Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

«Берлин, 1/4, 1917. Срочно! Секретно! … Министерству иностранных дел для политической пропаганды в России надлежит выделить 5 миллионов марок согласно положению, глава 5, абзац 6. Был бы благодарен за возможно более быстрое исполнение. Гос. секретарь».

«Берлин, 9 ноября 1917 г. Сегодня! … Министерству иностранных дел в соответствии с договорённостью с премьер-министром Шредером для политической пропаганды в России надлежит выделить 10 миллионов марок … Гос. секретарь».

Телеграмма немецкого посла в Москве графа Мирбаха от 18 мая 1917 г. заверяла, что режим Ленина до́лжно поддерживать: изнутри – кровавым тоталитарным господством, из-за рубежа – умеренными социал-революционными силами. И далее опять указание, что деньги срочно необходимы для поддержания Ленина у власти.

Ответ не заставил себя долго ждать. 12 июня 1918 г. Берлин. Гос. секретарь пишет, что 0 миллионов марок по запросу, касающемуся России, утверждены. После убийства графа Мирбаха его миссия будет продолжена другим послом.

Сегодня известны уже приблизительно 400 документов, и это ещё не всё, что может быть найдено, о финансировании Германией революции. Общая сумма денег, засвидетельствованная в уже имеющихся документах, составляет около 1 миллиарда марок, потребовавшихся кайзеровскому правительству для того, чтобы хитроумным путём начать уничтожение потенциально богатейшей страны, которой являлась Россия времён Столыпина [245] .

Как говорится, «суду всё ясно». Непонятно одно: почему именно Владимир Ильич упорно называл «политической проституткой» Льва Давыдовича?

В 1940 г. Сталин «достал» Троцкого в Мексике, и «агент влияния», делавший революцию в России на американские деньги, был ликвидирован. А 7 ноября 1941 г., на Красной площади, Сталин приветствовал войска, отправлявшиеся прямо на фронт, – сражаться против немецко-фашистских захватчиков. Вождь напутствовал их, стоя на трибуне мавзолея с гробницей «вечно живого» немецкого агента…

Так и не стала «нашенской» ни Индия, ни Япония, ни Англия, хотя накануне Второй мировой войны молодой поэт Павел Коган «пророчествовал»:

Но мы ещё дойдём до Ганга,

Но мы ещё умрём в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла Родина моя!

«Сергианство»

В 1970–1980-е годы в Отделе отирался переводчик Сергей Гордеев – стукач, закладывавший по-чёрному участников заграничных поездок, с которыми он как «подсадной» вёл «задушевки». Владыка пытался вышвырнуть «любимца органов» из Отдела, но, при всём его влиянии, не смог этого сделать. Серёгу убрал лишь митрополит Смоленский Кирилл, возглавивший Отдел в 1989 г.: времена менялись, надо было выкорчёвывать «сергианство». Это было едва ли не самое первое, что он сделал в должности председателя ОВЦС. Лишился своего кресла и «референт, что из органов»…

Один из таких «двойников» во время работы международной конференции сидел на синхронном переводе. И какой-то немецкий богослов «достал» всех переводчиков: он «сглатывал» глагол, звучащий в самом конце предложения. А это – ключ ко всей фразе. Нервы на пределе; толмач не выдержал и, выскочив из будки в наушниках, крикнул «фрицу»: «Глагол давай! Давай глагол!»

Когда-то бытовало сформулированное в недрах Лубянки выражение: «Добровольная явка с повинной в органы». Но наступало время «уклоняться от объятий», и с «покаянкой» выступил переводчик Отдела Александр Шушпанов, который поведал о своей «деятельности» в телепрограмме «Взгляд», а также на страницах тогдашней прессы. В начале 1992 г. корреспондент газеты «Аргументы и факты» встретился с бывшим сотрудником ОВЦС, переводчиком А. Шушпановым. Вот фрагменты из интервью.

– Вы действительно были агентом КГБ?

– Увы, сия чаша меня не миновала.

– Что побудило Вас работать на КГБ? Может быть, Вас просто вынудили?

– Я давно мечтал работать в Отделе внешних церковных сношений. Когда я сумел туда устроиться, был просто счастлив. И вот однажды знакомый попросил меня помочь вернувшемуся из мест заключения диссиденту Владимиру Буковскому, которого, естественно, нигде не брали на работу, и жить ему было не на что. Я тайком давал Владимиру Константиновичу подработать на переводах, оформляя их как свои, а деньги передавал ему. И как-то нас выследили. А дальше всё пошло по сценарию: меня вышибли из ОВЦС, и полтора года я мыкался без работы. А потом в один прекрасный день меня вызвали в КГБ и предложили: «Мы вернём Вас в ОВЦС, но Вы должны поработать и на нас».

– Что входило в ваши функции как агента?

– Любой переводчик или референт ОВЦС сопровождает иностранные делегации. КГБ требовал от нас предоставлять отчёты о том, когда и куда заходили иностранцы, будь то магазин или туалет. Отчёт подавался в 5 экземплярах, один из которых шёл на стол председателю ОВЦС, второй – в Совет по делам религий, который по сути был филиалом КГБ, остальные экземпляры передавались непосредственно в КГБ.

– Давали ли Вы какую-то подписку о сотрудничестве с КГБ?

– Да. И в конце её стояло: «Все свои донесения обязуюсь подписывать псевдонимом» – источник такой-то.

– Какая кличка была у Вас?

– Мой псевдоним – «Арамис».

– Кто придумал Вам такое оригинальное имя?

– Я сам. Хотя агентам с низким интеллектуальным уровнем, насколько я знаю, имена придумывают в КГБ.

– Проходили ли Вы какое-то специальное обучение?

– Да, меня учили методике сыска, задержания, ухода от слежки и многому другому.

– Оплачивался ли ваш труд?

– Да, и очень неплохо. Мне постоянно шла вторая зарплата.

– А как Вы её получали?

– Непосредственно от хозяев – из рук в руки. Указывал полученную сумму и ставил свой псевдоним «Арамис».

– Как Вы передавали свои отчёты?

– Офицер КГБ, с которым я был на связи, снимал для нашей встречи номер в гостинице «Центральная». Резидентом КГБ в ОВЦС был подполковник Владимиров (настоящее его имя – Погодин Алексей Алексеевич).

– А что ещё помимо слежки входило в ваши функции?

– Я работал главным образом против известного религиозного деятеля, в прошлом диссидента, священника Глеба Якунина. Я не только следил за ним, но и разрабатывал операции против него. КГБ стремился подвести Якунина под шпионаж. Была подготовлена операция, в ходе которой отец Глеб должен был якобы «передать» конфиденциальную информацию протестантскому капеллану американского посольства в Москве Майклу Спенглеру. И во время подстроенной КГБ встречи Якунина арестовали бы за шпионаж, а Спенглера объявили персоной нон грата. Слава Богу, операция эта – не без моей помощи – провалилась.

– Знает ли Якунин о том, что Вы шпионили за ним?

– Да, я всё ему рассказал, и он простил меня. Может быть,