Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт

нескольких местах на его корпусе, особенно в районе левого плечевого привода и на одной из гусениц, которая при движении издавала особенно противный, скрежещущий звук, то и дело проскакивали синие электрические разряды. Короткое замыкание? Поврежденная от времени или внешнего воздействия изоляция? Это были явные потенциальные уязвимые точки. Места, куда следовало бить в первую очередь.

— НАРУШИТЕЛИ, — монотонно, но с какой-то новой, зловещей ноткой в голосе, повторил робот, его красные оптические сенсоры, не мигая, сфокусировались на нашей небольшой, замершей в ожидании группе. — ВЫ БУДЕТЕ ЛИКВИДИРОВАНЫ.

— Поднять щиты! — крикнул я, делая еще один шаг назад и выхватывая оба своих верных самострела. Адреналин ударил в кровь с новой силой, обостряя восприятие до предела, заставляя каждый нерв звенеть, как натянутая струна. Бой предстоял не из легких, это было очевидно. Возможно, даже смертельный.

Было совершенно неясно, чем именно вооружен этот механический страж. Имеются ли у него какие-то встроенные турели, скрытые под бронепластинами? Может быть, какое-то энергетическое или лучевое оружие, о котором я читал в старых фантастических романах? Или он полагается исключительно на грубую физическую силу своих массивных манипуляторов? Секундное, почти невыносимое ожидание, казавшееся вечностью…

И он двинулся. Гусеницы взревели с новой силой, поднимая с бетонного пола тучи вековой пыли, которая тут же заполнила помещение, забиваясь в нос, в глаза, вызывая приступы кашля.

Робот, на удивление резво и проворно для своих внушительных габаритов рванул прямо на нас, размахивая своими руками-манипуляторами, словно обезумевший, механический жнец, вышедший на кровавую жатву.

Один из воинов Игната, совсем еще безусый, но явно храбрый парень, не дожидаясь команды сотника, с яростным криком кинулся наперерез железяке. Он высоко, почти по-театральному, занес над головой свой боевой топор, лезвие которого тускло блеснуло в красном, пульсирующем свете аварийного освещения.

Мне показалось, что он намеревался одним сокрушительным ударом переполовинить Хранителя надвое и завершить его мучительное существование.

Но робот, как оказалось, был не так прост и предсказуем. Его красный, лишенный всяких эмоций оптический сенсор мгновенно сфокусировался на атакующем.

Один из его манипуляторов, тот, что не так сильно искрил и казался более исправным, метнулся вперед с невероятной, почти молниеносной скоростью и точностью, перехватив лезвие топора в каких-то жалких сантиметрах от своей массивной, кубической «головы».

Раздался оглушительный лязг металла, скрежет, и сноп ярких искр, словно от фейерверка, осыпал ближайших воинов.

На лице молодого солдата, еще секунду назад выражавшем лишь яростную решимость, теперь отразилось чистое, неподдельное, почти детское изумление. Он явно не ожидал, что его мощный, отработанный до автоматизма удар, способный, без сомнения, разрубить пополам толстое бревно или проломить вражеский щит, будет так легко, почти играючи, остановлен.

Он попытался вырвать свой топор из стальной хватки, напрягая все мышцы, но манипулятор робота сжимал его с поистине мертвой, нечеловеческой хваткой.

— Я ЖЕ СКАЗАЛ, НАРУШИТЕЛЬ. ТЫ БУДЕШЬ УН… Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-ИЧТОЖЕН.

А в следующий, почти неуловимый для человеческого глаза, миг я услышал глухое «бух» и тут же последовавшее за ним короткое, прерывистое, полное невыносимой боли «кха!».

Второй манипулятор робота, тот, что искрил сильнее и казался более поврежденным, но от этого не менее опасным, нанес сокрушительный удар воину прямо в незащищенный живот. Удар был такой невероятной силы, что парня буквально подбросило в воздух, словно тряпичную куклу.

Он отлетел на несколько метров, с глухим стуком врезался спиной в холодную бетонную стену и мешком сполз на грязный пол, оставшись лежать без движения, его широко раскрытые глаза непонимающе смотрели в красный, пульсирующий потолок.

Твою мать! Мы… нет, я. Только я. Никто из местных никогда в своей жизни роботов не видал, я был уверен. Откуда им знать про такое чудо техники? Именно, что неоткуда. Только я один недооценил этот первобытный тостер. Хренов робот-пылесос.

Бой завязался мгновенно, без всяких прелюдий и тактических маневров. Робот, отбросив в сторону ставший бесполезным топор павшего воина, с ревом и скрежетом ворвался в наши поредевшие ряды, размахивая своими смертоносными клешнями с безжалостной эффективностью.

Воины, прикрываясь щитами, отчаянно пытались сдержать его безумный натиск, нанося ответные удары мечами, топорами и копьями. Но их оружие, такое эффективное против плоти и крови, лишь со скрежетом и визгом скользило по т ржавой, броне Хранителя, оставляя на ней лишь неглубокие, почти косметические царапины.

Хранитель двигался с лишенной всякой логики и эмоций эффективностью. Он, казалось, совершенно не обращал внимания на те редкие удары, которые все же достигали его корпуса, но не причиняли ему существенного вреда, и методично, одного за другим, разбрасывал наших солдат в разные стороны, словно кегли в боулинге.

Вот один из воинов Бориса Рыжебородого, здоровенный детина с русой бородой, отлетел в сторону, сбитый с ног мощным, почти невидимым ударом манипулятора, его щит раскололся надвое. Вот другой, из отряда Игната, пытаясь поднырнуть под размашистую руку робота, получил сокрушительный удар по спине и тут же рухнул навзничь. Оставалось надеяться, что позвоночник цел.

Это была не битва, не равный поединок. Это было методичное, хладнокровное избиение. Мы были похожи на стайку неопытных, испуганных муравьев, пытающихся остановить несущийся на них каток. Шансов, казалось, не было никаких.

Нужно что-то делать! И делать немедленно, иначе нам всем здесь крышка! Он слишком силен для лобовой, примитивной атаки! Нужно найти его слабое, уязвимое место! Те искрящие, поврежденные участки на его броне… он явно их инстинктивно бережет! Значит, это и есть его Ахиллесова пята!

— Отвлекайте его! Бейте по площадям, максимально на себя! Не давайте ему возможности сосредоточиться на одной цели! — крикнул я, мой голос сорвался от напряжения, пытаясь перекрыть оглушительный лязг металла, рев гусениц и отчаянные крики раненых. — Он инстинктивно бережет свои поврежденные сектора! Цельтесь туда! Бейте по ногам, по гусеницам, пытайтесь заклинить его проклятые манипуляторы!

Я видел, как робот, словно в подтверждение моих слов, то и дело неуклюже разворачивался на своих гусеницах так, чтобы его сильно искрящий левый плечевой привод, прикрытым массивным корпусом. Или инстинктивно прикрывал его одним из своих еще работающих манипуляторов, когда кто-то из наших воинов, рискуя жизнью, пытался нанести удар именно в ту, наиболее уязвимую, как мне казалось, область.

Он, черт бы его побрал, явно провел какую-то внутреннюю самодиагностику и четко, до миллиметра, осознавал свои слабые, поврежденные места. Будь проклят этот искусственный интеллект!

Хламники, услышав мою команду, тут же, без лишних слов, перестроились, их действия стали более скоординированными.

Руслан, выпустив короткую, прицельную очередь из своего верного Чо-Ко-Ну в сенсоры робота, начал быстро, как мог для своих габаритов, маневрировать, используя остатки какого-то