Оправдание Шекспира - Марина Дмитриевна Литвинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть в пьесе Форда и упоминание платонических отношений. Пентея, жена ревнивца Бассания, разговаривает перед смертью с принцессой Калантой, завещая ей три алмаза.
ПЕНТЕЯ. […] Завещаю
Я три алмаза. Первый, ваша милость,
Мое девичество – ведь я дитя,
Хоть и состарили меня невзгоды.
КАЛАНТА. Наследник кто ж?
ПЕНТЕЯ. Нетронутые жены,
Которые страстям на брачном ложе
Духовное соитье предпочли;
А также те замужние девицы,
Которые пребудут вечно юны,
Понеже не супружеских утех
Они искали, но безгрешной пищи,
Сокрытой в целомудрии [138].
Акт 3, сц. 5, строки 48-59
Имена в «Разбитом сердце» говорящие. Пентея значит «оплакиваю» (древнегреч.).
Пьеса игралась труппой слуг его величества в 1633 году и в том же году была опубликована. Написание ее было очевидно приурочено к двадцатилетию смерти Ратленда и его жены (1612). Напомню, в 1632 году вышло Второе Фолио. Эти слова Пентеи точно адресуют понимающего зрителя и читателя к Елизавете Ратленд, жившей в платоническом браке с мужемревнивцем.
СОНЕТЫ – ПОЭТИЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ЖИЗНИ
Вот почему знаменитое посвящение «Сонетов» 1609 года «Mr. W. H.» более верно расшифровать: М-ру (мастеру) Уильяму Герберту (третьему графу Пемброку, одному из несравненных братьев, которым посвящено Первое Фолио). Не будь его усилий, не было бы этого брака, а значит, не было бы и сонетов.
Посвящение:
ЕДИНСТВЕННОМУ. ЗАЧИНЩИКУ.
ЭТИХ. ПОСЛЕДУЮЩИХ. СОНЕТОВ.
МАСТЕРУ. W. H. ВСЯКОГО.
СЧАСТЬЯ. И. ТОГО. БЕССМЕРТИЯ.
ЧТО. ОБЕЩАНО. НАШИМ.
ВЕЧНО. ЖИВЫМ. ПОЭТОМ.
(КОТОРЫЙ) ЖЕЛАЕТ.
БЛАГОИЖЕЛАТЕЛЬНОМУ.
ИСКАТЕЛЮ.ПРИКЛЮЧЕНИЙ.
ДВИНУТЬСЯ.
В ПУТЬ.
До сих пор существует множество различных толкований этого посвящения, мы даем свое, в основном совпадающее с толкованием Кэтрин Данкен Джоунс, редактора и комментатора «Сонетов» последнего Арденского издания (1997 год): м-р W. H. – Уильям Герберт граф Пемброк. Относительно формы посвящения Джоунс пишет: «…все сплошь заглавные буквы и точки после каждого слова предполагают, что это якобы древнеримская надпись, высеченная на камне». Действительно, именно так писали древние римляне эпитафии на могильных камнях. Пример этому есть у Кэмдена. «И начну я, – пишет историк, – с эпитафии, находящейся на памятнике в Риме, это самый древний памятник, воздвигнутый в честь британца, который, как тогда водилось, взял римское имя:
M. ULPIO. JUSTO. Q. SIG. AUG. MILITAVIT. AN. XXV.
VIXIT. XLV. NATIONE. BRITTO. FEC. M. ULSIUS RESPECTUS
VEN. AUG. AMICO OPTIMO DE SE BENE MERENTI. [139]
Ратленд хорошо знал эпитафии на древнеримских могилах, он писал об этом в «Томасе Кориэте»: «…за такой короткий срок… я скопировал больше названий и эпитафий (как уверяет один джентльмен, имя его раскрывать не буду), которые высечены на солидных камнях, чем любой ученый путешественник за многие годы. За что этот джентльмен даже приклеил мне ярлык – “Пешеход – Могильный Камень”» [140]. Друзья упрекали Кориэта: внося в книгу эпитафии с могильных камней, он не переводил их с латыни на английский. Латынь так прекрасна, – объяснил Кориэт в предисловии, – что перевод только убьет красоту надписи.
Книга эта писалась Ратлендом как раз тогда, когда были изданы «Сонеты Шекспира» 1609 года. Прочитав Джоунс, Кэмдена, Кориэта, я по-другому взглянула на посвящение в «Сонетах» – написано как для надгробного памятника. Да и лексика подходящая: «eternitie» (вечность), «ever-living» (вечно живой). Новое прочтение придало сонетам зловещность.
И еще один важный факт: в том же 1609 году выходит пьеса «Троил и Крессида», преодолев запрет неких высокочтимых господ. Исследователи видят в них «несравненных братьев», кузенов графини Ратленд, Уильяма Герберта графа Пемброка и Филиппа Герберта графа Монтгомери.
Часть сонетов и эту пьесу объединяет общая тема – неверность страстно любимой женщины. Один из самых ярких шекспироведов второй половины XIX века Эдвард Дауден (1843-1913) в предисловии к Оксфордскому Шекспиру писал, что в эти годы Шекспир разочаровался в Смуглой леди и свое отвращение к ней излил в «Троиле и Крессиде» [141].
А Сэмюэл Кольридж (1772-1834), сочинивший, по словам Шенбаума, «идеальный образ трансцендентного гения», сказал: «Мне представляется, что сонеты мог бы только написать человек безумно влюбленный, и влюбленный в женщину» [142]. Слова Даудена «разочаровался в Смуглой леди и свое отвращение к ней излил» можно отнести и к пьесе «Троил и Крессида», опубликованной одновременно. Таким образом, «несравненные братья», или один из них, появляются в двух шекспировских изданиях (с большой степенью вероятности) и несомненно в третьем – Первое Фолио. А у этих братьев двоюродная сестра – жена графа Ратленда-Шекспира.
Тема неверности в сонетах разбросана. Начало восходит к 1598 году, когда Ратленда-Шекспира друг и невеста, самые любимые люди, изменили ему. Страдание вылилось в сонетах, которые в издании 1609 года помещены в самый конец. Точное выражение чувств явлено в 144 сонете. Приведу его целиком, так как буду нередко на него ссылаться, тем более что перевод этого сонета С.Я. Маршаку удался, в той мере, в какой Маршаку удаются сонеты – неточны, но поэтичны:
Two loves I have of comfort and despair,
Which like two spirits do suggest me still:
The better angel is a man right fair,
The worser spirit a woman colour’d ill.
To win me soon to hell, my female evil
Tempteth my better angel from my side,
And would corrupt my saint to be a devil,
Wooing his purity with her foul pride.
And whether that my angel be turn’d fiend
Suspect I may, but not directly tell;
But being both from me, both to each friend,
I guess one angel in another’s hell:
Yet this shall I ne’er know, but live in doubt,
Till my bad angel fire my good one
