Письмо от русалки - Камилла Лэкберг

Анника заколебалась.

— Отчасти да, но мне хотелось бы сначала кое-что перепроверить.

— Хорошо, перепроверь, — кивнул Патрик и повернулся к Йосте и Мартину: — Что вам удалось узнать от Кеннета? Как он себя чувствует?

Мартин бросил вопросительный взгляд на Йосту, который кивнул ему, чтобы он начал рассказ.

— Его травмы не угрожают жизни, но, по словам врача, ему просто невероятно повезло. Куски стекла глубоко вошли в тело на руках и ногах, и попадись на их пути какой-нибудь крупный сосуд, Кеннет умер бы на месте.

— Встает вопрос, чего добивался злоумышленник. Хотел ли он — или она — лишь нанести Кеннету повреждения или это все же покушение?

Никто не пытался ответить на вопрос Патрика.

— Кеннет сказал, что каждое утро выходил на пробежку в одно и то же время по одному и тому же маршруту. В этом смысле мы можем отнести к кругу подозреваемых всех жителей Фьельбаки.

— Однако мы не можем с достоверностью считать, что злоумышленник из этих мест, — вставил Йоста. — Это может быть и гастролер.

— Тогда откуда этот человек мог знать об утреннем ритуале Кеннета? — возразил Мартин. — Разве это не указывает на то, что он живет здесь?

Патрик задумался.

— Нет, мы все же не можем исключить возможности, что это приезжий. Достаточно понаблюдать за Кеннетом пару дней, чтобы заметить — он человек привычки. А что сказал сам Кеннет? У него есть какие-нибудь идеи по поводу того, кто стоит за этим?

Йоста и Мартин переглянулись, но на этот раз слово взял Йоста.

— Он утверждает, что понятия не имеет. Но у нас с Мартином возникло чувство, что он лжет. Ему что-то известно, но по какой-то причине он предпочитает это скрывать. Он упомянул «ее».

— Серьезно? — переспросил Патрик. Глубокая морщина пролегла у него между бровей.

— У меня такое же ощущение, когда я разговариваю с Кристианом, что он что-то недоговаривает, — продолжал он. — Но что это может быть? Они, как никто, должны быть заинтересованы в раскрытии дела. В случае с Кристианом его семья тоже оказалась в опасности. А Кеннет убежден, что его жену убили, хотя мы пока не получили подтверждения, что дело обстояло именно так. Так почему же они отказываются сотрудничать?

— Так Кристиан тоже ничего не сказал? — переспросил Йоста, тщательно разделяя печенье «Балерина». Слизнув начинку, он тихонько отдал кружочек теста Эрнсту, сидевшему на полу у его ног.

— Нет, я ничего от него не добился, — покачал головой Патрик. — Понятное дело, он был в шоке. Однако Кристиан непоколебим в том, что понятия не имеет, кто и почему его преследует, а мне нечем доказать противное. Всего лишь интуиция — как у вас в отношении Кеннета. Кроме того, Кристиан упрямо остался дома. Санну и детей он услал к ее сестре в Хамбургсунд. Остается лишь надеяться, что там они будут в безопасности.

— Криминалисты нашли что-нибудь интересное? — спросил Йоста. — Ты сказал им про тряпку в подвале и бутылку?

— Они провозились довольно долго. И то, что ты нашел в подвале, забрали с собой. Турбьерн передавал тебе отдельное спасибо за наблюдательность. А вот Педерсену я позвоню и потороплю его. Надеюсь, они смогут сделать наше дело первоочередным, чтобы мы поскорее получили результаты вскрытия. Учитывая, что события идут по нарастающей, мы не имеем права терять время.

— Скажи, если нужно, я позвоню, чтобы придать нашим требованиям больший вес, — вставил Мелльберг.

— Спасибо, я справлюсь сам. Это будет трудно, но я постараюсь.

— Отлично. Просто знай, что я всегда готов тебя поддержать, — сказал Мелльберг.

— Паула, что сказала жена Кристиана? — спросил Патрик, поворачиваясь к коллеге. Они вместе ехали из Фьельбаки, но он ни о чем не успел ее расспросить — телефон звонил непрерывно.

— Мне кажется, она ничего не знает, — проговорила Паула. — Санна ошарашена и напугана. Ей кажется, что Кристиан тоже не знает, кто это, однако она помялась, когда говорила это, — мне показалось, что она не совсем уверена. Полезно было бы переговорить с ней еще раз в более спокойной обстановке, когда первый шок пройдет. Кстати, я записала наш с ней разговор, так что можешь послушать, если хочешь. Запись лежит у тебя на столе. Возможно, ты услышишь что-то, что я упустила.

— Спасибо, — снова произнес Патрик, но на этот раз совершенно серьезно. На Паулу всегда можно было положиться, и его радовало, что она участвует в расследовании.

Он оглядел всю свою небольшую рабочую группу.

— Ну что ж, тогда пока все. Анника, ты продолжаешь поиск сведений о прошлом Кристиана, встретимся через пару часов. Сам я собирался взять с собой Паулу и поехать к Сие. Мы ведь так до нее и не доехали. А теперь, после утренних событий, этот визит представляется мне еще более важным. Не сомневаюсь — смерть Магнуса каким-то образом связана со всем этим.

Эрика зашла в кафе, чтобы спокойно рассмотреть письма. У нее не было никаких комплексов по поводу вскрывания чужой почты. Если бы Кристиан хотел получить эти письма, то мог бы оставить Яношу свой адрес или заказать на почте пересылку корреспонденции.

Руки у нее слегка дрожали, когда она вскрывала первый конверт. Перед тем Эрика надела кожаные перчатки, которые всегда лежали у нее в машине. Конверт оказался толстым, и когда она с усилием разрывала его ножом, то чуть не перевернула на другое письмо свой стакан с кофе латте. Стакан был поспешно отодвинут на безопасное расстояние.

Почерк на конвертах не показался ей знакомым — он был не такой, как на письмах с угрозами, — и ей показалось, что в данном случае писал мужчина. Достав из конверта лист, Эрика развернула его и была очень удивлена. Она ожидала увидеть письмо, а в руках у нее был детский рисунок. Когда Эрика развернула его, он оказался вверх ногами; она повернула его правильной стороной и стала рассматривать. Два человека, нарисованные отрывистыми штрихами. Большой и маленький. Большой держал маленького за руку, оба выглядели очень довольными. Вокруг них были нарисованы цветы, в правом углу сияло солнце. Внизу виднелась зеленая полоса, по-видимому изображающая траву. Над большим человечком кто-то неровными буквами написал «Кристиан», возле маленького — «я».

Эрика потянулась за стаканом, чтобы отпить глоток. Она почувствовала, что на лице у нее образовались усы от молочной пены, и рассеянно вытерла их рукавом джемпера. Что означает это «я»? Кто эта маленькая фигура рядом с Кристианом?

Эрика снова отставила стакан и потянулась за остальными конвертами, которые вскрыла один за другим. Вскоре перед ней образовалась целая стопка рисунков. Насколько она могла судить, все они были сделаны одним человеком. На каждой картинке присутствовали две фигуры — большая под названием «Кристиан» и маленькая, обозначенная как «я». В остальном сюжет менялся лишь немного. На одном рисунке большая фигура стояла на чем-то, что должно было изображать берег, а голова и руки второго торчали из воды. На другом на заднем плане были нарисованы здания, в том числе церковь. И только на последнем виднелись другие фигуры. Однако трудно было понять, сколько их. Все они слились воедино, в единый конгломерат из ног и рук. Этот рисунок казался более мрачным, чем другие, — здесь не было ни цветов, ни солнца. Большая фигура оказалась в левом углу. У нее не было на лице улыбки, и маленькая не казалась веселой. В другом углу громоздилось множество черных черточек. Эрика прищурилась, пытаясь понять, что это должно изображать, но рисунок был сделан так неуклюже, что разглядеть ничего не удалось.

Посмотрев на часы, она вдруг почувствовала, что очень хочет домой. От последнего рисунка все внутри у нее сжалось. Она не могла точно объяснить, что в нем ее так затронуло, однако он произвел на нее глубокое впечатление.

Эрика тяжело поднялась и решила не встречаться с Йораном. Он наверняка расстроится, но им придется перенести встречу на другой раз.

Всю дорогу до Фьельбаки она сидела, погрузившись в свои мысли. Перед глазами снова и снова проносились наивные рисунки. Большая фигура — «Кристиан» и маленькая — «я». Интуиция подсказывала ей, что в этом самом «я» заключалась разгадка ко всей драме. И есть только один человек, который может рассказать ей, что это может быть. Завтра она поговорит с Кристианом. На этот раз ему не отвертеться.

— Очень странная история. Я как раз собирался тебе звонить.

Голос Педерсена звучал, как всегда, сухо и корректно. Но Патрик знал, что за этим фасадом скрывается большое жизнелюбие и чувство юмора.

— Вот как? А я как раз хотел спросить, нельзя ли немного ускорить работу. Нам очень нужно твое заключение. Все, что угодно, — лишь бы нам хоть чуть-чуть продвинуться вперед.

— Ну, не знаю, насколько вам это поможет. Я по собственной инициативе передвинул два вскрытия по вашему делу на более ранние сроки. С Магнусом Кельнером мы закончили вчера поздно вечером, а с Лисбет Бенгтссон — только что.