Аукцион - Яна Николаевна Москаленко

Адриан никогда не видел по-настоящему, две скрещенные кости на ребрах. Он потер лицо, и кожа послушно растянулась под пальцами, и черные круги под глазами то расплывались, то скукоживались до размеров сероватой лужи. В комнате, как обычно, было душно, Адриан не любил проветривать, предпочитая медленно обвариваться в духоте, но сейчас морозило.

– Какого хера, Адриан?

Адриан обернулся, растерянно хлопнув себя по поясу. Кобуру на своем этаже во Дворце он снимал, а до спрятанного в берцах ножа еще нужно было дотянуться. Влад стоял перед ним – весь в черном, даже волосы тщательно зализаны под шапку (как в тот самый раз). Адриан не мог разглядеть его белые брови, но Влад морщился, и Адриан знал, что они собрались грозной кучей где-то на переносице. Адриан не выдержал, улыбнулся.

– Ты как сюда попал? – Настырная улыбка мешала недовольному тону, радость, неконтролируемая, перла наружу.

– Он пустил. – Влад по-прежнему не называл Данте по имени.

И вот еще странно: во Дворец, а тем более на этаж Короля, никого не пускали без разрешения Короля или Данте. Но даже Данте должен был сначала спросить у Адриана. Он не спрашивал. Влад сделал несколько шагов навстречу и остановился.

– Да здравствует Король.

– Заткнись.

Влад замолчал, по нему было видно: издевается. Адриан моментально выбесился, и радость перестала сочиться. У него каждый раз бежали мурашки, когда он входил в комнату и все пространство вокруг взрывалось этой фразой:

да здравствует король!

Но не отзывалось, не щелкало. Слышать эти слова от Влада было непонятно и мерзко. Адриан запутался в эмоциях, сердце билось чересчур активно.

– Что ты здесь забыл?

– Это ты скажи, какого хера с тобой происходит?

Влад не выдерживал и тоже злился, поэтому все-таки приблизился, и у Адриана время – кисель, он тонет и барахтается, а еще тянется – вперед-вперед-вперед. От Влада пахло Владом и домом. Адриан не замечал ничего – только сваленные в кучу брови, и внутри все колошматилось еще сильнее. Ребра точно вот-вот сомкнутся. Пускай.

– В смысле? – Адриан не понимал, зачем Влад приперся, опять с ноги выбил дверь в его жизнь. Его раздражало, что Владу дозволено вот так шататься туда-сюда, как ему вздумается, особенно накануне больших перемен.

– Выглядишь ты отвратительно.

– Не твое собачье дело, – огрызнулся по привычке, а у самого внутри все трепещет.

влад. влад. влад. влад.

Они же всё стерли, вычеркнули то, что говорили друг другу, и то, что сказать не успели. А все равно внутри что-то требует бросить всех и заколотить дверь в комнату, чтобы больше никто не вошел и не вышел. Адриан похоронил бы их заживо. Но тело сдавалось, не слушалось. И они стояли – и дверь нараспашку.

– Ты себя довел, Адриаш.

– Не зови меня так.

Теперь Влад улыбнулся, Адриан все закипал. Подумаешь, слегка схуднул, слегка недоспал, недели выдались непростые, пришлось убить парочку человек и захватить власть в Кварталах. Влад вечно тыкал Адриана: за то, что не расстается с «Кома-Тозой», за то, что спит и редко, и урывками и его мозг постепенно размокает до состояния клейстерной каши из школьной столовки.

Влад порой не выдерживал: «Ведешь себя как ребенок, меня заебало с тобой нянчиться!» Через несколько дней он заново прятал бутылки с «Кома-Тозой» и вытаскивал Адриана из баров – трезвого, но наверняка подранного или подравшегося.

– Ты не справишься с короной, за которой всю жизнь бегал, если так плохо себя чувствуешь.

– Я нормально себя чувствую.

Отец рассказывал: мать Адриана так же кудахтала над всеми подряд, особенно над бесконечным умирательным отрядом своих братьев и сестер. Над Адрианом наверняка бы тоже кудахтала, жаль (или к счастью?), не пришлось. Разговор не клеился и напоминал баранье препирательство, но Адриан не знал, как им еще разговаривать. Внутри жгло, голову пошатывало. Нет, штормило полностью. Адриана замутило, и холод продолжал грызть, хотя в комнате наверняка несло потной затхлостью.

– Я вижу. Тебя всего колоебит.

Влад покачал головой и пошел к выходу. Он снова повернулся к Адриану спиной. Стройка. Пыль забивалась в нос. Ничем не пахло – пустотой. Открыл глаза, и Влада не было.

– Возвращайся, – обронил Адриан случайно.

Влад не ответил, и возвращаться было некуда.

Машину за Адрианом прислали из Города. Такое было условие. Отобрали оружие. Это было заранее ясно, пускай, в Кварталах местные привыкли убивать и подручными средствами, поэтому не страшно, справятся. Адриан равнодушно зацепил глазами хромированные двери северного поста, голограммы, все эти городские приблуды для высокопоставленных персон. Рев Города слабо просачивался сквозь бронированные окна в салон, у Адриана гудело в ушах, он ничего не слышал.

– Поел бы. – Данте сунул Адриану на колени горячий сверток со свежими пышками.

Пахло припудренным сахаром тестом, мама Влада напекла этим утром. Родителей – два с половиной.

хочется блевать.

Остаток вчерашнего вечера Адриан провел в позе лицом в кровать, жопой к миру. Ночь прошла так же. Все мысли о душе, которые до этого скакали в голове по кругу, вдруг схлопнулись и рассыпались. Вместо этого Адриана без конца штырило. Он почти отвык от Влада. Так же глупо думал о нем часто (очень часто), постоянно, но почти без боли, просто тоскливо и безнадежно. Его вчерашний визит казался нарочитым. Влад приперся, отчитал за внешний вид и свалил так спокойно, будто это был их ежедневный ритуал (как крысиная возня), но ведь не был. Влада тоже не было. Совсем.

Адриана накрыло, как в первый раз. Руки, глаза, запах (Влада и дома, дома и Влада) – Адриан весь им пропитался. Влад до сих пор сидел на соседнем сиденье и смотрел на него недовольный, – но пахли только пышки.

– У Лисы все схвачено? – отозвался Адриан, скорее просто чтобы заполнить салон разговорами.

Город продолжал снаружи беситься, переливаться стекляшками-людьми-огнями-проспектами.

– Думаю, да. Она молодец.

– Где ты ее откопал…

– Судьба, Адриан, не поверишь.

– Ага, – Адриан плюнул в Данте насмешкой, – весь этот любовный бред ей в уши лей. Не она тебе нужна, а что-то от нее. Чуешь разницу?

Данте прищурился, Адриан больше его не шугался.

– Что бы ты понимал, ребенок.

– Нахуй ты его вчера пустил?

– Он очень просил. – Данте выдавил эти слова с нажимом, как выдавливают остатки зубной пасты из тюбика.

Влад очень просил.

знает. все знает, ублюдок.

– Если сегодня все получится, – Адриан подался чуть вперед и понизил голос, – я не хочу, чтобы ты лез в мои дела. Я Король. Ты же не думал, что я всю жизнь буду твоей овчаркой в будке? Кончилось, Данте. Вякнешь против