Звезда Давида - Константин Юрьевич Волошин

– Очень всё туманно, Егор, – заметила Анна. – Я бы не считала, что еврей интересовался «Звездой Давида». Тебе могло показаться. Ведь прямо он ничего про неё не сказал. С чего ты взял?

– Сам не пойму. Стоило ему закрыть дверь, как мне в голову что-то стукнуло. Я стал всё перебирать в памяти и вот додумался.

– Раз так, то стоит подождать. Он опять должен появиться у тебя, тогда всё и подтвердится… или нет… А ты уверил его, что ничего такого у нас нет?

– Думаю, что так, – кивнул Егор. – Но поверил ли он? Во всяком случае, я понял, что он многого не договаривает, а пришёл разведать у меня. Будем ждать нового посещения. Интересно, что на этот раз он скажет?

Ростовщик появился дней через десять. Егор сообразил, что это время ему понадобилось для обсуждения со своими подельниками. И правильность этого вывода еврей подтвердил намёками, которые он счёл необходимым пояснить Егору.

– Ты бы сказал прямо: что тебе надо? – в лоб спросил Егор, уже злясь на настырность ростовщика. – Я плохо понимаю речь, не могу всё уяснить.

Еврей, звали его Аарон, долго мялся, не решаясь последовать предложению Егора.

– Понимаете, коллега, мне трудно говорить о таких щекотливых вещах. Но вы, я надеюсь, понимаете всё же, о чём идёт речь.

– Откуда мне знать! – Егор встал и заходил по крошечной комнатке. – Когда я освою язык лучше, я мог бы с вами поговорить, а сейчас прошу уходить. Меня ждут… – И кивнул на окошко, где уже топтался клиент.

Еврей помялся, но всё же вышел, оставив Егора в раздражённом недоумении. Клиент торопил, и пришлось им заняться. Этот же клиент, понизив голос, проговорил так быстро, что Егор его еле понял:

– Вы бы, синьор, поосторожнее с этим евреем были. Скользкий человечек. И друзья у него весьма подозрительные.

– Вам что-то известно о нём? – поспешил спросить Егор.

– Только кое-что. И этого, конечно, слишком мало для уточнения. Простите, синьор, моё вмешательство в ваши дела, но вы мне симпатичны. Жадности не проявляете. Это всегда приятно замечать в людях.

Егор выдал под расписку тридцать флоринов, снизив процент. Вышел проводить клиента, а вернувшись, заметил настороженный взгляд Якопо. Юноша хотел что-то сказать, но не решался.

– Чего мнёшься, Якопо? Говори уж, вижу, что хочешь что-то сказать.

– Синьор, этот посетитель верно вам советовал. Тот человек, еврей, очень плохой человек. Но даже я не понял, чего он добивается. Постерегитесь его, синьор.

Егор долго раздумывал над посещением Аарона. Хотелось быстро и решительно пресечь его домогательства, но ничего путного в голову не приходило. Лишь дома он поведал всё Анне, и та вдруг предложила:

– Что, если попробовать натравить на него святых отцов?

– Как это? Что мы можем ему предъявить или поведать святым отцам?

– Я уговорю Якопо свидетельствовать против этого Аарона. Вроде бы он намекал тебе, предлагая принять его веру. Узнать бы, он исповедует веру католиков? Многие евреи так делают, но не все. Большинство твёрдо придерживаются своей.

– Донос? Ох уж эти доносы! Мерзостное дело! Хотя ведь и Аарон может на нас донести, когда почувствует, что ничего у него не выходит. Ты права, Анька! Надо его опередить. Тогда успех будет обеспечен. Иначе… Сама знаешь не хуже меня.

– Предоставь это мне. Я уговорю Якопо подтвердить наши слова. Так лучше!

Егор блеснул глазами в её сторону, хотел разразиться потоком ругани, но успел сообразить, что Анна права. Промолчал, решив дождаться результатов.

Выслушав повесть Анны, Якопо недолго думал.

– Вы правильно решили, синьора Анна! – В голосе слышалась решимость служить этой женщине безоговорочно. – Я могу составить донос, а потом и подтвердить его, если такое потребуется.

– Какой ты молодец, Якопо! – взволнованно проговорила Анна и поцеловала юношу в щеку. Тот вспыхнул, краска залила его лицо, а дыхание участилось. – Я так тебе благодарна, мой друг! – И пожала его вспотевшую ладонь. Некоторое время подержала его трепещущую руку в своей и отпустила как бы неохотно.

Они помолчали. Юноша успокаивался, а Анна ждала.

– Знаете, синьора, я вскоре всё разузнаю и тут же напишу донос. Вы можете потом сказать, что писать не умеете. Да так оно почти и есть. Никакой лжи!

– Спасибо, милый мальчик! – И снова поцеловала его в красную щеку, но ближе к жаждущим губам. – Я этого не забуду, – очень многообещающе прошептала Анна.

Она видела, как взволнован юноша, как он трепещет, и ей стало его жалко.

Уже на третий день Якопо доложил Анне, что дело пошло. Осталось написать донос, и дело Аарона будет передано в руки святых отцов.

– Со мной даже поговорил падре Франциско.

– Так скоро? – испугалась Анна и заметила, как Якопо мгновенно изменился в лице и с участием сказал:

– Да вы не переживайте, синьора! Я им сказал, что слышал собственными ушами, как Аарон уговаривал синьора Егория принять их веру.

– Но это же такой грех, мой мальчик! – ахнула Анна и обняла Якопо за плечи.

– Сам еврей представляет собой грех, синьора! – с пафосом воскликнул юноша. – Примерно так сказал и падре.

– Там ещё кто-то был?

– А как же! Ещё сидел и писал мои показания секретарь. Так положено, синьора Анна. Я обещал завтра предоставить ваш донос. Тогда дело убыстрится.

– Боже мой! Я так боюсь всего этого! С утра посещу церковь и попрошу падре укрепить мой дух.

Анна вроде бы незаметно положила ладонь юноше на бедро и чуть сжала. В ответ Якопо чуть не задохнулся, пробормотав что-то неясное, но горячее. И Анна нежно прижалась к его щеке своими мягкими желанными губами. Женщина почувствовала, как юноша задрожал, а потом он упал к ногам Анны и, уткнувшись ей в колени, прошептал обречённо:

– Божественная синьора! Я так вас люблю! Не прогоняйте прочь! Я буду служить вам вечно и преданно! Умоляю!

Она растерялась от такого пылкого объяснения и долго не могла прийти в себя, затем всё же взяла себя в руки и подняла его голову, обхватила руками и с пристальным вниманием поглядела в его скорбные пылающие глаза.

– Успокойся, мой милый мальчик! Я тебя понимаю и могу лишь обещать, что ты не будешь мною забыт. Или даже больше… – Прижалась губами к его горячим устам и нежно поцеловала, легко, поверхностно. – Встань же! Могут увидеть нас. А такое нельзя допустить. Ты же умный мальчик! Будь терпелив, я тебя понимаю.

Якопо что-то бормотал, Анна его плохо слушала, занятая своими мыслями. Понимала, что юноша всецело принадлежит ей, это умиляло её, но и пугало. И