Замки - Джулия Гарвуд

Колин этого не на шутку испугался. В первый раз в жизни почувствовал себя уязвимым, загнанным в угол, беззащитным.

Он все еще был внутри нее. Колин медленно высвободился, пока Алесандра снова не успела вызвать в нем возбуждения. У него все задрожало внутри от удовольствия, которое вызвало это движение. Однако у него не хватило сил расстаться с ней, хотя он понимал, что, вероятно, придавил ее своим весом.

Алесандра обнимала его руками за шею. Колин приподнялся и ласково разомкнул ее руки. Он наклонился, чтобы поцеловать в ямку у шеи, ощутил ее бешеное сердцебиение и тогда почувствовал тщеславное мужское удовлетворение от одного сознания, что она еще не полностью пришла в себя.

Через минуту он перекатился на спину, прочь от нее. Он глубоко и прерывисто вздохнул и закрыл глаза. Запах любовной страсти пронизывал воздух вокруг них. У него во рту все еще был ее вкус, и, с Божьей помощью, он снова почувствовал возбуждение.

Алесандра наконец-то очнулась от своих мыслей и повернулась к нему. Она приподнялась на локте и посмотрела на Колина.

Его хмурый вид ошеломил ее.

– Колин? – прошептала она. – С тобой все в порядке?

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее. В какое-то мгновение выражение лица его изменилось. Колин ни в коем случае не должен позволить ей увидеть свою уязвимость. Он улыбнулся ей, а потом протянул руку, чтобы погладить тыльной стороной ладони ее щеку. Алесандра вся сомлела под его лаской.

– Это мне полагается спрашивать, все ли с тобой в порядке, – объяснил он.

Ему она казалась более чем в порядке. Глаза ее все еще сверкали от страсти, губы припухли от его поцелуев, волосы упали на одно плечо, и Колин подумал, что она – самая соблазнительная женщина в мире.

– Я сделал тебе больно, не так ли?

Алесандра медленно кивнула. Она заметила, что Колин не слишком-то раскаивается в содеянном.

– Мне было…

– Жарко?

Она покраснела. Он рассмеялся. Потом он притянул ее к себе и обнял, а она спрятала лицо у него на груди.

– Немного поздновато смущаться, верно? Или ты уже позабыла, какой страстной была всего несколько минут назад?

Алесандра не забыла. Она покраснела до корней волос при одной мысли о своем развратном поведении. Грудь его сотрясалась от смеха. Она не имела ничего против того, что Колин посмеивается над ней. С ней только что произошла самая удивительная вещь на свете, и она не позволит ничему разрушить это невероятное впечатление. Теплое сияние все еще окружало ее, заставляя ощущать блаженство и дрему.

– Я вела себя не очень достойно, правда?

– Ты хочешь сказать, что вела себя недостойно, когда умоляла меня не останавливаться?

Колин лениво погладил ее ягодицы, ожидая ответа.

– Неужели это была я?

Удивление в ее голосе вызвало у него улыбку.

– Да, – протянул он. – Это была ты. Алесандра вздохнула:

– Это было замечательно, верно? Колин засмеялся:

– Это было больше чем замечательно.

Долгие минуты потянулись в молчании. Он разрушил таинство любви, громко зевнув.

– Колин? Я… я была…

Казалось, она не в силах была договорить. Она никак не могла набраться храбрости узнать, хорошо ли ему было с ней.

Он понял, что ей нужно было от него.

– Алесандра…

Он прошептал ее имя, словно ласку.

– Да?

– Ты была великолепна.

– Мило, что ты это сказал.

Она прижалась к нему и закрыла глаза. Звук биения ее сердца вместе с его тихим смехом убаюкивал ее. Одна его рука ласкала ее спину, другая ласково гладила шею. Алесандра уже погрузилась в сон, когда он снова ее позвал по имени.

– Гм-м-м?

– Хочешь, чтобы я начал сейчас объяснения?

Колин подождал несколько минут и понял, что она заснула. Пальцы его зарылись в ее волосы, и он немного передвинулся, чтобы поцеловать ее в макушку.

– Женское тело – это храм, – прошептал он.

Колин не ждал от нее ответа и не получил его. Он натянул одеяло, обнял свою жену и закрыл глаза.

Колин улыбнулся своей последней мысли, перед тем как погрузиться в безмятежный сон. Мать Мария действительно была права, когда говорила Алесандре, что мужчины должны ею восхищаться. Он был в этом совершенно уверен.

Он не сошел с ума, не терял он и самообладания. Он оставался самим собой. Просто решил к этому не прислушиваться. Да, он понимал, что то, что он делает, плохо. И это все еще имело для него значение или, по крайней мере, имело значение в тот, самый первый раз. Она отказала ему и тем самым заслужила смерть. Все так просто. Ярость водила его рукой, его кинжалом. Ему просто захотелось ее убить. Он не ожидал такого порыва, не знал, что почувствует в себе такую силу, такую неукротимость.

Он может остановиться. Он поднял бокал и сделал большой глоток. Он поклялся себе, что остановится.

Его испорченные сапоги лежали в углу. Он долго на них смотрел, прежде чем решил выбросить их завтра. На столе стояли цветы… поджидающие… готовые… насмехающиеся над ним.

Он резко бросил бокал в камин. Осколки стекла посыпались на пол. Он протянул руку к бутылке, нараспев повторяя свою клятву: «Он остановится!»

Глава 9

На следующее утро Алесандра проснулась поздно. Колин уже покинул спальню. Это было очень кстати, потому что она не хотела, чтобы он увидел ее такой разбитой. Все тело у нее так ныло и ломило, что она кряхтела, как старуха, выбираясь из постели.

И она совсем не удивилась, увидев на белоснежных простынях пятна крови. Никто не предупредил ее, что в первый раз занятия любовью вызовут небольшое кровотечение. Алесандра нахмурилась с беспокойством и негодованием, поскольку была несведуща в любовных делах. Естественно ли это, что у нее кровотечение? А что, если совсем наоборот? Что, если Колин повредил случайно нечто, что нельзя восстановить?

Алесандра постаралась не слишком расстраиваться, и ей это удалось, пока она принимала ванну. Однако болезненность и новые пятна крови на полотенце испугали ее. К тому же она была смущена. Она не хотела, чтобы Фланнеган увидел пятна, когда будет менять простыни, поэтому сама сняла постельное белье.

Пока Алесандра одевалась, волнение не покидало ее. Она надела бледно-голубое платье и подходящие к нему легкие кожаные туфли. Квадратный вырез и манжеты длинных рукавов платья были отделаны, белым кантом. Это был очень женственный наряд и один из самых ее любимых. Она тщательно расчесала волосы, пока они не стали потрескивать и завиваться в локоны, и отправилась разыскивать своего мужа.

Их первая встреча при свете дня после целой ночи опьяняющей любви для нее будет просто ужасной, и Алесандра хотела, чтобы это как можно скорее прошло. Она была уверена, что, если приложить некоторые усилия, ей удастся скрыть смущение.