Сосед - Татьяна Александровна Шумкова

Усмехнувшись и не ответив ничего на это, она опустила голову.

- Прости меня, пожалуйста.

- Тебя? – Явно опешив от ее слов, не удержался от следующего восклицания:

- За что? Я считал, что это ты меня клянешь последними словами. И, кстати, совершенно справедливо. Мне нет оправданий. Видишь, даже прощения не прошу. Знаю, что не простишь. Такое нельзя простить… – Последние слова прозвучали глухо.

Но Алена будто вовсе не слышала его, и это только подтвердила ее неожиданная просьба:

- Я хочу вернуться. - Понятное дело, для него это и подавно было неожиданностью.

- А как же записка?

- Это всего лишь эмоции. Ты же понимаешь?

- Понимаю, - произнес он тихо.

- Так я могу вернуться? – ее настойчивость была понятна им обоим. И, тем не менее, он твердо произнес:

- Нет, - для верности повернув несколько раз головой, но при этом не отпуская ее своим взглядом.

- Вот как? – Алена очень удивилась, а он усмехнулся.

- Господи, если бы ты только знала, чего мне это стоит. - У него была такая грустная улыбка и такой пронзительный взгляд, что у Алены сжалось сердце. Она закрыла глаза, но слезы сдержать не смогла. А потом почувствовала его пальцы на своем лице, стирающие ее слезы.

- Почему? - спросила снова настойчиво и уже, напротив, распахнув, глаза.

Усмехнувшись одними губами, тихо произнес:

- Зачем спрашиваешь? Все ты понимаешь. – Он все понимал, она все понимала… Господи, подумала Алена, какие же они оба понимающие. Возможно, в этом-то вся и беда… Надо быть более эгоистичными.

И снова пауза, снова молчание, но потом все же прозвучал его запоздалый ответ:

- Всегда было ощущение, что держу тебя рядом с собой словно птицу в клетке.

- Я сама этого хотела, - поспешила она возразить.

- Да, сама, - покивал головой. Прозвучало довольно неубедительно.

- Ты отдала запись Шубину? – решил сменить Никита тему, вероятно, понимая, что выдержки может не хватить. Он твердо намеревался отпустить Алену, и он это сделает, чего бы ему это не стоило.

Вскинувшись, Алена отвернулась. Ну что ж, он никуда сегодня не торопился.

- Нет – повернула она наконец несколько раз головой. Вот теперь уже он удивился и даже выпрямился, поддавшись при этом чуть вперед.

- Почему?

Горько усмехнувшись, все же ответила:

- А ты не понимаешь?

Видно было, что Алена долго над всем этим думала и сейчас весь этот разговор нелегко ей давался.

- Ты ведь всегда этого хотела, доказать свою невиновность.

- Да, хотела, - произнесла довольно неуверенно.

- Так в чем же дело?

- Все очень непросто и в тоже время, довольно просто. Знаешь, ты был прав, не отдав ее мне. Получается, есть это кассета, и я хорошая, а нет ее, значит, я тварь последняя, которой и жить то незачем. Понимаешь? - она пристально посмотрела Никите в глаза. Выдержать этот взгляд было не так-то просто, но он выдержал. – Без этого чертова небольшого предмета, я никто, а с ним, вроде, как я снова человек? – невольно повысила голос, а потом, не удержавшись, всхлипнула и прикрыла рот ладонью. И дальше проговорила уже через нее и совсем с трудом. – А что делать с тем, что было? С этим, как быть? Неужели ты в самом деле, когда прятал кассету, думал, что я могу все это перечеркнуть, забыть? Но это не черновик, не репетиция в театре, это моя жизнь, которую он спокойно разрушил, не поверив мне. Неужели и вправду боялся, что я вернусь к Шубину?

Никита на этот раз уже не выдержал ее пронзительного взгляда и отвернулся. Но после паузы, которая казалось длилась вечно, откровенно и довольно резко произнес:

- А, по-твоему, зачем я спрятал эту чертову кассету? – Его взгляд стал почти колючим. – Конечно, я боялся…

- Но я же не сумасшедшая и не мазохистка, чтобы бежать к нему после всего, что было, - возразила она убежденно.

Посмотрев на нее почти как на несмышленыша, который еще недостаточно знает жизнь, Никита устало проговорил:

- Ты даже не представляешь, как жизнь может все повернуть и заставит сделать то, о чем даже и не помышляешь. – Он как то особенно тяжело вздохнул. – А что касается кассеты, ты все равно должна будешь сделать это. Если не ради себя, то уж ради сына, точно. Иначе, ты сама говорила, так и будешь жить в неизвестности, не зная, чего еще ожидать от Шубина. – Прозвучало очень трезво. И возможно неожиданно даже для самого Никиты. Получалось, что сначала вроде спрятал кассету, а теперь, напротив, почти уговаривал, отдать ее Шубину.

Он был конечно прав. Алене нечего было на это возразить. После его слов эмоции как то сразу схлынули, и на их место пришло понимание. Действительно, надо быть реалистом.

- Спасибо. Ты снова мне помог.

- Не за что, - уже совсем по-доброму усмехнулся он. - Если что, обращайся. – Конечно, ему нужно было от нее совсем другое, а не ее благодарность, поэтому за насмешкой пытался скрыть свои настоящие эмоции, которые точно его долго еще не отпустят.

Но он все-таки переоценил свои силы, почувствовав, что дальше находиться здесь не в состоянии, тем более, наверняка, зная, чем все закончится.

- Мне надо идти.

- Никита, - протянула она с такой тоской, что у любого бы сердце не выдержало, но Никите надо было держаться.

- Ты сама знаешь, что это правильно, - произнес он, поднимаясь и очень уверенно при этом. – Не хочу, чтобы ты меня потом возненавидела.

- Мы еще увидимся? – спросила она с надеждой.

- Конечно, даже не сомневайся. Правда, к тебе в ресторан я не смогу ходить, зарплата не позволяет, а вот домой в гости непременно загляну, если пригласишь, Без твоих борщей я уже не смогу.

- Конечно, - покивала она головой, получилось довольно грустно. Она смотрела на него во все глаза, стараясь поймать его взгляд, а он, напротив, всячески избегал этого.

- До свидания. – Не дождавшись ее ответа, он развернулся и решительно направился к выходу. Ей очень хотелось крикнуть, чтобы он остался, но она не крикнула…

Алена так и продолжала сидеть, провожая его взглядом. Его практически бегство она понимала. Они оба боялись не совладать со своими слабостями и Никита, в очередной раз доказал, что он тот