Муза - Эмма Скотт

боль и ярость сжали мое сердце в железный кулак. "Господи, Амбри..."

"Я рассказал родителям правду только много лет спустя. Дядя уверял меня, что они никогда мне не поверят и в любом случае отправят меня подальше. Он был прав. В тринадцать лет я, наконец, набрался смелости и заговорил. Мне потребовалось все, что у меня было, но я сделал это". Голос Амбри напрягся. "И мои родители назвали меня лжецом".

"Черт возьми..."

"Они тут же упаковали меня и отправили в Европу с моим наследством. Это был последний раз, когда я их видел. Я перестал быть членом семьи и стал маленьким грязным секретом. И это то, что я чувствовал. Грязно. Стыдно. Как будто я сделал что-то плохое".

Я притянул его ближе. "Нет", - сказал я яростно. "Это была не твоя вина. Ты слышишь меня? Это была не твоя вина. Они подвели тебя. Они все подвели".

"Глупо сейчас переживать из-за этого, не так ли? Это было очень давно. И человечество изобилует историями, подобными моей, и даже намного хуже".

"Это то, что случилось с тобой, и это имеет значение", - сказал я, прижавшись к его плечу. "Это очень важно".

"Спасибо, Коул". Он выдохнул с трудом, прижавшись ко мне. "Мне кажется, что я веками ждал, когда кто-нибудь скажет мне это".

Я обнял его крепче, а потом Амбри отстранился настолько, что мы оказались лицом к лицу.

"Ты не единственный человек, которому я это сказал, но мне кажется, что это ты", - сказал он. "Я думаю, как все могло бы быть по-другому, если бы я говорил об этом больше. Если бы я выпустил боль, которая жила во мне. Я не мог убежать от нее, поэтому мне пришлось стать ею. Я решил, что если что-то можно так легко отнять у меня, то единственный способ выжить - это сделать так, чтобы это было легко отдать". Он слабо улыбнулся. "Но поцелуи... это может быть чем-то, что принадлежит только мне. Я мог бы решать. Небольшая мера контроля".

"Тогда я еще больше польщен, что ты доверился мне, но в основном, мне жаль, Амбри. Мне так жаль, что это случилось с тобой".

"Не проливай по мне слез, Коул", - сказал он, опустив взгляд. "Я не заслуживаю твоего сочувствия. Я делал ужасные вещи". Он вдохнул и медленно выдохнул. "Раз уж я в исповедальном настроении... есть кое-что еще".

"Ты можешь рассказать мне все, что угодно".

Его брови нахмурились, и он искал мои глаза. "Нет, в другой раз. Я уже испортил тебе утро".

"Ты ничего не испортил".

Амбри колебался еще мгновение, затем сделал выпад вперед и поцеловал меня, оттолкнув меня назад и устроившись сверху.

"Похоже, я более эгоистичен, чем честен". Его бедра прижались ко мне, его член скользнул по моему, который почти мгновенно стал твердым. "И я еще не готов отказаться от тебя".

Через два дня Люси и Кас вернулись в Нью-Йорк. Мы с Амбри проводили их в Хитроу. Перед тем, как они направились в службу безопасности, Кас отозвал меня в сторону и вложил мне в руку листок бумаги.

"Мой коллега говорит, что Жюль Грейсон - тот человек, которого нужно знать. Вы можете написать ему по этому адресу. Он поможет тебе, если сможет".

"Отлично. Спасибо, друг", - сказал я и сунул бумагу в карман, пока ее не увидели острые глаза Амбри.

Мы с Касом пожали друг другу руки, а затем Люси обняла меня.

"Береги себя. Будь осторожен. Позвони мне, если что-нибудь случится. Я не знаю, что я могу сделать, но... позвони мне в любом случае. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке".

"Позвоню. Обещаю".

Амбри попрощался с Касом и Люси, а затем попросил своего водителя отвезти нас обратно в квартиру.

"Итак", - сказал он с плюшевого заднего сиденья. "Вы с Кассиэлем выглядите уютно. Мыслите как воры".

"Толсто как воры и не лезь не в свое дело". Он нахмурился, и я рассмеялся. "Мне чертовски нравится, когда ты капризничаешь. Почти так же, как я люблю, когда ты коверкаешь общепринятые идиомы".

Он фыркнул. "Ты попробуй уследить за сотнями лет меняющегося жаргона с Другой Стороны".

"Ты проделываешь огромную работу. Действительно убиваешь".

"О, отвали".

Я засмеялся сильнее, и, хотя он старался изо всех сил, Амбри тоже не мог удержаться от улыбки. Потом его улыбка превратилась в смех, и я подумал, что никогда в жизни не видел ничего настолько чертовски красивого.

Я наклонился, чтобы поцеловать его, поклявшись, что сделаю все возможное, чтобы сохранить это счастье между нами. Но ноющий страх, что его могут забрать в любой момент, преследовал каждое блаженное мгновение, и я ничего не мог с этим поделать.

Просто люби его, майн Шац. Больше ничего не нужно делать.

Эта мысль успокаивала, как материнские объятия, но мой собственный багаж был таким же тяжелым, как и всегда. Я годами оберегал свое сердце, желая уверенности, стабильности, безопасности. У нас с Амбри ничего этого не было. После того, как я так долго был осторожен, позволить себе полюбить его казалось самым захватывающим желанием моего сердца и самым безрассудным.

Он - демон. "Осторожность" давно покинула чат.

Я мог бы посмеяться над иронией, но с ужасом понял, что перестал думать об Амбри как о демоне.

Он был просто моим.

На следующий день я встретился с Джейн за обедом на Флит-стрит, чтобы обсудить итоги выставки в галерее за ее утиным конфи и моим BLT за 28 фунтов, который казался слишком вычурным, чтобы есть его даже в качестве сэндвича.

"Мне не нужно говорить вам, что это был ошеломительный успех", - сказала она. "Вы были там".

"Я так благодарен за всю ту работу, которую ты проделала, Джейн". Я теребил свою салфетку. "Как они справились? Я имею в виду, мы...?"

"Распродажа? Нет. Ничего не было продано".

"О", - сказал я, откинувшись на спинку кресла. "Это облом".

Джейн потянулась через стол и похлопала меня по руке. "Ты слишком чист для этого мира, Коул. Никто ничего не купил, потому что ничего не продавалось. Пока нет. Прости меня за скрытность, но я подозревала,