа, Стас поможет вам с похоронами. – Гордей кивнул в сторону Стаса. – Но прежде чем вы это сделаете, я хочу сделать вам предложение.

– Мне не нужно ничего от такого человека, как вы.

– Однако, я всё же его вам сделаю, и принять это предложение или нет, решите сами. Назарет – это название нового города, из которого мы прибыли, оплотом возрождения человечества. Там есть пища, вода, тёплая одежда и крыша над головой, вы получите это лишь потому, что я вижу в вас человека настойчивого, а такие очень ценится в Назарете. Те люди здесь, поедающие сейчас мясо в своих хибарках лишь скот, дурные головы, у них только одна цель – пожрать да напиться. Но вот вы, вы совсем другая, я это вижу. Позвольте мне взять вас с собой, и вы получите все, чтобы достойно прожить до конца свою жизнь.

Юлия молчала, не сводя глаз с Гордея.

– И вы смеете мне предлагать подобное, после того как убили моего…? – Юлия не смогла договорить. Все мысли о Викторе заставляли ее дрожать от горя.

Гордей усмехнулся.

– Моя дорогая, не я убил вашего мужа. Он убил себя сам.

Он встал и направился к выходу. У самой двери он остановился, осматривая женщину с головы до ног.

– У вас есть два дня, чтобы подумать, прежде чем грузовики уедут. Как надумаете,