Колдовство королевы - Брайан Наслунд

никогда не оставит их в покое. Риск риском, но другого шанса у них не было.

– Хорошо, давай попробуем, – сказала Вира. – Но сначала надо убедить Децимара и его людей. Они все еще думают, что императрица совершает прогулочный полет.

– Что ж, это нетрудно, – сказала Каира. – Я объясню им, что мы тайно отправляемся отомстить за мою погибшую сестру и завоевать Альмиру на благо империи. – Она пожала плечами. – Им захочется стать героями и прославиться больше Бершада Безупречного.

Каира говорила уверенно, но в ее голосе звучала грусть. Вира неожиданно поняла, что их план действительно может сработать.

– Мы кое о чем забыли, – сказала она.

– О чем? – раздраженно спросила Каира.

– Летучий корабль отправился в свой первый полет. Пора дать ему имя.

Каира улыбнулась:

– Назовем его «Синий воробей».

25

Бершад

Остров Призрачных Мотыльков, за костяным частоколом

Эшлин объяснила, какая роль отводится каждому в плане по спасению Венделла, и все направились в самый центр острова, через загаженные гниющие леса, луга и болота, где то и дело встречались какие-то сложные механические устройства, врытые в почву. Повсюду воняло химикатами.

Там и сям из развороченной земли торчали медные трубы, из которых стекала слизистая жижа, разливаясь зловонными лужами. Гирлянды проводов обвивали огромные грибы с блестящими черными шляпками, соединяя их с какими-то загадочными аппаратами. Кое-где попадались зверюшки, по большей части изуродованные грызуны или ящерицы с головами, покрытыми грибными наростами; бахрома грибов свисала из ушей, топорщилась в носу и в пасти несчастных животных.

Наконец путники вышли к полю, усеянному десятками скелетов призрачных мотыльков.

Всех драконов убили одинаково: сначала выстрелили в лоб из катапульты, потом вспороли брюхо, выпотрошили и закрепили тушу на железных распорках. Однако эти драконы были выпотрошены не полностью. В одной из туш сохранились сердце и печень, соединенные широкими фаянсовыми трубками, тянущимися по земле куда-то в туман; в другой туше кости задних лап, прикрепленные к керамическим трубам, были пропитаны консервирующим раствором.

– Теперь мне ясно, как Озирису удалось сохранять драконьи кости, – сказала Эшлин, дотрагиваясь до места, где труба была вплавлена в кость. – Он пропускал через костный мозг какой-то закрепляющий состав, или консервант. – Она проследила взглядом, куда уходит труба. – Судя по всему, консервирующий аппарат находится где-то там.

– Там же, куда ушли Касамир и его великан, – добавил Бершад, указывая на свежие отпечатки в земле вдоль трубы, и повернулся к Фельгору, которому предстояло сыграть самую важную и самую опасную роль в плане Эшлин. – Ты не передумал?

– Не волнуйся за Фельгора. Мои пальцы меня никогда не подводили. – Он выразительно пошевелил пальцами правой руки.

Бершад скрестил руки на груди. Ему было не по себе, в отличие от Фельгора.

– Все должно произойти неожиданно, иначе наш план провалится.

– Я великолепно подкрадываюсь к людям.

– Да, конечно. Но Касамир прекрасно знает окрестности, а к тому же способен учуять постороннего. Он столько лет провел среди вонищи, что теперь сразу же замечает любой новый запах, – возразил Бершад и задумчиво уставился на скелет призрачного мотылька с законсервированными сердцем и печенью.

– Зато он не обратит внимания на запах дракона, – догадалась Эшлин.

– Верно.

Эшлин подошла поближе к скелету. Драконья печень была размером с баронскую кровать.

– Голл, дай мне нож. Печеночные энзимы замаскируют запах Фельгора.

– Энзимы? Замаскируют? Ты о чем?

Голл захохотал:

– А ты еще не понял, баларин? Тебя вываляют в драконьей жиже.

– Но… нет-нет, я не хочу… может, как-то иначе…

– Голл, давай сюда нож.

Через десять минут несчастного Фельгора с ног до головы облепили влажными ломтями драконьей печени.

– Вам это будет дорого стоить, – сказал Фельгор.

– Две тысячи золотых? – предположил Бершад.

– Нет, я хочу недвижимость. Например, пару-тройку борделей, из тех, что поприличнее.

– Договорились, – сказала Эшлин. – Главное – чтобы тебя не убили.

– Ага.

Фельгор бесшумно скользнул в туманный сумрак, куда-то на восток, как они и договаривались. Бершад выждал пару минут, чтобы дать ему время добраться до нужного места.

Все молчали. Веш нервно переминался. Эшлин продолжала изучать скелет призрачного мотылька. Голл отхлебывал из фляги, уверяя, что это вода, хотя там явно был ром.

– Пора, – наконец сказал Бершад. – Идите осторожно, особо не высовывайтесь. И ничего не предпринимайте до тех пор, пока…

– Каждый из нас знает, что должен делать, Безупречный, – оборвал его Голл. – Лучше о себе подумай. Тебя ждет не самое приятное. – Он огорченно скривился.

– Ага. Ладно.

Бершад обнажил меч и пошел вдоль трубы.

Повсюду белели остовы призрачных мотыльков: и небольшие скелеты недавно вылупившихся драконов, размером с белохвостого оленя, и огромные кости взрослых особей, вздымавшиеся из сумрака, будто крутые холмы.

Ко всем скелетам были подсоединены керамические трубы.

Пейзаж снова изменился. Если раньше все вокруг выглядело зараженным, то теперь вместо зловонных топей, увечных зверьков и почерневших грибов появились лужицы чистой воды, где кишмя кишели синие улитки. В вязкой земле и на стенках керамических труб росли грибы с яркими шляпками. Их цвета напоминали Бершаду певчих птиц Дайновой пущи: желтые, розовые, оранжевые, зеленые, голубые.

Грибы встречались все чаще и чаще; теперь они покрывали трубу сплошным толстым слоем, превратив ее в яркую разноцветную полосу. Густой, будто мед, грибной аромат набивался в ноздри. Разноцветные шляпки грибов складывались в спирали геометрического узора, свидетельствуя о том, что грибы выросли не сами по себе – их кто-то сажал, кто-то за ними ухаживал.

Труба вела к высокой отвесной стене, до самого верха облепленной яркими грибами; основу стены составляли металлические балки и медная сетка. Посреди стены виднелось круглое отверстие. Бершад заглянул внутрь, вошел и присел на корточки, осматриваясь. Перед ним раскинулся сад, заросший бесчисленными спиралями грибов самых разных размеров, видов и цветов. Над головой Бершада виднелся кусочек голубого неба с клочьями белых облаков. Дымка грибных спор развеялась.

По небу пронесся серый промельк.

Дракониха.

Как только она пролетела над Бершадом, его кожу обдало волной всевозможных ощущений. В носу защекотало от гнилостной вони великана. В ушах зазвучали тяжелые чавкающие удары великаньего сердца, изъеденного грибами. Бершад слышал и пульс Венделла – сильный, размеренный, но учащенный из-за страха. Сердце Касамира билось спокойно и ровно.

Дракониха кружила над грибным садом, что позволило Бершаду сосредоточиться на Касамире. Шорох разрыхляемой почвы лавиной грохотал в ушах. Потом Бершад услышал негромкий шепот Касамира, который разговаривал сам с собой.

– Мальчишка даст хороший урожай… Куда его? Рядом с паргосскими моряками? Нет, там слишком высокая кислотность. Поближе к вызревшим галамарским воинам? Безусловно, вот сюда. На нем великолепно приживется ионитийская грибница. – Касамир обернулся к великану. – Сними верхний слой почвы на седьмой грядке.

Сквозь густые заросли было видно, как движутся плечи великана, обрамленные грибной бахромой. Застучали комья земли.

– Осторожнее! Не перерезай, а обнажай грибницу.

Великан остановился, шумно засопел и снова начал копать.

– Вот так, уже лучше.

Бершад напряженно прислушивался. За шепотом и шелестом сыплющейся земли звучал равномерный шорох точильного камня по стали.

Дракониха без предупреждения спустилась пониже, чем вызвала каскад новых ощущений. Внезапно Бершад почувствовал присутствие сотен живых существ на различной