Колдовство королевы - Брайан Наслунд

– Не торопись, – прошептала Эшлин. – Он просто ждет подходящего момента.

«Еще секунд десять – и Сайлас погибнет».

Веш не двигался, не говорил ни слова, но так сильно скрипел зубами, что Эшлин невольно поморщилась.

– Давай уже… – выдохнул Голл.

За спиной Касамира дрогнули заросли папоротника, и оттуда выскочил Фельгор, с ног до головы перемазанный драконьей печенью. На бегу он ткнул Касамира в правый бок и бросился к Эшлин, которая сорвалась с места и помчалась ему навстречу.

Касамир удивленно наморщил лоб и уставился вслед удаляющемуся Фельгору, не понимая, что произошло.

– Вот, достал-таки! – воскликнул Фельгор, показывая Эшлин черный магнитный камешек.

Эшлин покосилась на великана. Он все еще нависал над искалеченным Бершадом, но выронил дубинку. Левая рука бессильно опустилась, – очевидно, украденный Фельгором камешек управлял именно этой конечностью.

– Ах ты, крысеныш баларский! – прошипел Касамир, сообразив, в чем дело, и шевельнул рукой под плащом.

Великан отвернулся от Бершада и заковылял к Фельгору. Левая, ставшая бесполезной рука болталась туда-сюда, но правая уже крепко сжимала меч Бершада, все еще торчащий в ладони.

Фельгор вручил камешек Эшлин.

– Эх, не этот надо было хватать, – пробормотала она; ей нужен был магнит, управлявший позвоночником великана.

– У меня не было времени выбирать, – буркнул Фельгор.

Великан был в двадцати шагах от них.

Эшлин сжала магнит в кулаке, почувствовала, как по телу пробежал заряд.

Великана это не остановило.

– Эшлин, сделай что-нибудь! – взмолился Фельгор.

Она сдавила камешек что было сил, до боли сцепила зубы, ощущая растущий гул энергии, но на великана это по-прежнему не повлияло.

– Нам хана! – испуганно взвизгнул Фельгор.

– Ничего подобного. – Эшлин скрипнула зубами и с бешено колотящимся сердцем добавила: – Мы слишком далеко, вне зоны действия.

Ей самой очень хотелось в это верить.

– А что это значит?

Великану оставался какой-то десяток шагов, как вдруг его левая рука разорвалась, осыпав все вокруг кусками гниющей плоти и ошметками грибов. Взрыв был так силен, что разнес в клочья торс великана. Когда грибная пыль осела на землю, от великана остались только две здоровенные ступни и обломки черных костей в луже вонючей слизи.

Фельгора стошнило.

Эшлин встала и огляделась. В зарослях папоротника раздался смех Касамира – гортанный и пугающе безумный.

Веш подбежал к Венделлу, вытащил кляп у него изо рта и что-то негромко сказал.

Эшлин направилась к зарослям папоротника. Слева от нее Сайлас поднялся на колени, но дальше двинуться не мог. На его правый бок было страшно смотреть: зазубренные обломки доспехов глубоко врезались в плоть.

– Ты как? – спросила Эшлин на ходу.

– Не задавай глупых вопросов, – задыхаясь ответил Бершад.

– Умираешь?

– Покамест нет. Но хорошо бы кто-нибудь помог мне снять доспех, прежде чем раны затянутся, не то я скособочусь, как подгнившая груша.

– Голл! – окликнула Эшлин.

Листириец бросился к Сайласу, выхватил нож и начал срезать доспехи с израненного тела.

– Не бойся, Безупречный, я все сделаю.

Эшлин подбежала к Касамиру, который продолжал хохотать, несмотря на то что его рассекло пополам, правую руку отрезало у локтя, а из распоротого живота выползали кишки. Эшлин поискала взглядом отрубленную руку, но так и не нашла.

– Чем это его так? – спросил Фельгор.

Эшлин указала на меч Бершада, воткнувшийся в землю за Касамиром. Клинок все еще дымился.

– Меч отлетел сюда, когда великан разорвался на части, – сказала Эшлин.

– Надо же, – проворчал Фельгор. – Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Для вас плохо, – сказал Касамир. – А мне все равно.

– Не так чтобы и все равно, – сказал Фельгор. – Что-то я твоих ног не вижу.

– Что сделал Озирис Вард с драконьими нитями? – спросила Эшлин у Касамира.

На пути сюда она осмотрела десятки скелетов призрачных мотыльков, пытаясь отыскать нить, не изъеденную химикатами. Ни в одном из позвоночников нитей не оказалось, хотя видно было, что их оттуда извлекли.

– Даже если ты их и отыщешь, никакой пользы от них не будет, – сказал Касамир. – Озирис Вард здесь все испортил. Ты останешься ни с чем.

– Лучше скажи, где нити?

– На полигоне. Как только он закончил ставить опыты надо мной, то унес все туда.

– И где этот полигон?

– На севере. Но вы погибнете прежде, чем туда доберетесь.

Эшлин оставила без внимания эту невнятную угрозу и, сознавая, что Касамир вот-вот испустит дух, хотела выпытать у него как можно больше информации.

– А что с тобой сделал Озирис?

Касамир осклабился, обнажив зубы, перемазанные желчью.

– Ты сообразила, как применять драконью нить, но не можешь догадаться, что он со мной сделал? Это же очевидно…

Эшлин огляделась. Лишь сейчас она заметила, что все керамические трубы, тянущиеся от драконьих остовов, ведут к металлическому помосту, установленному рядом с тем местом, где Касамир собирался зарыть Венделла.

Помост предназначался для того, чтобы привязать к нему человека. С каждой стороны помоста виднелось по шесть резиновых трубочек, соединенных с фаянсовой трубой.

Эшлин перевела взгляд на Касамира. На боках алхимика виднелись двенадцать металлических розеток, по шесть с каждой стороны. Розетки на левом боку почти скрылись под наростами плоти, а из розеток с правой стороны еще торчали оборванные резиновые трубки, из которых капала желчь.

– Озирис вытягивал из тебя соки для консервирующего раствора?

– Не соки, а мою кровь.

Эшлин невольно вздрогнула:

– Ты – завязь?

– Я опытный образец номер один. Первая аномалия. Исчерпанный источник.

Эшлин снова посмотрела на помост, заметила следы человеческих зубов на обрывках резиновых трубок. Касамир выгрыз себе свободу.

– Сколько тебя продержали на помосте?

Касамир шмыгнул носом, сощурил глаза:

– Ты еще столько не прожила, полукровка.

– И что ты сделал, когда освободился?

Касамир кашлянул, захлебываясь кровью.

– Озирис не разбирается в грибах, точно так же, как не разбирается в драконах. Когда я освободился, он уже покинул остров, а плоды его безумных опытов шастали повсюду, как демоны. Я взял их под контроль, заставил построить костяной частокол, чтобы остановить заразу. А потом усыпил их всех, кроме одного – кроме последнего творения Озириса Варда.

– Ты о великане?

– Да. Опытный образец номер девять тысяч и девять. Озирис счел его неудовлетворительным и выбросил на свалку, а я понял, что это потенциальный строитель. И защитник.

– А защитник тебе понадобился, чтобы заключить сделку с пиратами, – сказала Эшлин.

– Иначе у меня бы не получилось все вернуть.

– Вернуть что?

– Неужели ты не понимаешь? Я обнаружил то, что все годы искали алхимики. Бессмертие. Вечную жизнь. Но для этого пришлось пойти на определенные жертвы и связать себя вечными узами с грибом кордата. Я в полнейшем спокойствии прожил на острове двести лет, а затем появился Озирис Вард. Он ознакомился с моими достижениями, а потом их испохабил, а вдобавок заявил, что я не способен мыслить масштабно. Он провел здесь несколько десятков лет. Отравил почву. Убил драконов. Добыл из земли свой драгоценный магнетит и вживил его мне под кожу. Когда Окину послала на остров своих сук, он их тоже изловил и терзал куда хуже, чем меня. С тех пор я только тем и занимался, что исправлял его надругательства. Хотел, чтобы все стало по-прежнему.