Суверенитет духа - Олег Матвейчев

Берем с произвольной точки процесс. Например, какой-то царь основал государство Энэнию и дал ему законы. Это монархия. Потом он умер и стал править его избалованный сынок, править по своим капризам и глупости. Это тирания. Потом придворные, замучившись, этого сынка придушили. И стали, поскольку тоже были уже испорчены во время правления тирана, извлекать прибыль из правления. Это олигархия. Да так увлеклись олигархи извлечением прибылей из власти, что народ восстал и стал все крушить и делить. Это демократия. Потом выделился лидер, который толпу возглавил и затем усмирил. Опять тирания. Но он помер, и к власти пришло его окружение, которое извлекло уроки из бунтов и стало править бережно и социально-ответственно. А это аристократия. Постепенно, за счет хороших законов и нравов аристократией стал весь народ. А это уже республика! А потом на эту страну Энэнию напали персы, разорили и подчинили назначенному сатрапу. Опять тирания. И так далее.

У какого-нибудь другого государства историческая цепочка превращений была бы иная. И Аристотель показывает, на примерах, разные цепочки, но старается все-таки выделить эмпирические, опытные, и нестрогие закономерности. Типа, демократия, как правило, порождает тиранию. Тирания, как правило, ― олигархию и проч.

Вот МАТРИЦА, которую задал Аристотель на века.

В рамках этой матрицы и рамках этого дискурса существуют тысячи проблем на миллионы докторских диссертаций.

Например:

1) Виды монархий и тираний (конституционные, абсолютные и проч. прописывание критериев каждого вида),

2) Виды аристократий (онтократии, теократии, тимократии, меритократии, медиакратии, плутократии, клептократии, нетократии, креократии и проч. и прописывание критериев каждого вида),

3) Виды республик и демократий (охлократии и проч. и прописывание критериев),

4) Споры по поводу всех этих критериев здоровых и испорченных форм,

5) Интерпретация огромного политического опыта через призму этих критериев и этих понятий,

6) Вопросы перехода одних форм правления в другие,

7) Достоинства и недостатки каждой формы в принципе и применительно к разным условиям, народам и историческим обстановкам…

Работы тут на десятки поколений ученых.

Надо ли удивляться, что за время работы этих поколений ученых, корни теории были утеряны, все формы правления и их критерии тысячу раз перепутались (тирания стала в римском переводе диктатурой, демократия стала, например, синонимом республики и вообще получила со временем позитивное толкование и проч., проч.) и в политической риторике уже со времен Рима и до сих пор (!!!) все свелось к банальному противопоставлению демократии и диктатуры?

Но то политическая риторика, внутри же политической мысли шли процессы кристаллизации парадигм.

Три традиции

Но нужно выделить ТРИ крупных традиции, со своим лицом, которые стали конкурировать в политической науке:

Первая традиция.

Она утверждает, что все представления о демократиях или олигархиях есть иллюзия. Что реально власть принадлежит всегда одному и только одному. У всякого стада есть вожак или пастух, и он всегда один. У всякой армии или компании всегда один руководитель, везде принцип единоначалия. Если даже по-видимости правит какая-то группа, то в ней всегда есть тот, кто ведет, тот за кем ПОСЛЕДНЕЕ и решающее слово. Даже в Англии за не имеющей никаких прав королевой есть право подписи, то есть содержание закона готовит не она, но закон не действителен, если нет подписи. И королева этим пользовалась. Но это формальности. Реально же надо понимать, что никогда никакая великая мысль не придет в голову десяти человекам, ее рождает один, так же как «народные песни» придуманы кем-то, а не народом. Так же как волю и характер проявляет лидер, герой, святой, а вокруг него что-то начинает вертеться.

Примеры такого мышления можно начинать подбирать уже с Гомера и Гераклита, но наиболее ярко эта традиция представлена в творчестве романтиков с их учением о «гении». Конечно же, у Карлейля с его учением о «героях». У неогегельянцев, у анархиста Штирнира, а потом ― Ницше с их культами личности, противостоящей толпе. У традиционалистов, в «Майн Камф» Гитлера, которые развивают доктрину «фюрерства», теории К. Шмидта, Батая и др. теории «суверенности».

В рамках этой традиции есть куст проблематических моментов на еще тысячи докторских диссертаций: определения фюрера, вождя, его критерии, его личные и сверхличные качества, сознательные и бессознательные качества, генезис великой личности, биографии и сходные условия формирования, судьбы и трагизм существования, техники господства и влияния, непонимание гения толпой, отсроченное влияние и так далее и тому подобное.

Вторая традиция.

Которая говорит, что всегда правит НЕКОТОРЫЕ, меньшинство. Это соль земли, у них есть свободное время, деньги, власть и слава, различные по типу ресурсы, потому что один никогда все ресурсы не объединит и ему нужны держатели других ресурсов, а значит надо договариваться, а значит, уже возникает какая-то группа. Все монашеские ордена, масонские ложи, заговоры и проч. исходили из теории «правящего меньшинства». Но к этой же традиции надо отнести не только эзотерические доктрины тайной власти, но и вполне публичные теории типа теории «партий», которые нужны в демократическом обществе, как выразители и представители интересов, как команды. Сюда же относится и классовый подход К. Маркса, у которого и политика и мораль и законы есть лишь «выражение интересов господствующего класса». А, следовательно, все марксисты в их вариациях (Лукач, Грамши, франкфуртцы и проч.), разделяющие классовый подход, но предлагающие каждый раз нового гегемона (сейчас, например, предлагают такие классы как нетократия и креакратия), тоже относятся к этой традиции. Сюда же мы отнесем все теории элит в их различных модификациях. Это и Михельс, и Моске, и Парето, и многие другие, кто вплоть до сегодняшнего дня предпочитает говорить об олигархиях, аристократиях и элитах разных видов.

Здесь тоже возможны тысячи докторских диссертаций по темам: виды правящих меньшинств, условия их формирования, критерии отнесения к элите, механизмы ротации элит, исторические смены гегемонов, приемы удержания власти и манипуляции, механизмы «спаек» и заговоров и проч.

Третья традиция.

Как можно догадаться, она заявляет, что все разговоры о том, что миром правят лидеры или некие меньшинства ― это ерунда, а есть только масса или народ (в зависимости от степени пиетета). А, следовательно, и монструозные категории, как «народный дух» или «дух времени», «народный менталитет», «массовое сознание», «инстинкт толпы», «тренд истории», «специфика культуры» и проч.

Аргументы просты: какими бы личности и аристократы ни были великими и ужасными, они правят только пока им дает народ. Так что народ последняя инстанция. Хотят они или не хотят, они ВЫНУЖДЕНЫ либо вести народ за собой и служить ему, либо обманывать и заигрывать с народом. То есть, в любом случае они, если не пляшут под его дудку, то считаются с ним, объясняют ему свои действия истинно или ложно. Великие личности к тому же велики потому (как и элита), что они чувствуют и отражают глубинные интенции народа иногда даже лучше, чем сам народ, выражают его исторические миссии, дух и менталитет. В этой традиции много мыслителей эпохи Просвещения (типа Руссо), часть романтиков и марксистов, здесь же Вундт, Тард, Лебон, Московичи и Канетти ― одним словом, разные социологи и живописатели психологии масс. А так же просто наивные юристы, социологи и политологи, наивные политики и просто граждане, которые, считают «главное ― народ и демократия».

В рамках этой парадигмы тысячи докторских можно написать, изучая народные менталитеты, духи и культуры, истории народов, психологию массовых сознаний и поведений и тому подобное.

Соответственно, можно понять и каждый раз отдавать себе отчет, как меняется анализ исторических событий и их интерпретация в зависимости от того, к какой из тех огромных традиций принадлежит ученый ― аналитик.

То есть одни всегда выискивают великих личностей и показывают, что без них бы все пошло иначе. Другие, видят заговор или классовые интересы и процессы смены элит, третьи анализируют исторические тенденции и задачи, менталитет народа, роль толпы. Причем и те, и другие, и третьи разоблачают все остальное как видимость.

А теперь помножьте все это на политическую ангажированность этих наблюдателей, неполноту и «своеколокольность» их информации, и представьте сколько миллионов страниц, причем совершенно разных и не стыкующихся между собой, можно написать по поводу какого-нибудь даже невинного путча, не говоря уж про революцию.

Что со всем этим прикажите делать?

Политические мыслители здесь разделились на несколько лагерей.