Дорогой враг - Кристен Каллихан

становится каменным, и я ловлю себя на том, что повторяю свои слова. Я сказала это слишком безразлично? Или недостаточно? В любом случае я не убедила его в том, что меня это не задело. Но на то есть оправдание. Нелегко разыгрывать усталую сварливость, когда изнутри тебя разрывает комок неприятной и ненужной ревности. Но я пытаюсь казаться невозмутимой.

— Это все? Потому что ибупрофен начинает действовать, и я опять хочу спать.

Ноздри Мейкона раздуваются от учащенного дыхания, но он одаривает меня мягким взглядом.

— Да. Это все. Увидимся завтра, спящая красавица.

Завтра? Теперь точно ясно, что он вернется завтра. Как только Мейкон уходит, тихо закрывая за собой дверь, я натягиваю одеяло на голову и проклинаю свои чертовы бушующие гормоны. Едва он исчезает из поля зрения, я уже скучаю по нему. Черт бы его побрал.

Глава девятнадцатая

Делайла

Я не лгала, когда сказала Мейкону, что мне нужен отдых. Отдых и валяние в кровати. Как только он ушел, я набросилась на ведерко мороженого с шоколадной помадкой, которое спрятала под пакетом замороженного горошка, зная, что Мейкон ненавидит горох и никогда бы не подумал заглянуть под него. Да, я тот самый шеф-повар, который следит за диетой своего клиента, даже когда его нет рядом. Боже!

Горечь покрывает язык, и виновато совсем не мороженое. Выбрасывая пустое ведерко в кухонное мусорное ведро, а ложку в раковину, я понятия не имею, что делать дальше. Я слишком долго спала, а в доме слишком пусто. На улице уже темно, мое лицо отражается в окне от света на кухне. Я выгляжу усталой и опухшей. И у меня прыщ на подбородке.

— Прелестно, — бормочу я, желая побыстрее это исправить. С полной решимостью иду в свою комнату, наношу маску, сужающую поры, и принимаю долгий горячий душ. Закутавшись в халат, я отправляю сигнал SOS своим друзьям.

В старших классах я думала, что выберусь из своего маленького городка, найду своих людей и окунусь в гламурную жизнь, похожую на «Секс в большом городе». Этого не произошло. Я завела друзей, но с годами дружба изменилась. Кто-то уехал, кто-то женился, кто-то увяз в своей карьере. У некоторых даже появились дети. Все сводится к тому, что мне почти не с кем тусить в баре, и я все меньше и меньше общаюсь с друзьями.

Сейчас я крайне нуждаюсь в разговоре, в чем угодно, лишь бы отвлечься. Как и следовало ожидать, некоторые друзья заняты — хотя сегодня вечер пятницы, — однако Джиа отвечает, предлагая приехать к ней и Хосе в их ресторан. Они — два моих самых любимых человека, и мысль о том, чтобы провести с ними время, дает мне заряд энергии, необходимый, чтобы начать собираться.

Прежде чем уйти, я сажусь на край кровати и беру телефон. Ни одного сообщения. А чего я ожидала?

Мейкон не напишет. У него свидание.

Прекрасно.

Отлично.

Замечательно.

Чувство одиночества захлестывает меня с такой ошеломляющей силой, что я резко втягиваю воздух, как будто оно может меня утопить. Веки начинает покалывать от непрошеных слез. Я делаю еще один быстрый вдох и понимаю, что набираю сообщение, хотя знаю, что это бесполезно.

От ДиПрелесть СэммиБейкер:

Понятия не имею, где ты и что делаешь. Мне уже должно быть все равно, но это не так. В последний раз я не успела тебе сказать, что живу в доме Мейкона. Это место постоянно напоминает мне о том, что ты сделала — да, я в курсе, что ты сказала тем фанаткам, где он будет. Мне так стыдно за тебя. Возможно, я бы смогла понять, если бы ты ПОГОВОРИЛА СО МНОЙ. Но ты прячешься. Черт возьми, Сэм, прекрати это делать. Мейкон достоин лучшего, чем то, как ты с ним поступила. Да, Мейкон. Он не такой уж плохой. Больше нет.

Я нажимаю отправить, затем быстро набираю другой текст. Переписываясь с человеком, который не получит сообщения, я почему-то чувствую, что мой секрет в безопасности. Как молчаливое соглашение.

От ДиПрелесть СэммиБейкер:

Он мне нравится. Он мне очень сильно нравится.

Быстро, как будто сам Мейкон может подкрасться сзади и прочитать написанное, я закрываю диалог и направляюсь к своей машине. И только сидя у Джиа, понимаю, что на этот раз сообщения Сэм доставлены.

Мейкон

Раньше я был решительным. Это было одно из моих лучших качеств. Я с горечью размышляю об этом, отправляя в рот кусочек сашими и пережевывая его так, словно это жесткий стейк, а не шелковистый свежий тунец. Черт побери, даже вкус еды заставляет меня думать о ней. Делайла — женщина, разрушающая мою решительность.

Мне следует думать о женщине, которая сидит передо мной. Аня Соренсен. Она просто сногсшибательная: большие, блестящие, карие глаза, высокие скулы, пухлые губы и безупречная загорелая кожа. От нее исходит аура звезды. Люди видят ее мельком и в конечном счете пялятся. Она на удивление спокойна.

Она мне нравится. А я веду себя паршиво. Проглотив еду, натягиваю улыбку.

— Как дела с «Гаунтлетом»?

Аня делает паузу, хватая палочками кусочек рулета с авокадо.

— Все замечательно. Прекрасно.

Она одаривает меня сияющей улыбкой. Но уголки ее губ напряжены.

— Ты устала?

Ее улыбка исчезает.

— Боже, я выгляжу уставшей?

От беспокойства на ее лице мне становится не по себе. Нам запрещено выглядеть усталыми и вялыми на публике.

— Вовсе нет. — И это правда. Она такая же ослепительная, как и всегда. — Я просто спрашиваю из опыта.

С тихим вздохом она опускает плечи.

— Это какое-то безумие, верно? Я чувствую себя на взводе, в голове постоянно слышится гул со съемок.

Это одна из причин, по которой некоторые актеры употребляют наркотики — чтобы отключать эмоции, ведь все мы боимся потерпеть полный провал.

— Я научился спать сидя. — Хватаю еще один кусочек сашими. — Это помогает.

— Кажется, я не могу отключить свой мозг. — Она машет изящной рукой в воздухе в беспомощном жесте. — Он постоянно работает на полной скорости.

— Строки вечно повторяются в твоей голове? Наряду с чужими?

Выражение лица Ани понурое и понимающее.

— Черт, я даже помню инструкции, которые продюсер дает съемочной группе.

Мы обмениваемся улыбками. Где-то слева от себя я чувствую