Былина железных душ - Вячеслав Ларин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо убираться отсюда! – вставил Брисинор. – Иначе эта ночёвка плохо для нас обернётся.
– Мы останемся здесь ровно три дня, как сказали деды, не больше и не меньше! – заключил Беленир. – Они мудры и не посоветуют плохого.
– Знай, Беленир, не всегда мудрецы правы! – заржал на то конь, встряхнув пышной гривою. – И лучше бы ты, выслушивая советы дедов, поступал так, как считаешь нужным сам, а не как считают нужным советчики.
Этим вечером особо больше не говорили, потому что все были заняты сбором веток для костра и устроением лагеря. В итоге, его разбили на западном берегу озера, в неглубокой лощине, окружённой дубами молодыми да кустарником коренастым. Это было уютное место и надёжное укрытие от ветра. Ведь ветер уже вовсю свирепствовал и завывал точно зверь. К северу и югу от той лощины привольно росли дубровы мрачные. И старые дубы, бывшие там, устремляли в небо цепкие и скрюченные пальцы своих нагих ветвей и тем пугали путников. К востоку же широкая каменная площадка, поросшая мохом, обрывалась в тихие студёные воды Эндрильна, сиявшие под круглолицей луною. Так вот, в той-то лощине путники расчистили почву и развели костёр, обложив его круглыми камнями. Вспыхнуло пламя и с яростью бросило под звёзды искры, а затем, успокоившись, тихо затрещало. Возле огня на просушенном и чистом месте витязи устроили ночлег. Когда всё было готово и в лощине возвысился шатёр небольшой, все собрались вокруг костра, а конь прилёг поодаль.
Посидев да подумав, витязи решили отправить кого-нибудь на разведку, чтобы посмотреть, что ждёт их впереди да пострелять всякую дичь. На это вызвался Волнозор и, когда он удалился, оставив своего коня, и путники остались втроём, начался делёж запасов. С горем пополам удалось разделить лакомые кусочки дедовских яств и остатки своих. А там уже Беленир и его товарищи начали есть да пить и старались не отвлекаться на разговоры, ибо не любили говорить за едою, особенно вкусной. Но вдруг, пока воины вкушали яства, а конь уже было задремал, раздался плеск, как будто кто-то плюхнулся в воду. Беленир, только услыхал это, чуть не подавился хлебом. Вытаращив с испуга глаза, он обвёл взглядом своих друзей и лишь тогда увидел, что с ними нет Всесвятлира. Вместе с Брисинором он выскочил из шатра и, подбежав к краю берега, увидел, как по воде протянулись полосы.
– Всесвятлир! – окликнул своего друга Беленир, но лишь эхо отозвалось ему пронзительным печальным словом, безжизненным и мёртвым. Раздалась тишина, от которой зазвенело в ушах. Всё в эти мгновения пугало Беленира своим молчанием, безответностью. Но вот взвыл ветер грозный и в его порыве витязь услыхал вопль о помощи, приглушённый всплесками воды:
– На помощь! – невдалеке кричал во всё горло Всесвятлир. Вновь послышались всплески и неведомый рёв. Беленир и Брисинор пригнулись к земле и глянули за край берега, откуда доносился крик. Но они увидели лишь пену белую, смешанную с кровью. От того они немало ужаснулись: дрожь пробежала по их коленям, а дыханье стало прерывистым. У Беленира даже сердце стиснулось в груди, когда он увидел кровь, приняв её за кровь своего друга.
– Вытащите меня! – вдруг вскрикнул голос внизу, и тут Беленир увидел Всесвятлира, который уцепившись за выступ каменного берега, пытался выбраться из воды. Тотчас Беленир подал ему руку и кое-как вытянул его из озера. И, если бы Брисинор вовремя не схватил Беленира за ноги, то тот, верно, тоже свалился бы в воду. Когда Всесвятлир оказался на берегу, Беленир, поглядев на него, вскрикнул:
– Ты что дурак? Тебе сказано было не купаться в этом озере, что ж ты полез в него?
На то витязь гордо ответил:
– Да что ж нельзя мне ноги омочить в озерце? Я не плавал в нём, я просто опустил в него ноги! Проверить решил, какова вода – тепла или холодна… Проклятье! Потерял свой бутыль с чудесной медовухой.
– Чья кровь? – перевёл разговор Брисинор, понимая, что сейчас лучше не ссориться.
– Не моя! – ответствовал бойко Всесвятлир. – Это подводного чуда!
– Что? – изумился Беленир, выставив широко глаза. Дрожащей рукой он обнажил клинок и более ничего не сказал. Ведь ужаснее всего – это столкнутся с чудом, так как это невесть что и непонятно даже, каково оно на вид. Вот и испугался Беленир, ибо понимал, что нынче предстоит им сойтись лицом к лицу с ужасным уродищем, полным ненависти и ярости, чей облик неведом.
– Что, что! – возмутился Всесвятлир, отвечая на вопрос Беленира. – Подводное чудище какое-то, не разглядел я его, кое-как выбрался из его цепких объятий – не было у меня времени рассматривать его личико! И впрямь этот совет дедов не больно хорош – ждать у озера! Недаром его асилки обходят стороной.
– Хватит спорить! – оборвал Брисинор яро. – Бежим в шатёр, там же конь богатырский, а вокруг него пасутся наши кони, надо защитить их, а то ещё сожрёт их чудище водное! Там, наверно, будет и защищаться легче.
Все согласились и пустились к шатру, защищать коней. Путникам повезло: скакуны резвые оказались целы и невредимы, а огонь не потух. Они вошли внутрь шатра белотканного и усадили Всесвятлира к костру, чтобы тот просох. Тем временем Брисинор привёл всех коней к палатке и оставил их поодаль от огня, вместе со скакуном богатырским.
И вдруг, пока воины добрые готовились к бою да думали, что будут делать, явись сюда гостем незваным чудо из озера, послышался плюх. Плюх был не просто плюх, а такой, будто из вод выпрыгнула пустая бочка. Но все, конечно же, знали, что это вовсе не бочка и даже не бочонок. Как день было ясно, что это вынырнул бес озёрный, проклятый уродец. И вдруг он зарычал по-звериному да пустил шип по-змеиному: не очень и громок был его рык, и не очень грозно было шипение, но издать их могло только чудище подводное – мерзкое и до ужаса отвратительное. И несмотря на то, что Беленир ожидал этот рёв, он прозвучал неожиданно даже для него. Ведь он был пронзителен и в тоже время приглушён, страшен и смешон, ибо походил на вопль безумного.
Воины спинами прижались друг к другу и выставили перед собою мечи, а Брисинор сжал в руке топор, остриё которого было смертью для многих врагов. Стуки сердец слились в одно звучанье и ужаснули даже самих воинов. И вдруг прямо в костёр трескучий влетел огромный мокрый валун, поросший серым мхом, и
