Темное обольщение - Бренда Джойс

Клэр оглядела присутствующих недоуменным взглядом:

— Что случилось?

— Мать — его больное место, — ответил Ройс.

Клэр была совершенно сбита с толку. Вскочив из-за стола, она бросилась вслед за Малкольмом. Снаружи было уже совсем темно. Черный бархат неба был усеян множеством ярких звезд, Ага, вот и Малкольм! Поднимается по лестнице на крепостную стену. Ему явно хотелось побыть одному. И все же Клэр увязалась за ним.

— Не сейчас, красавица, — бросил он ей, не оборачиваясь. Взгляд его был устремлен на черную гладь моря.

Клэр остановилась.

— Ты можешь сказать мне, чем я тебя обидела?

— Ты права. Месть — правильное дело. В душе — ты настоящий воин, и тебя сжигает желание отомстить за родного человека.

— Гленна рассказала мне, что твоя мать англичанка. Больше я о ней ничего не знаю. Но… твой отец, кто он? — спросила Клэр, облизав от волнения губы.

Возникла пауза.

— Дело в них обоих.

И Клэр поняла: с ними случилось нечто ужасное. Она сочувственно взяла Малкольма за руку. Тот попытался высвободиться.

— Морэй изнасиловал мою мать, — неожиданно произнес он, понизив голос, — когда она была невестой.

Клэр едва не вскрикнула от ужаса.

Ей действительно стало страшно.

— Морэй тебе не отец, верно? Малкольм напрягся.

— Я родился через три года, Клэр. Я сын Брогана Мора.

— Это было преступление плоти? — поинтересовалась Клэр.

Малкольм покачал головой:

— Это было омерзительное надругательство. Он взял ее силой. Жестокое, зверское, мерзкое изнасилование. Настоящая пытка. Морэй изнасиловал леди Мейрид, когда мой отец отправлялся на войну. Причем не один раз. Он мог бы убить ее, но пощадил, чтобы сделать пытку еще более мучительной, еще более изощренной. Моя мать пыталась повеситься, но служанка вовремя увидела ее и спасла, — добавил он. Его ноздри раздувались от гнева. — Сейчас она находится в монастыре.

— Прости меня! Это ужасная история! — воскликнула Клэр, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.

— Я не знал всей правды до того, как принял обет, — продолжил Малкольм и недобро усмехнулся. — На следующий день дядя рассказал мне о том, почему Морэй мой заклятый враг. А еще он просил, чтобы я оставил человека, истязавшего мою мать, в покое, — саркастически добавил он.

До Клэр начала доходить суть случившегося.

— О боже! И тогда ты отправился на поиски Морэя. И он играл с тобой, как кот с мышью? Тогда ты вступил в схватку с ним и чуть не погиб, когда он с помощью той женщины заманил тебя в ловушку.

Лицо Малкольма превратилось в маску боли.

— Мой отец всю свою жизнь пытался отомстить, но это ему не удалось. Я тоже горел мщением, и мне тоже не повезло. Я не хочу, Клэр, стать свидетелем того, что тебя постигнет судьба моей матери. Я не хочу, чтобы ты погибла!

Клэр вытерла предательскую слезу. Ей было искренне жаль и Малкольма, и его несчастных родителей. Тем не менее, ужас не покидал ее. Морэй не стал убивать Мейрид — он хотел, чтобы ее до конца дней терзали страдания. Более того, использовал ту несчастную юную женщину в качестве приманки в ловушке, которую подстроил для Малкольма.

— Знаешь что? — хрипло спросил Малкольм. — Я должен защищать тебя. Я не имею права тебя подвести.

— Да. Я понимаю тебя, — ответила Клэр, сглотнув застрявший в горле комок. Расправился ли Морэй с Маклинами? Считает ли он, что Малкольм ему больше не угроза?

Малкольм заглянул ей в глаза:

— Твой мир, возможно, и не похож на наш. Откуда мне знать? Но в моем мире я защищаю женщин. В моем мире я буду защищать тебя. Во всяком случае, попытаюсь, или погибну. — Его тон смягчился. — Ты ведь позволишь мне быть твоим защитником, красавица?

Клэр покорно кивнула. Что ей еще оставалось? Однако менять свои планы она не собиралась. Она не Мейрид, нисколько на нее не похожа. Каким бы сильным ни был Малкольм, она не станет полагаться на него, как какая-нибудь женщина XV века. У нее даже нет выбора. Во всяком случае, больше нет. Возможно, Малкольм прав в одном. Наверное, в душе она действительно воин, потому что горит мщением. Но спорить с ним она не собирается. Он никогда не откажется от своего решения. Малкольма терзает чувство вины, Он зол на себя за то, что не смог отомстить за поругание матери. Это чувство будет преследовать его всю жизнь. Впрочем, тот, кто стоял перед ней в темноте, был исполнен решимости.

— Тогда ты был молод и горяч, — сказала она. — Но сейчас ты другой, разве не так?

Глаза Малкольма сверкнули, и он поспешил отвернуться.

— О боже. Похоже, ничего не изменилось. Ты лишь выжидаешь момент. Ты не успокоишься до тех пор, пока не отомстишь Морэю, не заставишь его заплатить за совершенное им злодеяние.

Малкольм резко повернулся к ней. Взгляд его пылал ненавистью.

— Настанет день, и мы встретимся с ним. Я могу умереть. Но это не важно. Не важно потому, что на этот раз я заберу его с собой на тот свет.

Клэр пронзил страх, но не за себя, а за Малкольма.

— А твои силы равны его силам? — Похоже, ответ она уже знала. — Разве Магистры не пытаются вот уже много столетий победить его? Но два минуса никогда не дадут один плюс!

— Настанет день, — тихо повторил Малкольм, и от его голоса мурашки пробежали по ее коже. — Не бойся за меня. Тот день, когда я умру, зная о том, что Морэй гоже мертв, будет самым радостным в моей жизни.

Клэр на какой-то миг лишилась дара речи. Он невозможный человек, настоящий мачо, настоящий герой. Черт побери, он из тех, кто не страшится смерти.

— Ты веришь в своего мужчину, красавица? — спросил Малкольм и придвинулся к ней ближе.

В своего мужчину. Их взгляды встретились, и она не могла не ответить ему.

— Верю. Просто я беспокоюсь за тебя.

Его лицо медленно озарилось улыбкой. Он был так красив, что у нее перехватило дыхание.

— Я вижу, красавица, что ты неравнодушна ко мне. — Он сильнее сжал ее руку. — Но все равно мне противишься.

Клэр прикусила губу. Это был не вопрос, а констатация факта, и они оба понимали это.

— Иногда, — осторожно начала она, чувствуя, что ее сердце бьется так сильно, что готово выскочить из груди, — различие во мнениях мужчины и женщины это даже к лучшему.

— Хорошо сказано, — сказал он, понизив голос, и улыбнулся. — Переложи заботы на меня, Клэр. Позволь мне волноваться. Позволь мне сражаться. Позволь мне дарить тебе наслаждение… прямо сейчас.

В следующую секунду она оказалась в его объятиях, прижатая грудью к его крепкой груди. Ночь незримым черным бархатом ласкала обнаженные ноги Клэр, ее лицо и щеки. Мужской орган Малкольма, упиравшийся ей в живот, был тверд как камень.