Установление и Империя - Айзек Азимов

бесконечное отчаяние.

– А причем тут он? – едва сдерживал ярость Торан.

Чиновник холодно посмотрел на него.

– Меня информировали о том, что в здешних краях действуют пираты. Описание одного из

головорезов в общих чертах подходит к нему. Это обычная процедура опознания.

Торан поколебался, но шесть человек и шесть бластеров выглядели более чем красноречиво.

Он потянулся к шкафу со скафандрами.

Часом позже, находясь в чреве филианского корабля, он выпрямился в негодовании.

– В моторах я не вижу ни малейшего дефекта. Кабели в порядке, питание L-трубок

нормальное, анализ реакции сходится. Кто здесь ответственный?

Главный инженер спокойно сказал:

– Я.

– Тогда вытащите меня отсюда…

Его провели на офицерскую палубу, в небольшую приемную, где сидел только безучастный

мичман.

– Где человек, который прибыл со мной?

– Пожалуйста, обождите, – сказал мичман.

Пятнадцатью минутами позже привели Маньифико.

– Что они с тобой делали? – быстро спросил Торан.

– Ничего. Вовсе ничего! – голова Маньифико медленно качнулась в жесте отрицании.

Потребовалось двести пятьдесят кредитов, чтобы удовлетворить запросы Филии, в том числе

пятьдесят за немедленное освобождение, – и они снова оказались в открытом космосе.

Бейта вымученно усмехнулась:

– Мы не заслужили эскорта? Мы не получим обычного фигурального пинка у границы?

И Торан возразил ей с мрачным видом:

– Это был не филианский корабль – и мы пока не отбываем. Идите-ка все сюда.

Они собрались вокруг него.

Он сказал безразличным тоном:

– Это был корабль Установления, и эти типы на борту – люди Мула.

Эблинг нагнулся, чтобы подобрать оброненную сигару. Он сказал:

– Здесь? Но ведь до Установления тридцать тысяч парсеков.

– Да, но мы-то здесь? Что могло помешать им предпринять аналогичное путешествие? Клянусь

Галактикой, Эблинг, неужели вы думаете, что я не умею распознавать корабли? Я увидел их

двигатели, и этого оказалось достаточно. Я вам говорю: я видел двигатель Установления на корабле

Установления.

– А как они сюда попали? – резонно поинтересовалась Бейта. – Каковы шансы на случайную

встречу в космосе двух данных кораблей?

– Какое это имеет отношение к делу? – с горячностью возразил Торан. – Ясно только, что за

нами следили.

– Следили? – взвилась Бейта. – Сквозь гиперпространство?

Эблинг Мис устало вмешался:

– Это вполне возможно – имея хороший корабль и выдающегося пилота. Но вероятность

подобного хода событий меня не очень-то убеждает.

– Я не старался запутать следы, – настаивал Торан. – Я набирал скорость отрыва по прямой.

Наш путь рассчитал бы и слепой.

– Ни черта бы не вышло, – воскликнула Бейта. – С твоими косыми и кривыми прыжками знание

нашего начального направления ничего не могло бы дать. Мы не раз выходили из прыжка задом

наперед.

– Мы теряем время, – вскричал Торан, заскрежетав зубами. – Это корабль Установления,

подчиняющийся Мулу. Он остановил нас. Они нас обыскивали. Они захватили Маньифико – одного -

со мной в качестве заложника, чтобы вы сидели тихо, даже если что-нибудь заподозрите. И мы прямо

сейчас поджарим их.

– Да постой ты, – Эблинг Мис вцепился в него. – Неужели ты собираешься уничтожить всех

нас ради одного корабля, который ты счел вражеским? Подумай-ка, разве стали бы эти охламоны

гоняться за нами по совершенно невероятному пути длиной в половину вонючей Галактики, чтобы

поглазеть на нас и отпустить?

– Им все еще интересно знать, куда мы направляемся.

– Тогда зачем было нас останавливать и пробуждать в нас подозрения? Одно с другим не

вяжется, сам понимаешь.

– Я понимаю так, как хочу. Оставьте меня, Эблинг, не то окажетесь на полу.

Маньифико подался вперед со своего насеста на спинке любимого кресла. Его длинные ноздри

раздулись в возбуждении.

– Я жаждал бы получить прощение за вмешательство, но мой скудный разум внезапно был

охвачен странной мыслью…

Бейта, заранее предвидя раздраженный жест Торана, схватила мужа за руку; Эблинг повторил

ее движение.

– Давай, Маньифико, говори. Мы все будем внимательно слушать тебя.

Маньифико сказал:

– За время моего пребывания на их корабле какие только путаные и туманные мысли не

посетили меня, охваченного страхом и смущением. Истинно, из моей памяти исчезла большая часть

происшедшего. Многие разглядывали меня, говоря слова, которых я не понимал. Но к концу – словно

то был луч солнечного света, вырвавшийся из-за края облаков – появилось лицо человека, которого я

знал. Краткий взгляд, одно лишь мгновение – и все же лицо это все сильнее и ярче сияет в моей

памяти.

– Кто же это был? – спросил Торан.

– Тот капитан, который пришел к нам давным-давно, когда вы впервые спасли меня от рабства.

Маньифико явно намеревался ошеломить всех, и восторженная улыбка, широко расплывшаяся

под его хоботоподобным носом, подтвердила, что он очень хорошо осознал успех своего намерения.

– Капитан… Хэн… Притчер?.. – сурово поинтересовался Мис. – Ты в этом уверен? И сейчас

твердо уверен?

– Сударь, я клянусь, – и он приложил костлявую руку к впалой груди. – Я бы защищал эту

истину перед самим Мулом и бросил бы ему ее в пасть, даже если бы вся его мощь вслед за ним

самим отрицала это.

Бейта произнесла в полном изумлении:

– Тогда что все это означает?

Клоун с надеждой обратился к ней:

– Госпожа моя, у меня есть теория. Она явилась ко мне, поистине, так, как будто сам

Галактический Дух осторожно поместил ее в мое сознание, – он даже повысил голос, перекрывая

протесты Торана.

– Госпожа моя, – он адресовался исключительно к Бейте, – а что если этот капитан, как и мы,

бежал на корабле; если он, подобно нам, находится в пути согласно своим собственным замыслам;

если он нечаянно натолкнулся на нас? В этом случае он мог бы заподозрить, что мы преследуем и

выслеживаем его, как и мы заподозрили его в том же. Разве что-то мешает нам предположить, что он

разыграл эту комедию, чтобы проникнуть на наш корабль?

– А зачем же он хотел видеть нас на своем корабле? – резко спросил Торан. – Это не

укладывается в твою теорию.

– О нет, и это тоже укладывается, – шумно запротестовал клоун в порыве вдохновения. – Он

прислал подчиненного, который не знал нас, но описал нас по микрофону. Слушавший его капитан

был поражен сходством описания с моим несчастным обликом – ибо, по правде говоря, в этой великой