Замки - Джулия Гарвуд

– Ты подумала, что нездорова, правда? Мне следовало объяснить. Прости. Тебе не о чем беспокоиться.

Нежность в его голосе немного приободрила Алесандру. Однако она все еще сомневалась, верить ему на слово или нет.

– Ты хочешь сказать, что все так должно и быть?

В голосе Алесандры помимо ее волк звучала подозрительность, и молодая женщина боялась рассмешить мужа своими нелепыми, как ей казалось, вопросами.

Колин не рассмеялся.

– Да, – объявил он. – У тебя должно было быть кровотечение.

– Но это… ужасно!

Колин был совсем другого мнения. Ему это показалось весьма приятным и возбуждающим, и Алесандра не замедлила заявить, что ее муж – просто чудовище.

Алесандра воспитывалась в монастыре, отгородившись от всего мира, словно в коконе. Она приехала туда совсем малышкой и оставалась там, пока не стала взрослой. Ей не позволялось говорить с кем-то об изменениях, происходящих в ее теле, или о новых ощущениях, которые пробуждали эти перемены, и Колин счел фатальным везением, что чувственность Алесандры не была ею утрачена. Возможно, мать-настоятельница и избегала доверительных разговоров об этой стороне жизни, но, надо отдать ей должное, не забила голову Алесандры пугающей чепухой. Монахиня, кроме всего прочего, возвысила брачное ложе, используя такие слова, как «храм», «обожание» и даже «благородный», и из-за такого отношения Алесандра не сочла брачное ложе чем-то постыдным или греховным.

Его милая женушка была похожа на бабочку, появившуюся из своего уединенного кокона. Ее чувственность и ответная страсть, вероятно, не на шутку ее напугали.

– Мне повезло, что в монастыре не испортили тебя, забив голову всякими страхами, – заметил Колин.

– Такую цель никто не преследовал, – задумчиво произнесла Алесандра. – Брачные клятвы, которые мы друг другу дали, священны. Было бы грешно смеяться над торжественным обетом.

В который раз Колин восхитился чистотой и непорочностью своей юной супруги. Он еще раз извинился за доставленную ей тревогу, а потом подробно объяснил, почему у нее должно было быть кровотечение. Но он на этом не остановился.

Мать-настоятельница сказала Алесандре, что ребенок венчает своим появлением союз двух рабов Божьих.

Колин точно объяснил, как происходит зачатие. Он говорил о различиях их тел, успокаивающе поглаживая ее спину. Неожиданная лекция продолжалась почти четверть часа. Алесандра была смущена, когда Колин начал объяснение, но его невозмутимость вскоре помогла ей преодолеть застенчивость.

Она проявила чрезвычайную любознательность в отношении его тела и засыпала его вопросами. Он рассказал ей все без утайки. У Алесандры словно гора с плеч свалилась, когда Колин закончил объяснение. Она отстранилась от него с намерением поблагодарить за просвещение, но горячий блеск его глаз заставил ее позабыть обо всем, и неожиданно для самой себя Алесандра поцеловала мужа.

– Ты и правда решила, что мы никогда… Алесандра не дала ему закончить:

– Я переживала, что мы больше не сможем…

– Я хочу тебя сейчас!

– Мне еще больно, – прошептала она. – А ты только что сказал, что потребуется несколько дней, чтобы я почувствовала себя лучше.

– Есть другие способы найти удовлетворение. Это раздразнило ее любопытство.

– Неужели? – спросила Алесандра прерывающимся шепотом.

Колин кивнул:

– Множество.

От того, как он на нее смотрел, Алесандра почувствовала волнующее желание. Внизу ее живота возникла теплая волна, и неожиданно ей захотелось ощутить близость с Колином. Она обвила руками его шею, играя волосами на его затылке, и улыбнулась.

– И сколько же есть таких способов?

– Сотни, – преувеличил он.

Его улыбка говорила о том, что он поддразнивает ее. Она ответила тем же:

– Тогда мне, вероятно, следует записывать все твои объяснения. Я не хочу забыть ни один из этих способов.

Колин рассмеялся:

– Практика доставит больше удовольствия, чем теория.

– Прошу прощения, милорд, но внизу вас ждет посетитель.

Когда голос Фланнегана достиг ее ушей, Алесандра сгоряча готова была спрыгнуть с колен мужа. Колин не отпустил ее. Он продолжал смотреть на свою жену, отвечая слуге:

– Кто это?

– Сэр Ричардс.

– Чтоб его черти унесли!

– Ты его не любишь? – спросила Алесандра.

Колин вздохнул. Он неохотно поднялся.

– Я прекрасно к нему отношусь, – возразил он. – А чертыхнулся, потому что знаю, что такую персону нельзя не принять. Фланнеган, проводи его наверх. Я приму сэра Ричардса через пять минут.

Дворецкий немедленно отправился выполнять поручение, Алесандра собралась уходить. Колин схватил ее за руку и потянул назад. Он обнял ее, наклонился и надолго впился в ее губы. Рот его был горячим, влажным, требовательным, и, когда Колин отпустил ее, Алесандра дрожала от желания, доставив этим Колину немалое удовольствие.

– Потом, – прошептал он, прежде чем ее отпустить.

Обещание в его потемневших от желания глазах не оставляло сомнений в том, о чем он говорил. Алесандра, казалось, потеряла дар речи. И она просто кивнула головой и молча вышла из кабинета. Руки ее дрожали, когда она поправляла немного сбившиеся волосы, и она нечаянно наскочила на стену, направляясь в спальню мужа. Алесандра сокрушенно вздохнула, не узнавая самое себя. Стоит этому мужчине бросить на нее один только взгляд, как ее мозги превращаются в пучок салата. Один поцелуй – и она сомлела в его объятиях.

Алесандра согласилась, что мысль была не из приятных, но что правда, то правда. Возможно, когда новизна положения супруги пройдет, она сможет привыкнуть к Колину как к мужу и снова станет самой собой. Она действительно надеялась на это, поскольку вовсе не хотела провести всю остальную жизнь, натыкаясь на стены и бродя, как сомнамбула.

Она поймала себя на мысли, что боится доверять ему. Лицо ее вмиг стало серьезным. Она, наверное, никогда не избавится от этого гнетущего чувства настороженности. Для нее было большой неожиданностью обнаружить в себе способность на сильное ответное чувство, неприкрытую страсть.

Алесандра вернулась в спальню Колина и, не находя себе дела, выглянула в окно. Ярко светило солнце, сверкала омытая весенним дождем свежая зелень. Именно в такой день должна торжествовать ее любовь. Должно быть, прошлой ночью она была само совершенство, подумалось Алесандре. Ей доставляло огромное удовольствие быть предметом вожделения.

Любовь и влечение не одно и то же. Алесандра воспринимала это как непреложную истину. У нее хватило здравого смысла не заблуждаться насчет их отношений. Да, Колин женился на ней из чувства, долга. Что сделано, то сделано. Но никакими силами нельзя было отнять у нее надежду, что со временем его сердце будет принадлежать ей. Первый шаг на пути к этому уже сделан.