Кемаль Ататюрк - Александр Жевахов

Всё было бы прекрасно, если бы не было Этхема-черкеса. Между ним и Анкарой всегда существовало недоверие, затем перешедшее во враждебность. Исмет, дисциплинированный, жесткий, организованный, считает: «Воевать должна регулярная армия, нет никаких иных решений на будущее. Мы обязаны иметь регулярную армию». Эти рассуждения непонятны черкесу: он блестяще проявил себя на полях сражений, он завоевал авторитет и не собирается уступать свою власть. Когда Исмет пишет ему в конце ноября, приказывая ограничить военные действия, Тевфик, один из братьев Этхема, отвечает: «Глупые и невозможные для исполнения приказы».

В сложившейся ситуации, когда националисты оказались в железных клещах, мобильные силы, как теперь называются отряды черкеса, обладают достаточными преимуществами, чтобы заставить Кемаля и Исмета подавить гнев. Кемаль пытается избежать испытания силой и, когда направляет Али Фуада послом в Москву, предлагает Этхему стать его военным атташе. Черкес отвечает решительным отказом, и лобовое столкновение становится неизбежным. Разрыв происходит в начале декабря на вокзале Эскишехира: на поезде из Анкары прибывают Кемаль, Исмет, Этхем, Решит, другой брат Этхема, депутат Национального собрания, и несколько других важных персон. В зале ожидания Кемаль не скрывает удивления: «А где Этхем?» Отвечает Решит: «В настоящий момент он во главе своих отрядов». Этхем, предчувствуя ловушку, сбежал, тогда как Кемаль собирался серьезно поговорить с ним. В приступе гнева Кемаль заявляет: «До сих пор мы встречались с вами как старые друзья, чтобы откровенно обсуждать наши проблемы. С этого момента наша дружба умерла. Перед вами председатель правительства и Великого национального собрания Турции».

Черкес проиграл. На закрытом заседании 29 и 30 декабря Кемаль представил парламентариям материалы, обвинив Этхема и его братьев в неповиновении как правительству, так и Национальному собранию. Кемаль стал искусно убеждать их в том, что сможет урегулировать вопрос без кровопролития: «Дайте мне немного времени. Вот что я предлагаю, но если всё же Национальное собрание хочет заняться этим делом…» Торг был откровенным: окажите мне доверие… И снова ему поверили, и на этот раз вполне обоснованно.

Менее чем через месяц, 24 января 1921 года, Кемаль в последний раз возвращается к делу Этхема. К этому времени дело практически закрыто. 6 января 1921 года, когда греки предприняли новое наступление, Этхем встал на путь предательства: он подписал с ними соглашение о прекращении огня и окончательно перешел в лагерь греков вместе с тремястами соратниками.

Так бесславно завершилась эпопея Этхема. Черкес останется в Анатолии до 1922 года, позволяя грекам использовать его былую славу и заявляя греческой прессе, что Кемаль «хотел продолжать войну, преследуя собственные амбиции, и что он был не в состоянии сопротивляться ни минуты греческой контратаке». Приговоренный заочно к смерти, Этхем фигурировал в списке ста пятидесяти турок, изгнанных молодой республикой в 1923 году.

Этхем действительно исчез 10 января. В этот же день в окрестностях Эскишехира примерно пятнадцать тысяч греков столкнулись с восемью тысячами турок под командованием Исмета в местности под названием Инёню. Турки одержали победу, которая была далеко не шедевром стратегии, но явилась глотком свежего воздуха, столь необходимого молодой регулярной армии. «Важная победа националистов», — ликует газета «Исламские новости», и Анкара празднует свою первую большую победу в течение нескольких дней: город утопает в турецких флагах, раздается протяжное пение ходжей, гремят военные оркестры, с восторгом встречаемые школьниками. Важно ли, что военное достижение было намного скромнее?

В Инёню Исмет получает звезды генерала и регулярную армию.

Начало 1921 года, после того как анатолийские большевики были выведены из игры, а Этхем устранен, проходило под знаком установления порядка. Символом, хотя и довольно незначительным, этой эволюции стало появление молодой хозяйки в резиденции Кемаля. Двадцатилетняя Фикрие с огромными глазами и вьющимися волосами была родственницей его отчима.

Украшенная флагами Анкара. Какой контраст со Стамбулом! Столица находилась в отчаянном финансовом положении, зависела от милости Османского банка при выплате жалованья своим чиновникам, военным и полиции. А прибытие около ста пятидесяти тысяч русских, ставших жертвами поражения Врангеля, — вовсе не подарок при всем сочувствии к ним. Многие с сожалением вспоминали даже о времени, когда у власти были юнионисты! Стамбул теряет свое положение, словно старая жена, которой угрожает молодая соперница. Правительство агонизирует: вместо Ферит-паши, являвшегося настоящей красной тряпкой для националистов, военные коменданты союзников в очередной раз назначают великим визирем старого Тевфик-пашу, чьего возраста уже никто не помнит. Наконец на сцене вновь появляется старый знакомый Кемаля Иззет-паша, которого Робек и Дефранс уговаривают поехать к Кемалю и убедить его присоединиться к ним для борьбы с большевиками.

После длительных уговоров и отсрочек Иззет-паша, ставший военным министром «правительства» Тевфика, в конце концов согласился. В начале декабря он покидает Стамбул в сопровождении Салих-паши, тоже ставшего министром. Иззет заявил, что у них есть шесть шансов из десяти успешно завершить миссию. Прежде чем прибыть в Эскишехир, Иззет и Салих встретились с Кемалем в Биледжике. Кемаль немедленно ставит на место посланцев Стамбула: «Представляюсь вам: я — президент Великого национального собрания Турции и председатель его правительства; с кем имею честь говорить?» Иззет и Салих ошеломлены: не ослышались ли они? «С кем имею честь?» Иззет, которого Кемаль регулярно посещал два года назад, и Салих, с кем Кемаль встречался в Амасье совсем недавно?

Иззет отвечал, подробно напоминая всё, что произошло с момента заключения перемирия, говорил о большевистской угрозе и рекомендовал установить мир. И снова Кемаль взорвался от гнева: «Англичане вас обманывают. Вы наивны, и во всем, что вы мне сказали, я не нахожу никакого конкретного предложения… Я вам повторяю: для нас правительство Стамбула не существует». И повернувшись к Салиху, который еще не раскрывал рта, заявил: «Что касается вас, паша, вы ответственны за исчезновение османского парламента, так как мы поверили тому, что вы говорили нам в Амасье».

Униженные, ошеломленные, оба посланца Стамбула понимают, что их миссия провалилась. Тем не менее, вместо того чтобы вернуться в Стамбул, миссионеры едут с Кемалем в Анкару. Националисты получили возможность показать им реальную ситуацию. Но затем начинаются загадочные события, неясно, с их согласия или против их воли.