Эта ночь была бархатной - Сильвия Морено-Гарсиа

Лучше бы не Маг.

— Здесь есть черный ход?

— За туалетами. Не забудь, ты мой должник, и если когда-нибудь мне понадобится…

— Я порядок знаю, — пробормотал Элвис.

Он поднялся из-за стола и направился к туалетам обычным шагом, стараясь не выдать своего беспокойства. Вышел на улицу через черный ход. Миновал двух официантов, устроивших себе перекур. В черных жилетах и накрахмаленных рубашках, они стояли, прислонившись к стене, и дымили сигаретами. Уже стемнело.

Элвис прибавил шагу, перешел на бег. И бежал, пока не начал задыхаться.

Глава 22

В понедельник утром Майте пришла в офис точно к началу рабочего дня. Диане она сказала, что в выходные ездила в Куэрнаваку — со своим новым поклонником, согласно ее собственной версии. Диана была поражена, узнав, что сегодня тот заедет за Майте на своей машине. Майте попросила подругу прикрыть ее.

— Познакомишь меня с ним? — спросила Диана.

— Не сегодня, — отмахнулась Майте. — Может, как-нибудь в другой раз.

— Как его зовут?

— Рубен, — с гордостью сообщила Майте.

— Симпатичный?

— Очень.

Еще несколько минут, до прихода коллег, подруги болтали в том же ключе, а потом разошлись по своим рабочим местам. Майте улыбалась. В последнем выпуске «Тайного романа» Хорхе Луис вышел из комы, а ложь, что она сочинила, подняла ей настроение. Более того, сегодня она пораньше уйдет с работы, причем уедет на машине, так что в кои-то веки ей не придется трястись в вонючем автобусе.

Правда, не сказать, что утро прошло без сучка без задоринки. Дважды звонил телефон, и Майте нервно снимала трубку, опасаясь, что услышит голос того ужасного человека из ФУБ. Однако первый раз ошиблись номером, а второй раз ее побеспокоила мама. Сообщила, что ей звонили из автомастерской, и отругала Майте: как она посмела дать ее телефон и почему у нее вечно проблемы с деньгами? Вообще-то у Майте, не считая задолженности автомеханику, проблем с деньгами не было. Телефон матери она дала, потому что при покупке машины требовалось указать поручителя, а автомеханик попросил координаты контактного лица, с которым можно связаться в случае крайней необходимости. Большинство женщин указывали своих супругов, но Майте замужем не была, и ее подвергли дополнительной проверке.

Матери Майте сказала, что сейчас занята по работе и говорить не может. Та пригрозила, что вечером позвонит ей домой. Майте надеялась, что мама забудет про свое обещание, у нее даже возникла мысль, а не попросить ли сестру, чтобы та убедила маму отстать от нее.

Около одиннадцати Майте, прикинувшись больной, сказала, что у нее мигрень и ей нужно пораньше уйти домой, а Диана ее подменит. Босс в восторге не был, но отпустил. В час Майте спустилась на лифте вниз и стала ждать Рубена.

Она улыбалась. Наверно, Диана торчит в окне, думала она, наблюдает, как ее подруга садится в машину.

— На работе все нормально было? — поинтересовался Рубен.

— Вполне. А у вас?

— С работой все в порядке. А вот черви выползают из древесины, чтобы поддержать президента. В первых рядах Октавио Пас[85] и Карлос Фуэнтес[86] — парочка подхалимов. «Эксельсиор» не читали, нет? Там поместили письмо, подписанное Хосе Луисом Куэвасом[87], Руфино Тамайо[88], Рамоном Хирау[89] и прочими. Они на все лады восхваляют президента. Интеллектуалы и художники за Эчеверриа! Будь они прокляты! Только и слышишь: «Либо Эчеверриа, либо фашизм». Как будто других вариантов не бывает. Теперь никому нельзя доверять. Перемены должны идти изнутри! Бред собачий! И мы… даже мы заражены этой порчей.

— Я вас не совсем понимаю, — наморщила лоб Майте.

— «Астериск», — объяснил Рубен, — сворачивает лав очк у.

— Закрывается?

— Я был у Джеки перед тем, как заехать за вами. Она говорит, теперь опасно собираться, как раньше.

— Пожалуй, она права.

— Господи, сколько же развелось оппортунистов, только и ждущих, чтобы урвать свой кусок пирога. В политике ни черта не смыслят, а все туда же. Я чувствую себя беспомощным.

Рубен крепче сжал руль. С затравленным взглядом, сейчас он казался совсем юнцом. Майте невольно прониклась к нему жалостью.

Они подъехали к дому Сократа, позвонили в дверь. Ответа не последовало: либо Сократ не слышал, либо его вовсе не было в квартире. К счастью, им удалось прошмыгнуть в здание, когда из подъезда выходила какая-то парочка. Они поднялись по лестнице к нужной квартире, находившейся в конце коридора.

Дверь была приотворена. Они вошли.

— Привет, ты дома? — окликнул хозяина Рубен.

На незаправленной кровати кто-то оставил чашку, полную окурков. В ванной горел свет. Рубен отодвинул штору из деревянных бусин.

На унитазе сидел парень, раздетый до нательного белья. Подбородок его был опущен на грудь, руки лежали на коленях. Майте тотчас же бросились в глаза маленькие круглые отметины от ожогов на его теле и веревка, обвивавшая ноги. Он не шевелился.

— Мертвый? — шепотом спросила она.

Не отвечая, Рубен подошел к парню и положил ладонь ему на шею.

— Да, — подтвердил он.

— О боже! Что…

— Уходим.

Рубен схватил Майте за руку и потащил прочь из крошечной квартирки.

Они помчались вниз по лестнице. Топали так громко, что их, должно быть, слышал весь дом. Как ни странно, никто в коридор не выглянул.

— Надо вызвать полицию, — предложила Майте, когда они добежали до машины.

Рубен, пытаясь вставить ключ в замок, поднял голову и пристально посмотрел на нее:

— Нет.

— Но ведь он мертв. Его надо похоронить.

— Садитесь в машину.

Майте повиновалась, но, сев в пассажирское кресло, снова начала:

— Нельзя его так оставлять.

Рубен тронул машину с места.

— Что, по-вашему, копы сделают с нами, если мы им сообщим, а? Хотите оказаться в Лекумберри? А с моим послужным списком…

— Что за послужной список?

— Меня арестовывали. Я уже имел дело с полицией.

— Но ведь человек мертв!

— Знаю, что мертв. И мы умрем, если обратимся к копам.

Майте крепко переплела пальцы обеих рук, которые держала на коленях.

Рубен достал из кармана сигарету, закурил на светофоре и повернулся к ней:

— Я покружу немного по городу. Потом поедем к вам.

— А тот парень, значит, пусть гниет в ванной?

— Лучше он, чем мы.

Майте пыталась придумать, что сказать, но, стоило ей зажмуриться, воображение рисовало убитого, и у нее отнимался язык. В молчании они доехали до ее дома, вошли в квартиру. Майте решила вскипятить воду для кофе, но, открывая трясущимися руками банку, выронила ее на пол. Гранулы кофе рассыпались по линолеуму.

Майте взяла веник. Зазвонил телефон. Майте предположила, что это, вероятно, мать, и