Муза - Эмма Скотт

что это ложь. Или я проснусь и пойму, что это был сон. Вот только я не могу видеть сны".

Я мягко улыбнулся. "Тогда это должно быть реальностью".

"Черт возьми, Коул..."

Я притянул его к себе и глубоко поцеловал, а затем выскользнул из постели. В ванной я привел себя в порядок и смочил мочалку. Я провел ею по животу Амбри, затем снова забрался к нему в постель и обхватил его, прижав его спиной к своей груди.

"Мне нужно поспать", - пробормотал я ему в плечо. "Совсем немного. Ты останешься со мной?"

Он кивнул, обхватив меня руками, которые держали его. "Я никогда не хочу уходить".

Я был слишком уставшим, слишком истощенным всей этой ночью, чтобы бодрствовать, но я практически слышал остальную часть его мыслей, и она последовала за мной в темноту.

Но, возможно, у меня не было выбора.

Утренний свет косо упал на мои глаза, разбудив меня. На мгновение я был дезориентирован и растерян. Много лет я просыпался в холодной пустой постели, а теперь ко мне прижималось теплое тело Амбри, и мои руки все еще обвивали его.

Я поцеловал место между его лопатками и неохотно отпустил его.

"Прости. Я держал тебя в плену всю ночь".

"Я - добровольный пленник".

Он повернулся ко мне лицом, и я провел большим пальцем по его нижней губе. "Теперь, когда я могу тебя поцеловать, это просто невозможно", - сказал я.

"Что тебя останавливает?"

"Мое утреннее дыхание".

Я сбросила одеяло и направилась в ванную.

"Меня не волнуют такие вещи, Коул".

Когда я вернулся, я скользнул обратно в постель и нежно поцеловал его в губы. "Меня волнует. Не то, есть ли оно у тебя, а то, что оно может быть у меня".

"Это бессмысленно".

"Я знаю. Это как подарочные карты. Я ненавижу дарить их; я беспокоюсь, что они недостаточно заботливы, но при этом у меня нет проблем с их получением".

Амбри выглядел суховато-веселой. "Так рад, что мы разобрались с этим".

Я рассмеялся и снова поцеловал его. Наш поцелуй стал еще глубже, и мое тело грозило проснуться, но просто лежать с Амбри в моей постели было приятно. Я подложил руку под голову. Моя вторая рука нашла его руку, и наши пальцы переплелись.

"Спасибо", - сказал я.

"За что?"

"За то, что доверяешь мне".

"Это всего лишь поцелуи", - сказал Амбри. "Глупо скрывать это, я полагаю. Попытка сохранить что-то для себя после того, как столько всего было отнято".

Мое сердце упало, и я крепче сжал его руку. "Я думал, не случилось ли с тобой чего-нибудь. Я надеялся, что нет. Но это не глупости. Ты сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить себя".

Он нахмурился. "Ты не собираешься спросить меня, какую еще грязную историю я скрываю?"

"Нет. Я здесь, если ты хочешь рассказать мне, но это зависит от тебя, если ты чувствуешь, что готов".

Он закрыл глаза. "Коул Мэтисон... если бы только я встретил тебя в жизни, все могло бы сложиться для меня совсем по-другому".

"Теперь я здесь. И это все еще твоя жизнь, Амбри".

Он перевернулся на спину, взял меня за руку и проследил за моими пальцами. "Ты уверен, что хочешь услышать это? Это не приятно, а скорее... постыдно".

"Я здесь. Я слушаю", - сказал я, внутренне напрягаясь. Боль проступала на поверхности его выражения. "Возможно, это поможет выплеснуть ее наружу".

"Возможно".

Он положил мою руку на свое сердце и держал ее там, устремив взгляд в потолок. Как только я подумал, что он решил отказаться, он вдохнул и заговорил.

"Я говорил тебе, что мои родители родили меня поздно. Мое рождение чуть не убило мою мать, и, хотя мой отец был рад, что у него есть наследник мужского пола, ни у одного из них не было ни сил, ни желания воспитывать меня. И по сей день я не знаю точно дату своего рождения. Я рос в кругу сменяющих друг друга репетиторов и гувернанток. Я редко видел своих родителей и старшую сестру Джейн - дева, которая держалась особняком в западном крыле. Единственным светлым пятном были визиты дяди.

Он был не кровным родственником, а другом семьи. Я называл его дядей. Он был как вспышка света в сером мавзолее Гевера. Веселый парень, всегда угощал меня, всегда ерошил мои волосы, всегда клал руку мне на плечо или находил другие причины, чтобы прикоснуться ко мне. Его привязанность была платонической, пока мне не исполнилось десять лет. Полагаю, именно тогда он решил, что ждал достаточно долго".

О, черт...

Моя грудь сжалась от ужаса. Под моей рукой сердце Амбри учащенно билось, несмотря на его спокойный, покорный тон.

"Он приехал в Хевер в середине лета из своего поместья в Кенте и спросил, не хочу ли я сопровождать его в Лондон. Я, конечно же, согласился. Променять холодный, пронизывающий замок на шумный город? Какой непоседливый мальчишка не согласился бы? Но не успел закрыться дверь кареты, как дядя дал понять свои истинные мотивы. Его привязанность ко мне стала менее чем платонической".

Я стиснул зубы. Десять лет.

"То первое путешествие разрушило весь мой мир", - сказал Амбри, его взгляд был отрешенным. "Мое детство сгорело за несколько коротких и мучительно долгих мгновений. Мгновенно во всем забытом богом мире не осталось никого, кому я мог бы довериться".

"Твои родители...?" спросил я беспомощно.

"Бросились мне на помощь? Прокляли моего дядю за его деяния и бросили его в темницу?" Он покачал головой на подушке. "Вряд ли. В следующие две недели дядя снова позвонил, чтобы забрать меня в город. Я умолял родителей не разрешать мне этого, но мои мольбы остались без ответа. Они рассердились на мою дерзость и назвали меня неблагодарным маленьким негодником. Меня с криками и пинками затащили в дядину карету, закрыв за мной дверь. В третий раз, когда дядя позвал меня, я спрятался в саду. В четвертый раз я забрался на чердак, и меня пришлось вытаскивать мастеру по оружию". Резкость в тоне Амбри пропала, и его голос понизился почти до шепота. "В пятый раз я перестал бороться".

Мои глаза закрылись,