Академия Слов - Сенни Роверро

от него такой отваги, признаю. Но запоздали вы, ребята, запоздали. За вас уже всё сделали. Наверное, слишком долго не могли определить, что и где происходит. Не могу осуждать, любой бы на их месте долго сориентироваться не мог. Я лишь мельком кивнула застывшим поражённо мужчинам. Мои вороны торжествующе кружили вокруг меня, но что-то не давало мне радоваться победе вместе с ними. Мысль посмотреть на пространство взором пробуждённого оказалась очень верной. Я увидела то, что почему-то не почувствовала. Хаос. Вокруг нас с Виком, уже освобождающим от пут свою Киру, собирался Хаос, готовясь нанести решающий удар.

Страх за этого лоботряса пронзил всё моё существо. Подвергнуть его опасности безумия было невозможно. И я приняла единственное верное решение.

– Анги-карана абхигхата.

«Принимаю удар». Я добровольно позволила Хаосу напасть на себя. И он не замедлил принять это позволение. Сознание словно сковало тисками, пытающимися его раздавить. Понимая, что долго не продержусь, резко обернулась к наблюдавшему за мной Эдгару и выкрикнула:

– Убей меня!

Ноги подогнулись. Я рухнула на колени. Это ощущалось так, словно на меня разом навалилась целая гора. В сознание острыми иглами впился Хаос. Руки непроизвольно сдавили виски, словно это могло чем-то помочь, тело пригнуло к земле, мечась в агонии, едва сдерживаемой моей раздираемой в клочья волей. Видя, что Эдгар медлит, и понимая, что ещё чуть-чуть и за меня начнёт соображать Хаос, я зло повторила:

– Убей меня! Не стой столбом как идиот!

Следом из глотки вырвался крик самой сильной боли, что я когда-либо испытывала. Он что, не понимает, что с безумным Стражем не справится даже сам этот мир?! Меня нужно убить, пока я это позволяю, это единственный выход! Эдгар метнулся ко мне, и я на миг почувствовала облегчение, пока не поняла, для чего он это сделал. Рухнув передо мной на колени он вместо того, чтобы вонзить в моё сердце нож, обхватил меня руками, словно закрывая от всего мира, и трижды отчаянно выкрикнул:

– Анги-карана Пракасита!

«Принимаю Свет». «Идиот!!!» – захотелось взвыть мне. Он ведь не рождён чтобы стать Стражем, в отличии от нас с Виком, сейчас я это знала всё также из ниоткуда. Шанс, что у него что-то получится, был даже не нулевой, он уходил в минус! И даже если Свет согласится, он ведь скорее всего не переживёт трансформацию, которую мы лишь завершили! Мгновенное превращение в Стража это слишком для изначально смертного тела! И тем не менее... Могучее тело, к которому я оказалась прижата, содрогнулось, но он даже не вскрикнул – лишь крепче сжал меня в объятиях. Меня укрыли белоснежные крылья. А через миг над моей головой раздался хриплый шёпот:

– Анги-карана абхигхата.

Бороться сразу против воплощённой Тьмы и воплощённого Света Хаос не мог.

– Зачем? – хрипло прошептала я, когда всё закончилось и вернулась способность говорить. Из объятий выбираться не спешила, больно уж хорошо было сейчас в них. – У тебя ведь... могло не получиться. Ты сделал невозможное!

– Потому что я тебя люблю, – так же тихо ответил Эдгар. – Я не смог бы тебя убить или смотреть, как ты сходишь с ума, перестаёшь быть собой. А в такие мгновения даже невозможное становится возможным. «Момент истины», слышала о таком?

Слышала. «Момент истины» – момент, когда от одного лишь мгновения, порой даже от какой-то совсем незначительной мелочи, а не как у нас, зависит судьба всего мира. Кажется, о таком даже в мультике спящих говорили. «Первый отряд», вроде, или как-то так. Тьма, о какой ерунде я думаю! Даже смешно стало.

– Да? Ну тогда... Тогда я тоже тебя люблю, – ничего сложнее и проще одновременно в жизни не произносила.

Мужчина ради того, чтобы не убивать меня, совершил то, что никак не было возможным. Это ли не самое наглядное основание для доверия?

Эпилог.

В Академии в честь нашей победы над Кировым устроили бал. Теперь, когда "злодей" был наказан, мы с Эдгаром наконец восстановили баланс, усмирив Хаос, Город почти успокоился и, по сути, бедокурила только нечисть, и то уже не с той поражающей активностью, что в самом начале, людям было, что праздновать. И людям, и, в принципе, Стражам. Баланс, кстати, как выяснилось, так сильно съехал и никак не восстанавливался, потому что эта мразь, которая Киров, при своём превращении в Стража Хаоса убил двух Стражей Тьмы, которые пытались его остановить.

О том, что Киров оказался тёмным, решили общественности не говорить. В плане тёмных вообще начались продвижки. Так как мы с Виком, двое тёмных – что невозможно теперь скрывать – стали народными героями и предотвратили катастрофу мирового масштаба, а точнее масштаба сразу двух миров, позволило мне при поддержке дяди, Эдгара, и, как ни странно, деда Киры, склонить Министра к решению начать активно "обелять" репутацию тёмных. Белой, может, и не станет, но хотя бы казнить перестанут, ага. Вообще Министр меня знатно удивил. И даже не только тем, что в процессе совершенно случайно выяснилось, что тот человек, с которым я начала тогда общаться в интернете, действительно оказался Министром - это удивило обоих. Гораздо больше удивило другое. Я его, конечно, и раньше уважала, пусть и на дух не переносила, но последние события это уважение укрепили. Мало того, что он абсолютно серьёзно был готов лично ринуться в бой, так ещё и во-первых, извинился передо мной, признав, что был не прав, считая меня легкомысленной стервой, думающей лишь о себе, а во-вторых, не так уж долго, скорее даже для приличия сопротивлялся нашим уговорам.

Двойникам, уже возвращённым в Питер чтобы отпраздновали победу со всеми (экскурсию было решено продолжить, раз уж начали, но позже, после праздника), было официально объявлено, что возвращение их обратно в родной мир было, увы, признано невозможным. Даже Стражами. Иначе мы снова рискуем обоими мирами. К моему удивлению, мало кто из них по-настоящему сильно расстроился. Наверное, просто уже привыкли.

Нас – Эдгара, меня, Виру, Вика и того спящего полицейского, который придумал выход из ситуации и за это ему решили не стирать память – чтили как героев. От того, что ко всему этому была причислена и я, меня пробирал невесёлый смех, так как героем я себя вовсе не ощущала, но его приходилось сдерживать. В их глазах я – герой. А значит я должна отыграть эту новую для меня, но важную для народа роль. Вон, полицейскому, который ещё даже не