Установление и Империя - Айзек Азимов

мир. Его граждане – обычные люди. Если в них выстрелить из бластера, они умрут.

Инчни вел аппарат по маршруту. Река внизу казалась искрящейся извилистой лентой. Он

произнес:

– И разве не появился человек, о котором сейчас говорят все, который взволновал всю

Периферию?

Коммасон проявил внезапную подозрительность:

– А ты что знаешь об этом человеке?

Лицо шофера больше не улыбалось.

– Ничего, господин. Это был лишь пустой вопрос.

Сквайр колебался недолго. Он сказал с грубой прямотой:

– Ты ничего не спрашиваешь впустую, и твой метод приобретения знаний еще доведет твою

костлявую шею до тисков. На, получай! Этот человек зовется Мулом, и его подданный был здесь

несколько месяцев назад… по делу. Теперь я жду другого… для завершения дела.

– А эти новоприбывшие? Не их ли вы ждете?

– Они не имеют необходимых признаков, по которым их можно было бы распознать.

– Сообщалось, что Установление захвачено…

– Я тебе этого не говорил.

– Так сообщалось, – хладнокровно продолжал Инчни, – и если это правда, то люди, о которых

идет речь, могут оказаться беженцами, и их следовало бы задержать до прибытия человека от Мула -

как знак искренней дружбы.

– Да? – Коммасон колебался.

– И, господин, поскольку хорошо известно, что друг завоевателя является лишь последней его

жертвой, наши действия были бы лишь честной самообороной. Существуют же такие вещи, как

психозонды, а здесь у нас четыре мозга Установления. Как об Установлении, так и о Муле полезно

было бы накопить кое-какие знания. И тогда дружелюбие Мула стало бы чуть менее

обременительным.

В тиши воздушных высей Коммасон, вздрогнув, вернулся к своим прежним мыслям.

– Но что если Установление не пало? Подумай! Если оно не пало… Мул надавал мне

обещаний, это так… – он понял, что зашел слишком далеко и прикусил язык. – То есть он хвастался.

Но хвастовство – это ветер; прочны лишь дела.

Инчни бесшумно рассмеялся.

– Дела поистине прочны, пока не начаты. Едва ли можно найти более отдаленный повод для

опасений, чем Установление на краю Галактики.

– Но есть еще принц, – пробормотал Коммасон почти про себя.

– Значит, он тоже вступил в контакты с Мулом, господин?

Коммасон не смог полностью подавить недовольство, исказившее его черты.

– Не вполне. Не так близко, как я. Но принц становится все более диким, все более

неуправляемым. Им овладел демон. Если я схвачу этих людей, он может забрать их для собственных

целей… ибо он не лишен определенной проницательности… я пока еще не готов ссориться с ним, – он

нахмурился, и его тяжелые щеки отвисли в негодовании.

– Вчера на несколько секунд я успел увидеть этих чужеземцев, – безразлично сказал седой

шофер. – Эта брюнетка – женщина необычная. У нее свободная, почти мужская походка, и она

наделена бледностью, впечатляющей на фоне темного блеска волос, – в хриплом шепоте увядшего

голоса слышались почти сердечные интонации, и Коммасон со внезапным удивлением взглянул на

шофера.

Инчни продолжал:

– Я думаю, проницательность принца не защитит его от необходимости прибегнуть к

компромиссу. Вы могли бы получить остальных, если отдадите ему девушку…

На Коммасона снизошло озарение.

– Вот это мысль! Настоящая мысль! Инчни, разворачивай! И если все обернется хорошо,

Инчни, мы еще обсудим вопрос о твоем освобождении.

По возвращении Коммасона ждало почти сверхъестественное предзнаменование: он

обнаружил в своем личном кабинете Персональную Капсулу, прибывшую незадолго до того на длине

волны, известной лишь немногим. Коммасон плотоядно улыбнулся. Человек Мула должен был

прибыть очень скоро, а Установление в самом деле пало.

…Бейту иногда посещали туманные видения императорского дворца, но с представшей ее

глазам реальностью они не очень-то сопрягались, и в ней росло смутное чувство разочарования.

Помещение было небольшим, без особых изысков, почти ординарным. Дворец не мог сравниться

даже с резиденцией мэра на Установлении, – а Дагоберт IX…

Бейта имела вполне определенные представления о том, каким должен быть император. Он не

должен казаться добрым дедушкой. Он не может быть тощим, седым и угасшим, и собственноручно

подавать чашки чая, заботясь о комфорте гостей.

Но действительность оказалась именно такой.

Дагоберт IX подливал чай в чашку, которую Бейта держала своими застывшими пальцами и

ворковал:

– Это огромное удовольствие для меня, моя дорогая. Ни церемоний, ни придворных. У меня

уже давно не было случая принимать гостей из моих внешних провинций. С тех пор, как я постарел,

об этих мелочах заботится мой сын. Вы не знакомы с моим сыном? Чудный мальчик. Возможно,

несколько упрям. Но ведь он молод. Не желаете ли капсулу для аромата? Нет?

Торан попытался вмешаться:

– Ваше императорское величество…

– Да?

– Ваше императорское величество, в наши намерения не входило вторгаться к вам…

– Глупости, никакого вторжения. Нынче вечером состоится официальный прием, но до тех пор

мы свободны. Повторите, откуда вы прибыли? Долгое время, как мне кажется, у нас не было

официальных приемов. Вы сказали, что вы из провинции Анакреона?

– С Установления, ваше императорское величество!

– Да, с Установления. Я вспомнил. Я отыскал его. Это в провинции Анакреона. Я там никогда

не бывал. Мой доктор запрещает продолжительные путешествия. В последнее время у меня не было

известий от моего вице-короля на Анакреоне. Как там обстоят дела? – заключил он беспокойно.

– Государь, – пробормотал Торан, – я не могу пожаловаться.

– Это радует. Я должен буду поощрить моего вице-короля.

Торан беспомощно глянул на Эблинга Миса, возвысившего свой грубоватый голос:

– Государь, нам было сказано, что для посещения Библиотеки Имперского Университета на

Транторе нужно ваше разрешение.

– Трантор? – мягко спросил император. – Трантор?

Гримаса странной боли прошла по его узкому лицу.

– Трантор? – прошептал он. – Теперь я вспомнил. Я сейчас готовлю план возвращения туда с

армадой кораблей. Вы отправитесь со мной. Вместе мы уничтожим мятежника Гилмера. Вместе

восстановим империю!

Его согнутая спина распрямилась. Его голос окреп. На миг взгляд его приобрел твердость.

Затем он моргнул и тихо произнес:

– Но Гилмер мертв. Я, кажется, припоминаю… Да. Да! Гилмер мертв! Трантор мертв… На миг

показалось… Откуда, говорите, вы прибыли?..

Маньифико шепнул Бейте: