Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » Культурология » Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Читать онлайн Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 75
Перейти на страницу:

По обе стороны от демилитаризированной зоны людям активно внушали, что северные и южные корейцы одинаковы — хан пара, единая нация, — но после шестидесяти лет жизни порознь различия все-таки появились. Южная Корея — одна из наиболее технологически развитых стран мира. В то время как большинство северных корейцев даже не знают о существовании Интернета, на Юге процент домов, подключенных к Глобальной сети, выше, чем в Соединенных Штатах, Японии и большинстве европейских государств. Культурная и экономическая жизнь КНДР в последние полвека оказалась совершенно замороженной. Корейский язык перестал быть единым: в южном варианте существует множество слов, заимствованных из английского. Северяне и южане теперь различаются даже физически. Среднестатистический семнадцатилетний южнокорейский юноша, выросший на молочных коктейлях и гамбургерах, на полголовы выше северного корейца того же возраста. Жители КНДР сейчас разговаривают и питаются так же, как южные корейцы в 1960-е годы.

В 1990-е, когда число беженцев стало расти, южнокорейское правительство всерьез задумалось о том, как успешно интегрировать их в общество. Разработкой плана действий занялись лучшие умы нации: психологи, социологи, историки и педагоги. Пока число беженцев было невелико (по данным на 2008 год, всего 15 057 человек в государстве с населением 44 млн), однако стоило заранее задуматься о том, что произойдет, когда воссоединение двух Корей наконец-то состоится. «Если нам не удастся сделать эту небольшую группу северокорейских беженцев полноценными гражданами, значит, и от объединения не стоит ждать ничего хорошего, — утверждает Юн Ин Чин, южнокорейский социолог, принимавший участие в программе. — Если же беженцы смогут успешно начать здесь новую жизнь, значит, нам есть, на что надеяться. Поэтому мы должны всячески помогать бывшим гражданам КНДР и делать правильные выводы из их проб и ошибок».

Южнокорейские исследователи проанализировали различные исторические примеры. Они рассмотрели опыт израильских школ для эмигрантов из бывшего СССР и Северной Африки — людей, которые воспользовались правом возвращения в еврейское государство, но были мало знакомы с его языком и культурой. Также изучались проблемы адаптации восточных немцев в объединенной Германии.

В 1999 году в 80 км к югу от Сеула был открыт Ханавон — нечто среднее между образовательным учреждением и реабилитационным центром. Там северных корейцев учат тому, что нужно им для самостоятельной жизни в Южной Корее: как пользоваться банкоматами, оплачивать электрические счета, читать надписи, в которых используется латинский алфавит. А еще северяне должны забыть многое из того, что говорили им в КНДР: в частности, о Корейской войне и роли американцев во Второй мировой. Беженцам рассказывают о правах человека и о том, как функционирует демократическое государство.

На лекциях все казалось простым и понятным, но за пределами Ханавона госпожа Сон приходила в совершенную растерянность. Вместе с группой других беженцев она отправлялась на «практические занятия» по покупке одежды и в парикмахерскую. Однажды их привели в ресторанчик, чтобы на выделенную сумму каждый заказал себе обед. Все взяли себе лапшу: никто не знал, что означают названия других блюд.

Иногда, когда госпожа Сон покидала образовательный центр, от избытка впечатлений у нее буквально кружилась голова. Здесь было так много шума, так много огней, что она ни на чем не могла сосредоточиться. В глазах рябило от рекламных щитов и висящих на зданиях огромных экранов (метров по шесть в высоту). HDTV, MTV, MP3, MP4, ХР, TGIF, BBQ — все это казалось шифром, который невозможно раскодировать. Но больше всего госпожу Сон удивляли сами люди. Она понимала, что это свои же братья-корейцы, но выглядели они, как инопланетяне. На девушках были очень короткие юбки и высокие сапоги из натуральной кожи. Молодежь обоих полов ходила с крашеными волосами — желтыми или рыжими, как у европейцев. В ушах молодые люди носили маленькие пластиковые затычки, от которых шли провода, скрывающиеся в карманах. Больше всего Хи Сок поражало то, что юноши и девушки ходят, взявшись за руки, и даже целуются прямо на улице. Госпожа Сон оглядывалась кругом: похоже, никто, кроме нее, не обращал на это внимания. Однажды Хи Сок спустилась в сеульское метро и увидела толпы людей, едущих по эскалаторам, шагающих по коридорам, пересаживающихся с линии на линию. Она не понимала, как они умудряются не заблудиться.

Госпожа Сон провела в Ханавоне три месяца. После церемонии выпуска ей дали пособие в размере $20 000 на то, чтобы обустроиться. Теперь ей предстояло собой заботиться о себе.

К моменту моего знакомства с госпожой Сон (это было в 2004 году) она уже прожила за пределами Северной Кореи два года. Я брала интервью у выходцев из Чхонджина для Los Angeles Times. Мы договорились встретиться в сеульской редакции газеты. Когда я открыла дверь, передо мной оказалась безукоризненно одетая миниатюрная женщина, лицо которой излучало уверенность. Она была в розовой блузке-поло, заправленной в аккуратно выглаженные бежевые брюки, на пальце красовалось крупное нефритовое кольцо. Все — от макияжа до идеальной прически — свидетельствовало о том, что эта женщина чувствует себя хозяйкой собственной жизни.

После Ханавона госпожа Сон нашла место домработницы. В КНДР она привыкла помногу трудиться и здесь, в Южной Корее, тоже не собиралась сидеть сложа руки. Решив жить отдельно, а не вместе с дочерью, Хи Сок сняла студию в высотном доме в Сувоне (в 30 км к югу от Сеула), где цены за аренду были ниже. Живя скромно и продолжая работать, госпожа Сон вскоре смогла позволить себе путешествовать — раньше она ни о чем таком даже не мечтала. Разъезжая по стране с туристическими группами, состоящими в основном из пожилых женщин, она исследовала все достопримечательности Южной Кореи. Госпожа Сон даже вновь побывала в Китае — на этот раз в качестве туристки. Она съездила в Польшу вместе с другими северокорейскими беженцами: там они выступали на конференции по правам человека. У Хи Сок появились друзья. Она встречалась с мужчинами. С удовольствием ходила на рынок и пробовала неизвестные ей фрукты: манго, киви, папайю. Полюбила есть в ресторанах. Гамбургеры и пицца не пришлись ей по вкусу, зато очень понравились южнокорейские рецепты приготовления говядины и свинины, когда мясо поджаривается на маленькой жаровне, которую можно установить прямо на столе.

Мы встречались с госпожой Сон примерно раз в полгода, чтобы вместе пообедать. Ее комментарии очень помогали мне в работе над статьями о КНДР. Хи Сок нисколько не оправдывала северокорейский режим: «гнилой ублюдок» — так она однажды назвала Ким Чен Ира (единственное ругательство, которое я от нее слышала). Не было в ней и той озлобленности, которую я замечала у большинства других беженцев. Кое-чего из прежней жизни госпоже Сон не хватало: товарищеского общения между соседями, бесплатного здравоохранения, которое существовало до того, как экономика страны потерпела полный крах.

Хи Сок с ностальгией вспоминала о своих молодых годах, о замужестве. Когда она говорила о своем покойном муже, ее глаза затуманивались, а круглое лицо смягчалось. «Когда я вижу вот такую замечательную еду, мне хочется плакать, — призналась она однажды, глядя на дымящийся горшочек шабу-шабу — тонко нарезанной говядины, приготовленной в бульоне и поданной с кунжутным соусом. — Я все время вспоминаю его последние слова: «Давай пойдем в хороший ресторан и закажем бутылочку винца»».

О своем сыне госпожа Сон вообще не могла говорить. Если я касалась этой темы, она отводила глаза. Как объяснила мне потом Ок Хи, мать так и не простила себя за то, что отвергла Нам Ока, когда он влюбился в женщину старше себя, и что не смогла спасти его от смерти.

Но все это было в прошлом и осталось там, куда госпожа Сон не хотела возвращаться. Она получила свободу и стремилась как можно полнее прожить оставшуюся часть жизни. Она вся горела любопытством. «Теперь я чувствую себя гораздо моложе и смелее», — говорила она мне. Я расспрашивала ее о Северной Корее, а она меня — о Штатах и других местах, где я бывала. Хи Сок приходила на наши встречи, полная энергии и энтузиазма, всегда накрашенная, всегда в новой, с иголочки, светлой одежде. Госпожа Сон столько лет приносила себя в жертву другим, и вот теперь она наконец-то могла жить для себя. Набрав вес (после многих лет недоедания это оказалось для нее неожиданностью), она села на диету. Однажды, когда я приехала в Сувон для встречи с ней, мы заметили друг друга на разных сторонах переполненного людьми зала ожидания. Как только мы оказались достаточно близко друг к другу, чтобы можно было что-то расслышать, она нетерпеливо прокричала мне: «Смотрите! Я переделала себе глаза!»

Она решилась на пластическую операцию и подкорректировала форму век, в результате чего лицо стало более европеоидным. Это было так смело и так по-южнокорейски! Госпожа Сон окончательно прижилась на новом месте.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 75
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Повседневная жизнь в Северной Корее - Барбара Демик торрент бесплатно.
Комментарии