Кемаль Ататюрк - Александр Жевахов

Вот почему «Новый день» Нади, одновременно справедливо и нет, написал: «Конференция в Лондоне не только не урегулировала восточный вопрос, а еще более его запутала». Действительно, конференция и договор с Москвой «запутали» восточный вопрос, но этот туман был на пользу Кемалю. Как никогда прежде, он может сказать как Антанте, так и Москве: я свободен, теперь ваш черед меня «соблазнять».

Несмотря на все их заслуги, Бекир Сами и Ахтем Рюстем не получают ни «теплого местечка», ни поздравлений. Кемаль — не из тех, кто воздает должное успешным соратникам. Что это — эгоизм или высочайшая несправедливость? Кемаль поставил главную цель — спасти свою страну, и те, кто пошел за ним на эту авантюру, должны понимать, что они всего лишь исполнители этой миссии. Если они не добиваются успеха, как Али Фуад, их необходимо заменить, невзирая ни на какие дружеские связи. Если же добиваются успеха, окончательная цель приближается, и это всё. Как сценарист и режиссер, Кемаль расставляет персонажей, руководствуясь единственным критерием: они должны вносить лепту в продвижение к цели, они должны служить, быть полезными.

Глава седьмая

ГРЕКИ НАСТУПАЮТ

Несмотря на торжество победы, следует признать, что второе сражение под Инёню не положило конец претензиям греков на Анатолию. Греческая армия, впрочем, не оставляла никаких сомнений в этом: осквернена могила Эртогрула в Севде; Енишехир, преданный огню, покинут его обитателями, а Биледжик «буквально стерт с лица земли». В Эскишехире штаб-квартира генерала Исмета превращена в центр приема беженцев с запада; их селили в больших палатках, группируя в соответствии с их родными городами и деревнями. Как отмечала французская журналистка Берта Жорж-Голи, «это новое наступление греков в Анатолии явилось суровым испытанием как для среднего класса, так и для буржуазии».

Турецкая армия предпринимает контратаку, чтобы вытеснить греков на север и отрезать их от Стамбула: «Мы переправляемся через Сакарью на плотах, внезапно атакуем и захватываем Адапазары, пробираемся вдоль озера Сарапка к восточной части Измита. Враг покидает Измит глубокой ночью и отступает к Бурсе».

Что же обусловило успех турецкой армии? Улучшения финансового положения Анкары недостаточно для объяснения повышения боеспособности армии. Конечно, получение золота от большевиков и утверждение первого бюджета, значительная часть которого выделена на оборону страны, вселяют уверенность и несколько успокаивают. Оружие и боеприпасы, захваченные у армян и начинающие поступать из Москвы, а также лихорадочно изготавливаемые в Эскишехире на старом железообрабатывающем заводе, тоже оказывают существенную поддержку. Но остальное находится в весьма плачевном состоянии: нет обмундирования, обуви для солдат, не хватает транспорта и артиллерии.

Решающим фактором, вне сомнения, был моральный дух войск. Всё изменилось после первого сражения под Инёню. Больше никто не смел сказать, что создать регулярную армию невозможно. А на следующий день после второй победы под Инёню был пересечен новый рубеж. «Мы готовы выполнить любое задание и идти на необходимые жертвы», — заявляло население.

Национальное собрание рассматривает широкий спектр вопросов и принимает законы. К весне 1921 года уже принято 122 закона, охватывающие широкий круг вопросов — от защиты индустриального потенциала страны до развития образования. Короткая беседа одного из журналистов «Национального суверенитета» с министром финансов служит хорошей иллюстрацией главных задач момента:

«В перерыве между заседаниями Национального собрания я встретил Ферит-бея, министра финансов.

— Мой дорогой, — сказал он, — мы читаем ваши статьи „Конференция в Лондоне“, „Греческий вопрос“, но есть кое-что гораздо более важное, о чем вы забываете написать.

— Чего это касается? — быстро спросил я у уважаемого министра.

— Заводов, мой дорогой, заводов… Пишите и повторяйте, расскажите всем, что нам необходимы заводы, и еще раз заводы. Экономическая независимость не может быть гарантирована иным образом. Без этого какой смысл добиваться политической независимости <…>. Да, мы продаем за сорок сантимов, а покупаем за тысячу двести… Правительство строит и будет строить необходимые заводы. Но правительство не может заниматься всеми предприятиями…»

Итак, заводы и… школы. В начале июня агентство «Национальный суверенитет» объявляет о предстоящем созыве Конгресса по образованию: «Когда мы укрепим успехи нашей регулярной армии на фронтах армией образованных людей в тылу, мы сможем добиться равновесия, необходимого для нашей Стабильности. Армия и образование — вот два средства, которые обеспечат победу народу».

Приходят на ум некоторые воспоминания. Мнение английского посла в Стамбуле в 1908 году: «История Турции исключительно военная». Или фраза, произнесенная Кемалем в лицее Анкары через три дня после прибытия в город: «Уважаемые ученики, вы занимаетесь исключительно важным делом… Я знаю, что вы ответите на призыв родины».

В Анатолии продолжались сражения. А в Европе итальянцы, французы и англичане были озабочены одним — договориться с Кемалем. Все пути вели в Анкару.

Первый шаг сделали итальянцы. Они стали предлагать Анкаре различные услуги. Нуждаются ли националисты в корабле, чтобы перевезти своих представителей, или в городе, где состоялись бы переговоры? Рим предлагает свои услуги. Нужно ли им оружие и боеприпасы? Рим предоставит. Анатолийское агентство нуждается в ретрансляции своих новостей по Европе? Никаких проблем, итальянское агентство в их распоряжении. И наконец, итальянское правительство выполняет соглашение, подписанное Бекиром Сами в Лондоне, и с 1 июня 1921 года начинает эвакуацию из южной провинции Адалии.

В отличие от итальянцев французы ведут себя сдержанно. И мая 1921 года Аристид Бриан, министр иностранных дел, объявляет военной комендатуре Стамбула о скором отъезде в Анатолию Анри Франклен-Буйона. Бывший председатель комиссии по иностранным делам, отличившийся в борьбе за ратификацию Версальского договора, планирует поездку в качестве частного лица.

Частным образом? Франклен-Буйон непрерывно связывается по телеграфу с министерством иностранных дел Франции и не делает ни шага без сопровождения полковника Сарру из турецкой жандармерии.

К сожалению, Франклен-Буйон практически не оставит никаких свидетельств о своей поездке и переговорах с Кемалем и его соратниками. Но одно не вызывает сомнения: между пашой и радикальным политиком установились настоящие дружеские отношения. Об этом свидетельствует и фотография: Кемаль, как всегда элегантный, с искренней улыбкой слушает собеседника, Франклен-Буйона, мужчину среднего роста, несколько тучного, с хитрым взглядом, поддерживая его за локоть. Взаимопонимание и даже некая фамильярность очевидны.