Письмо от русалки - Камилла Лэкберг

Окончание фразы потонуло в неопределенном бормотании.

Снова Кеннет. Раздражение в голосе. Но в нем появилось и что-то еще. Страх.

— Ну, хватит, Магнус! Возьми себя в руки. Подумай о Сие и детях. И о Лисбет.

— Знаю, но что я могу поделать? Иногда как вспомню — так все вот здесь сжимается…

Было слишком темно, чтобы разглядеть, на что он показывает. Дальше их разговор уже невозможно было разобрать. Они понизили голоса, перешли на бормотание и вернулись к остальным участникам вечеринки. Людвиг нажал на паузу — на экране застыл стоп-кадр, изображающий две темные удаляющиеся спины.

— Твой отец видел эту запись? — спросил Патрик.

— Нет, я оставил ее у себя. Обычно все кассеты хранились у него, но эту я заснял тайно, так что спрятал ее в своей комнате. У меня в шкафу лежит еще несколько штук.

— И ты тоже этого раньше не видела? — спросила Паула Сию, которая все еще не сводила изумленного взгляда с экрана телевизора.

— Нет, — покачала головой та. — Раньше — нет.

— Ты знаешь, о чем они говорят? — спросила Паула, положив ладонь на руку Сие.

— Я? Нет, — пробормотала она, все еще не отрывая глаз от темных силуэтов Магнуса и Кеннета. — Понятия не имею.

Патрик поверил ей. О чем бы ни говорил Магнус, ясно было одно — он тщательно скрывал эту тайну от жены.

— Кеннет должен знать, — сказал Людвиг. Он нажал на копку «стоп», извлек кассету и положил ее в футляр.

— Я хотел бы взять ее у тебя на время, — заявил Патрик.

Людвиг на мгновение заколебался, прежде чем положить ее в протянутую руку Патрика.

— Но вы ее не испортите?

— Обещаю, что мы будем обращаться с ней очень бережно. Ты получишь ее обратно в том же состоянии, в каком она сейчас.

— Так вы поговорите с Кеннетом? — спросил Людвиг.

Патрик кивнул.

— Естественно, мы поговорим с ним.

— Но почему же он до сих пор ничего не сказал? — изумленно проговорила Сия.

— Нас это тоже интересует, — ответила Паула и похлопала Сию по руке. — И мы это обязательно выясним.

— Спасибо, Людвиг! — сказал Патрик, помахав в воздухе кассетой. — Может оказаться, что это исключительно важные материалы.

— Да ничего особенного. Я просто вспомнил о ней, когда вы спросили, не ссорились ли они. — Он покраснел до корней волос.

— Ну что, поехали? — повернулся Патрик к Пауле, и та поднялась. — Позаботься о маме. Звони мне, если что, — тихо сказал он Людвигу и вложил ему в руку свою визитную карточку.

Когда они отъезжали, подросток стоял на крыльце, глядя им вслед. Затем он вошел в дом и закрыл дверь.

В больнице время текло медленно. Телевизор, включенный в палате, показывал американский сериал. Зашла медсестра и спросила, не переключить ли ему канал. Но у него не нашлось сил ответить ей, и она ушла.

Одиночество оказалось куда страшнее, чем Кеннет его себе представлял. Тоска навалилась такой тяжестью, что он едва мог дышать.

И он знал, что Она придет. Она долго выжидала — но теперь ему некуда бежать. Впрочем, он не боялся, даже ждал Ее прихода. Она избавит его от одиночества, от скорби, которая разрывает его на части. Он хотел поскорее попасть к Лисбет, чтобы объяснить ей, что же произошло. Авось она поймет, что тогда он был другим человеком — встреча с ней изменила его. Мысль о том, что жена умерла, услышав о его прегрешениях, казалась невыносимой. Это, как ничто другое, давило на грудь, так что каждый вздох давался с трудом.

Раздался стук в дверь, и в поле зрения появился Патрик Хедстрём, полицейский. Вслед за ним вошла его невысокая темноволосая коллега.

— Привет, Кеннет. Как дела? — спросил полицейский. Вид у него был серьезный. Он взял два стула и придвинул их к краю кровати.

Кеннет не ответил. Продолжал смотреть в телевизор, где актеры явно переигрывали на фоне небрежно поставленных кулис. Патрик повторил вопрос, и в конце концов Кеннет повернул к нему лицо.

— Бывает и получше.

Что он должен ответить? Он не может описать, как на самом деле себя чувствует — как болит и горит все внутри, как сердце вот-вот разорвется от тоски. Все это будет звучать как избитые клише.

— Наши коллеги уже приходили сюда сегодня. Ты встречался с Йостой и Мартином.

Кеннет заметил, что Патрик смотрит на его повязки, словно пытаясь представить себе сотни осколков, вонзающихся в кожу.

— Да, — равнодушно ответил Кеннет. Он ничего не сказал тогда и сейчас не собирался ничего говорить. Он просто будет ждать. Ждать Ее.

— Ты сказал им, что не знаешь, кто стоит за утренним покушением.

Патрик посмотрел на него, и Кеннет спокойно встретил его взгляд.

— Так и есть.

Полицейский откашлялся.

— А нам кажется, что это не так.

Что им удалось выведать? Кеннет почувствовал страх. Он не хотел, чтобы они все узнали, добрались до Нее. Она должна закончить начатое. Это его единственное спасение. Если он дорого заплатит за то, что сделал, то сможет потом объясниться с Лисбет.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал он, глядя в сторону, однако понял, что они увидели страх в его глазах. Они восприняли это как слабость, как возможность добраться до него. Но они ошибаются. Он ничего не потеряет, а только выиграет от своего молчания. На мгновение Кеннет подумал об Эрике и Кристиане. В первую очередь о Кристиане. Тот оказался без вины втянут в это дело. Не то что Эрик. Но он не мог думать о них. Только о Лисбет.

— Мы только что от Сии. Там нам показали видеофильм, заснятый у них дома в праздник середины лета.

Патрик ожидал какой-либо реакции, но Кеннет не знал, о чем речь. Прежняя жизнь с дружескими вечеринками казалась теперь такой далекой.

— Магнус был очень пьян, и вы с ним удалились, чтобы покурить. Похоже, вы позаботились о том, чтобы никто не услышал ваш разговор.

Кеннет по-прежнему не понимал, куда клонит Патрик. Все было как в тумане. Предметы и образы лишились четких очертаний.

— Сын Магнуса Людвиг тайно заснял вас на видео. Магнус был очень возбужден. Он хотел поговорить о чем-то, что случилось с вами. Ты рассердился и сказал, что сделанного не воротишь. Призвал его подумать о своей семье. Ты помнишь этот разговор?

Теперь он вспомнил. Воспоминания по-прежнему скрывались в легкой дымке, однако он вспомнил, что почувствовал при виде паники в глазах Магнуса. Он так и не понял, почему разговор обо всем этом зашел именно в тот вечер. Но в Магнусе буквально клокотало желание рассказать правду, возместить ущерб. И его это напугало. Что скажет Лисбет, какими глазами посмотрит на него? В конце концов ему удалось урезонить Магнуса — это он точно помнил. Но с того самого дня он все время ожидал, что что-то случится и все декорации рухнут. И теперь это произошло, хотя совсем не так, как он думал. Потому что даже в самом страшном сценарии, который ему рисовался, Лисбет все же была рядом и упрекала его. А у него была возможность что-то объяснить. Теперь все вышло по-другому, и требовалось, чтобы справедливость восторжествовала. Он не мог позволить полицейским все испортить.

Кеннет потряс головой, напустил на себя задумчивое выражение лица.

— Нет, я ничего такого не помню.

— Мы можем организовать тебе возможность посмотреть запись, если это поможет тебе вспомнить, — сказала Паула.

— Само собой, я могу посмотреть. Но не думаю, чтобы это было что-то важное, иначе я бы вспомнил. Наверняка просто пьяный бред. Магнус иногда впадал в сентиментальность, когда выпивал. Мелочи раздувались до небес.

Он видел по их лицам, что они ему не верят. Но это не имело значения — они все равно не смогут прочесть его мысли. Рано или поздно тайное станет явным, это он тоже понимал. Они не сдадутся, пока не докопаются до правды. Но пусть это произойдет после того, как Она придет за ним и он получит по заслугам.

Полицейские посидели у него еще некоторое время, но Кеннет легко уклонялся от их вопросов. Он не намерен делать за них их работу — ему надо подумать о себе и Лисбет. А Эрик и Кристиан пусть выпутываются сами.

Прежде чем уйти, Патрик посмотрел на него дружелюбным взглядом.

— И еще мы хотели рассказать тебе, что получили результаты вскрытия Лисбет. Ее не убили. Твоя жена умерла своей смертью.

Кеннет отвернулся. Он знал, что они ошибаются.

По дороге из Уддеваллы Хедстрём чуть не заснул за рулем. На мгновение веки сами собой упали, и он выехал на встречную полосу.

— Что ты делаешь? — воскликнула Паула и, схватившись за руль, вернула машину обратно в правый ряд.

Патрик вздрогнул и перевел дух.

— Тьфу, что за чертовщина! Сам не понимаю, что произошло. Просто я очень устал.

Паула бросила на него озабоченный взгляд.

— Сейчас поедем к тебе, и я тебя там высажу. А завтра ты посидишь дома. Вид у тебя нездоровый.

— Не получится, у меня масса дел.