Былина железных душ - Вячеслав Ларин

его блистали во тьме, а порой вспыхивали зелёным блеском и наводили на Беленира ужас. Витязь судорожно потянулся к мечу, но лишь тогда понял, что он не при оружии. А тем временем зыбочник стал неспешно подкрадываться всё ближе и ближе, издавая притом звуки мерзкие, которые сложно описать да и не стоит пытаться. Но Беленир не поддался страху, а, глубоко вздохнув и выдохнув, вмиг выпустил из себя всю боязнь. Затем он схватил длинную рыбью кость и с криком понёсся на врага. Не ожидавший отпора зыбочник дико взревел, и его отвратительная пасть покрылась пеной. Смертоносной грядою заблестели острые оскаленные зубы. Да только не устрашился водяника Беленир, ведь он думал, что идёт в последний бой и оттого его сердце пропиталось храбростью, а рука стала тверда как гранит.

И тут удалец со всей своей богатырской силы вонзил острую рыбью кость прямо в брюхо мерзкому уродищу. Зыбочник забурчал, ещё пуще разозлился и с гневом выдернул кость из пуза. Беленир отпрянул назад.

– Слабак! Не те уже богатыри пошли! – взревел яро водяной, ударив кулаком себя в грудь, и его светящиеся зелёные очи вспыхнули в темноте. Вслед за тем зыбочник бросился на бедного Беленира и одним мощным ударом свалил того с ног. Витязь упал обратно в кучу рыбьих костей и порезался. Учуяв запах крови, водяник стал безумно подвизгивать и пускать слюни, предвкушая сытный ужин. Слюни капали прямо на пол, а сам водяной шёл прямо по ним, пошлёпывая плоскими лапами по голым камням.

Беленир был совершенно растерян, потому что не знал, как противостоять своему врагу. Зато он знал, что будет биться до последней капли крови и, если надо, сложит голову в этом бою. И тут рука Беленира случайно натолкнулась на что-то холодное: то были ножны от его меча. Искать сам меч времени не было, потому Беленир схватил ножны и, вскочив на ноги резвые, стал ножнами охаживать своего противника. Первый удар пришёлся тому прямо по морде, а другие градом обрушились на брюхо отвисшее да по корявым ручищам. Чудище взвыло и согнулось от боли: очень сильны были удары Беленира и приходились по мягким местам. Устрашившись силы витязя, зыбочник уполз во мрак и забился в одну из нор меж камней. Нор таких было там немало и лишь обитатель этой пещеры знал их все. И пока уродище подводное, спрятавшись, ныло и дрожало, витязь отпрянул назад и, касаясь одной рукой стены стылой, побежал прочь. Не глядя, он бросился к какой-то широкой пробоине меж камней, что серела внизу на фоне черноты, и протиснулся в неё. Вместе с льющимся вниз потоком он упал в соседнюю пещеру и помчался дальше. Вскоре вокруг немного посветлело и его ноги коснулись холодной воды, а по всему телу пробежала дрожь. Беленир хотел уже нырнуть и выплыть из этой мерзкой пещеры, раз и навсегда покинув её тёмные закоулки и ходы, но вдруг с ужасом вспомнил: «Я забыл меч!» Тут витязь развернулся и в нерешительности остановился, думая, что же делать дальше. Стоял он долго, незыблемый как дуб вековой посреди зелёной поляны, и наконец сорвался с места, да так быстро, словно в него ударило молнией. «Надо было уплывать! – думал Беленир, идя в темноте пещеры. – Я ещё пожалею, что пошёл за этим мечом!». Но воин не развернулся и не бросил здесь клинок, работу великого умельца и спасение своей земли.

Вдруг впереди что-то сверкнуло, ослепив на мгновение несчастного витязя. Затем повсюду снова воцарилась темнота. Беленир замер и попытался разглядеть впереди себя хоть что-нибудь, как вдруг, издав вопль гортанный, на него вылетел из мрака туннеля зыбочник, держа в своих руках длинных меч, откованный Каукисом. Беленир аж подскочил с испуга, а затем и вовсе отпрянул назад. Ещё чуть-чуть и витязь мог бы погибнуть от этого смертоносного оружия. Но водяник ужасный в безмерной ярости прыгнул вслед за ним, и меч искрометный вывалился из его ручищ перепончатых и упал рукоятью между камней, лезвием прямо вверх. Ясное дело, коварный Лянд, как называл себя зыбочник, напоролся прямо на остриё. Одно мгновение – и уродливый обитатель вод, извиваясь в предсмертной судороге подобно змею и издавая страшные булькающие звуки, уже лежал, нанизанный на справедливый клинок.

– Чудеса случаются! – воскликнул с восторгом Беленир, а затем засмеялся, и его глаза наполнились слезами радости и благодарности. – Спасибо вам, меч и Мать-Земля!

С трудом Беленир снял зыбочника с меча, притом весь измазался в крови, в гущине противной. Пока витязь замешкался от мерзости, уродец вдруг ожил и в агонии схватил его своей ледяной рукой за волосы и стал тянуть к себе, раскрыв рот и задвигав страшными челюстями. Воин упирался как мог, но смерть становилась всё ближе. Из пасти водяника послышался гортанный смех, очевидно, последний в его жизни. «Нет!» – крикнул витязь, и что было мочи стал бить зыбочника по морде, отчего людоед перестал смеяться и уже захрипел. Меж тем воин бил так отчаянно и сильно, позабыв о том, что враг может его укусить, что выбил ему глаз. И зыбочник отпустил его и испустил дух. Не мешкая, Беленир вытащил с довольством клинок, рукоятью застрявший между двух камней и, очистив его от крови-руды мерзкой, вложил в ножны и повернул к воде. Вскоре он набрёл на студёную водицу и нырнул. Витязь проплыл под высоким арочным сводом и покинул пещеру, полагаясь на свет луны, что пробивался сверху. Вскоре его голова поднялась над зеркальной гладью тихого озера и он с жадностью вдохнул в себя такой же морозный, как и вода, воздух. Подул ветер, луна улыбнулась в вышине, и звёзды ясные подмигнули витязю, ещё недавно думавшему, что его ждёт смерть.

Глава 13. Кража

Вскоре Беленир выбрался на берег, снял с себя одежду и растёр тело, чтобы не замёрзнуть. Он не стал искать лагерь, потому что на это ушло бы много времени – ведь костёр трескучий давным-давно потух. Посему витязь призывно крикнул:

– Всесвятлир! Брисинор! – и эхо пронеслось над спокойной водою.

Спустя несколько мгновений послышался ответ:

– Беленир, где ты?

Витязь вновь откликнулся. Всесвятлир и Брисинор вскоре подбежали и с радостью молвили:

– Мы уж думали, что нам тебя ввек не видать, думали, что съел тебя водяник проклятый, а ты, гляди-ка выбрался!

–Да, выбрался, – изронил Беленир. – А зыбочник сам себя и прикончил этим вот мечом! – и он достал из ножен дивный меч Каукиса, и он блеснул под луной. – Пусть теперь называется он Самосек.

Неохотно беседуя, путники