Человек со шрамом - Виктор Аннинский

Вскоре связной вернулся и слегка заикаясь, доложил, что полковник Маркин убит.

Мельников, как старший по званию, дал команду отходить и пополз вместе с другими к большому камню. Маркин лежал навзничь, нелепо подогнув ноги. Подполковник сразу понял, что его начальник мертв. Он много раз видел смерть вблизи, к тому же почти точно между глаз было видно входное пулевое отверстие. С такими ранениями в живых не остаются.

Стрельба сама по себе затихла, никто сейчас не стрелял ни с той, ни с другой стороны.

Но затишье оказалось недолгим: сзади, со стороны оставленных грузовиков неожиданно раздался взрыв. Мельников обернулся: перед передней машиной полыхнул еще один взрыв. Раненые в спешке отходили от грузовиков.

— Сейчас они их сожгут, — заметил он и не ошибся.

Следующие два выстрела были прицельными, оба грузовика загорелись, и вскоре на их месте было два больших костра. Затем послышались одиночные беспорядочные выстрелы, но это рвались в огне боеприпасы.

Не успела команда Мельников занять новую позицию, как снова раздался взрыв, но он был гораздо сильнее, чем предыдущие. Из — за поворота дороги поднялся огненный столб, а следом высоко в небо взметнулись языки багрового пламени.

«Они подорвали свой джип и теперь будут уходить пешком, — равнодушно подумал подполковник. Никакого азарта он не испытывал. — И черт с ними, пусть уходят. Гоняться ночью по лесу за вооруженными людьми — это безумие. Стрелять они умеют, хотя и избегают ненужной крови…»

Мельников пересчитал оставшиеся патроны: в последнем магазине АКМ их оставалось всего четыре. У остальных дела с боеприпасами обстояли примерно так же: — Будем ждать подкрепления! Можно перекурить «в рукав». Всем понятно?

Все согласно закивали головой — единственный нормальный приказ за последние несколько часов — и вскоре с наслаждением затягивались дымом от сигарет.

Мельников сидел на склоне горы, прислонившись спиной к стволу большого дерева. Он тоже курил, но курил открыто. Майор, сидевший недалеко от него, показывал ему жестами, что огонек сигареты могут заметить.

— Пустое, майор! Если бы они захотели, то мало кто из нас ушел бы отсюда живым. Думаю, что стрельбы больше не будет.

— Но полковника же убили!

— Что ж с того? На войне как на войне: бывают и убитые, и раненые. Пока у нас девять раненых и один убитый. Не повезло полковнику Маркину… Шальная пуля, наверное. А пуля — она ведь в знаках различия не разбирается, потому и дура. Тут уж кому что на роду написано. От судьбы не уйдешь. Хоть за камнем прячься, хоть в бункере сиди, а в свой час смерть тебя найдет, — начал впадать в философию Мельников.

Но почему бы не пофилософствовать, если такая крайне опасная, неподготовленная и, можно сказать, «стихийная акция» по ликвидации полковника Маркина прошла успешно.

«Неглупый он мужик, — заметил про себя майор. — Но вряд ли его назначат вместо Маркина. Пришлют какого — нибудь горлопана Муркина или, там, Нюркина… А по мне — лучше бы Мельникова. Жесткий он очень, но не дурак. И под танк нас бросать не будет, во всяком случае, без крайней необходимости. А то этот Маркин раскомандовался: «Ура! Шашки наголо!» Мы же не за пьяным мужиком по лесу гоняемся. Понимать должен… Какое там! Всё на горло брал. А тут выигрывает не тот, кто громче орет, а кто лучше думает. Вон, как они с тем заслоном разобрались, в шесть секунд: и не живые, и не мертвые. А ведь боевикам ничего не стоило прошить ментов автоматной очередью. И если эти крутые ребята всерьез решат с нами посчитаться, то уж точно: мало нам не покажется!»

Глава 35. НЕБО В КЛЕТКУ

Гибель полковника Маркина вызвала замешательство во властных структурах города и множество самых разных домыслов. И хотя в том ночном бою с шуваловскими головорезами принимало участие много сотрудников ФСБ и милиции, однако картина получалась туманная и путанная.

Никто не мог толком объяснить, что же в действительности произошло в том урочище? Ни оперативные действия по горячим следам, ни облавы, ни прочесывание местности ясности не внесли. Боевики подорвали свой джип и успели уйти горными тропами. В течении первых шести часов с момента гибели начальника УФСБ было задержано более ста человек, но это мало что дало. Уже на следующий день большую часть подозреваемых отпустили под подписку о невыезде, так как было ясно, что никакого отношения к делу они не имели.

Трудно сказать, чем бы закончилось расследование, если бы из Края не было постоянных окриков и «ценных указаний». Сыграла свою роль и комиссия, уже к обеду следующего дня прибывшая из Краевого центра. Поняв, что с поимкой действительно причастных к совершению дерзкого преступления заметного прогресса пока нет, начали искать крайних.

Естественно, что таким крайним должен быть Василий Шувалов, глава «Легиона». Группа захвата при поддержке сотрудников ФСБ и милиции устроила на его вилле натуральную облаву. И хотя достаточных законных оснований для такого вторжения не было, Прокуратура охотно дала все необходимые санкции.

Однако ничего кроме злости и досады эта акция не дала: Шувалова не было дома. И как выяснилось — не было его и в стране. Еще неделю назад он вместе с женой улетел во Францию, где у его супруги были родственники.

В полной мере не удалось сорвать зло и на сотрудниках охраны и других людях, живших при вилле. Тут же появилась целая свора натасканных адвокатов за компанию с журналистами. А как известно, власти не любят, когда журналистская братия освещает их действия, тем более, когда власти сами, мягко говоря, не очень придерживаются буквы закона. И ладно бы, если все журналисты были местными — с ними можно если не договориться по — хорошему, то одернуть. Но за компанию с местными оказались и из Краевого центра, и даже из столицы.

Неважно, кто из «Легиона» так оперативно подсуетился, но иметь дело с прожженными журналюгами из Москвы — удовольствие не только ниже среднего, но и сомнительное. Они потом такого понапишут в своих пасквилях, что и за год не отмоешься.

Даже арест, наложенный на роскошное жилище владельца «Легиона», продержался недолго. На следующий день в Прокуратуру, Администрацию города и в Управление ФСБ по факсу пришли протесты, подписанные одним из советников Французского посольства в Москве. К вечеру такие же протесты пришли и из МИДа Франции. Оказалось, что шикарная вилла принадлежит гражданину Франции, брату жены Шувалова.

Властям просто ничего не оставалось, как арестовать кого — то из ближайших помощников Шувалова. В противном случае, они, как говорят китайцы, потеряли бы лицо и расписались в своем бессилии перед организованной преступностью. Из всех кандидатов на роль «козла отпущения» больше всего подходил Вадим Свиридов. Потому что именно Свиридов курировал нелегальные операции Корпорации, ему же подчинялась большая часть служб безопасности и охраны. Его не сразу удалось найти, но как только оперативные службы ФСБ установили его местонахождение, Свиридов был арестован.

Вел он себя спокойно, но заявил, что не будет отвечать ни на какие вопросы, пока не появятся его адвокаты. Промучившись с ним два дня, полковник госбезопасности, возглавляющий комиссию из Края, зло пообещал на прощание: — Да и хрен с тобой! Обойдемся без твоих показаний. За организацию убийства начальника Управления ФСБ полковника Маркина ты получишь высшую меру наказания — расстрел… Правда, в одном тебе крупно повезло: на смертную казнь наложен мораторий. Поэтому пока сядешь лет на пятнадцать… А если мораторий отменят, то уже не досидишь свой срок. Будь моя воля, я бы тебя прямо сейчас расстрелял! Для таких как ты, у нас слишком гуманные законы…

Поздно вечером, подполковник Мельников еще находился в своем кабинете, когда зазвонил внутренний телефон. Это был капитан Хопров, который сегодня заступил на дежурство по Управлению: — Шеф, тут такое дело… К Свиридову пришла жена. Ей уже объяснили, что, во — первых, ночь, а во — вторых, он находится под следствием. Поэтому свидания запрещены. Но она ничего не хочет слушать. Стоит под дверью и плачет… Не знаю, что делать…

— Впусти ее, Хопер, и проведи в следственный изолятор. Я сейчас спущусь.

— Понял, шеф! Но как бы нам не нарваться на неприятности. Комиссия еще не убралась в Край.

— Вот и сделай всё по уму. Лишних проблем нам не надо.

— А что делать со жратвой?

— Какой жратвой? — не понял Мельников.

— Она притащила с собой целую сумку еды, взвод накормить можно.

— Проверь, чтобы не было запрещенных вещей…

Минут через пять Мельников встретил в подвале Управления Оксану Свиридову в сопровождении сержанта. Тот тащил за ней тяжелую сумку. Подполковник открыл дверь в камеру, пропустил вперед женщину, но сам остался в дверях.

Вадим Свиридов, когда увидел Оксану, растерялся. Вскочил с нар, но застыл посреди камеры: он бы кинулся навстречу жене, если бы не Мельников, маячивший позади нее. Оксану же сразу бросилась мужу на грудь и разрыдалась. Глотая слезы, она что — то говорила, быстро и невнятно… Свиридов снова посмотрел на подполковника, но тот так и остался стоять в дверях. Только отвернулся, с кем — то разговаривая.