Эта ночь была бархатной - Сильвия Морено-Гарсиа

— Здравствуйте, господа. Проходите, прошу вас, — произнес он, словно каждый день принимал пациентов с выбитыми зубами.

Возможно, так и было: округа кишела боксерами и всякими мерзкими типами, нуждавшимися в срочной медицинской помощи.

Доктор велел Блондину лечь на операционный стол, а сам вымыл руки в крошечной раковине. Потом посветил лампочкой в глаза Блондину, осмотрел его ротовую полость. Затем отошел от пациента, открыл шкаф и с неторопливой методичностью принялся выкладывать марлю, перевязочные материалы, ватные валики и дезинфицирующие средства.

— Возможно, повреждена роговица. — Врач поднял голову и посмотрел на Элвиса: — Подождите за дверью. Мне понадобится несколько минут.

Элвис повиновался. Молодой парень в сером рабочем халате шваброй мыл пол, вытирая кровь, что накапала на линолеум. Он не смотрел ни на Элвиса, ни на Антилопу. Элвис опустился на пластиковый стул. Антилопа тоже присел. Между ними стоял маленький столик, заваленный старыми журналами «Ридерз дайджест».

— Объясни, что произошло, — попросил Антилопа.

— На нас напали парни из ФУБ, — ответил Элвис. — Они обнаружили Сократа мертвым и решили повесить убийство на нас.

— Это тот дерьмовый хлюпик, которого мы навещали в субботу?

— Он самый.

— Ни фига себе. Кто, по-твоему, его убил?

Элвис пожал плечами. Как знать, может, дружки Сократа, коммунисты, решили расправиться с предателем. Или тот русский гад постарался — в конце концов, он ведь притащился за Элвисом в «Гавану». Или, черт побери, Леонора. Или Майте с тем хиппи. Не зря же они вылетели из дома Сократа как полоумные. Да, хиппи Элвису определенно не нравился.

В приемную вышел Эскамилья. На его белом халате расплывались алые пятна. Врач вытирал руки о полотенце.

— Как он? — спросил Элвис.

— Я дал ему болеутоляющее, обработал раны, но ему необходимо прооперировать глаз, иначе он его потеряет. Я готов все устроить.

— Док, можно вас на пару слов?

— К вашим услугам.

Элвис с врачом прошли в другую смотровую. Там на маленьком холодильнике в углу стояла вазочка с мятными леденцами, а на стене висел плакат с изображением человеческого скелета и названиями всех костей.

— Я не позволю вам никуда увозить Блондина. Парень, которого я привозил сюда в прошлый раз, был задушен и выброшен в канаву.

Доктор не мигая смотрел на Элвиса.

— Я тут ни при чем, — развел он руками.

Элвис схватил врача за шкирку и припер к стене.

— Что с ним случилось? — прорычал он.

— Не знаю. Я выписал его, он должен был вернуться к себе домой, — объяснил Эскамилья.

Доктор, отметил Элвис, был не из трусливых, он не вздрогнул, не закричал, а отвечал ровным голосом, будто диктовал рекомендации по лечению.

Впрочем, рассудил Элвис, доктору бояться было нечего. Люди, на которых он работал, наверняка следили за тем, чтобы у него не возникало неприятностей.

Элвис отпустил врача и отступил от него. Тот, ладонью потирая шею, буравил Элвиса сердитым взглядом. Элвис прошел в смотровую, где сидел Блондин.

— Поднимайся, уходим, — властным тоном произнес он.

— Док сказал, что он вызовет «скорую».

— Не вызовет.

Парни почти бегом спустились по лестнице и сели в машину. Элвис не знал, как быть дальше. В итоге велел Антилопе ехать в одну из больниц Зеленого Креста. Блондин такому его решению не обрадовался. Все ныл про «скорую помощь», которую собирался вызвать доктор.

— Послушай, ты же видишь, какое дерьмо со всех сторон, — сказал Элвис. — Ложись в больницу и не высовывайся. Тогда, может, выживешь.

— Что за хрень?

— Гаспачо погиб, на нас, ты сам видел, охотится ФУБ. Так что, кретин, заляг на дно и лечи свой чертов глаз. Через несколько дней найди нас.

Блондин подозрительно посмотрел на Элвиса, но потом буркнул: «Ладно, братан» — и, когда они подъехали к больнице, без лишних вопросов выбрался из машины.

— Куда теперь? — спросил Антилопа.

— К нам на квартиру, потом — к дому девчонки.

Антилопа развернул пластинку жвачки.

— Ты это серьезно говорил… про то, что Гаспачо погиб?

— Точно не знаю.

— Магу будем звонить? Доложить ведь надо про все эти дела.

— Позже, — пробормотал Элвис. — Сейчас главное — добраться до оружия.

Глава 24

Майте не лгала, когда сказала Рубену, что склонна к чрезмерным размышлениям. Она немного подремала и проснулась. Рядом похрапывал Рубен. Майте сразу вспомнилось все, что с ними произошло. События последних часов кадр за кадром разворачивались перед глазами, словно она смотрела фильм. А потом, разумеется, ее охватила тревога. Ситуация складывалась не самая благоприятная. Как поступит с ними полиция, если установит их связь с парнем, которого они обнаружили мертвым в его квартире?

Не в силах лежать спокойно, Майте выскользнула из постели и прошла в свой «кабинет». Музыку поставить она не могла, боялась разбудить Рубена — он спал безмятежным сном, — поэтому села в кресло и принялась листать старые выпуски «Тайного романа». Дочитав до того места, где Хорхе Луис впервые поцеловал героиню, Майте услышала покашливание. Она подняла голову и увидела в дверях Рубена.

Одеться он не удосужился, стоял голый. Волосы были взлохмачены, глаза — сонные. Смутившись, Майте уткнулась взглядом в пол. Да, они занимались сексом, но тогда она почти на него не смотрела.

— А мне почудилось, что ты ушла, — произнес Рубен.

— Куда? — удивилась Майте.

— Не знаю. Я подумал, может, ты все еще злишься на меня. Я ведь так и не извинился за то, что оттолкнул тебя. Но мне нужно было, чтобы ты положила трубку. Я плохо тогда соображал. Не хочу, чтобы Леонору убили.

— От того, что она поговорила бы с нами, ее никто бы не убил.

— Как знать… Нам с ней встречаться нельзя. Она должна затаиться, пока они не переключатся на кого-нибудь другого. И нам тоже надо залечь на дно.

Майте поднялась с кресла и убрала на полку свои комиксы. Потом тронула манжеты сорочки, пригладила назад волосы и посмотрела на Рубена. Дурацкая сорочка ее не красила. Майте была уверена, что Рубен сравнивает ее с Леонорой. Как тут не сравнивать? Может, он смеется про себя над ее убогими потугами?

В фантазиях Майте неожиданная близость со случайным знакомым всегда была овеяна ореолом чувственности и загадочности. Но, мысленно прокручивая сцену с Рубеном, Майте находила ей одно определение — кричащая безвкусица. Она боялась, что Рубен выразит недовольство по этому поводу, а он лишь зевнул.

— Не хочешь пойти куда-нибудь перекусить? Я умираю с голоду, — заявил он, левой рукой почесывая поджарый, довольно мускулистый живот.

Сам он был стройный, с жилистыми руками — должно быть, оттого, что на работе приходилось таскать тяжелые коробки. Или спортом занимался.

— А это не…