Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья

Старейшины стали многозначительно переглядываться. Полукрылая в вишневом пиджаке наклонилась к соседу и что-то сказала ему на ухо. Афанасий Петрович, прищурившись, уставился на Артема, словно что-то подсчитывая в уме. Пауза затягивалась. Наконец Глеб Александрович откашлялся и произнес:

– Господа, это, очевидно, моя вина, я должен был изначально настоять на том, чтобы мальчик вернулся в палату. Он только вчера пришел в себя после инцидента на олимпиаде и, очевидно, еще не до конца окреп.

– Я не понимаю… – перебил его Артем, обводя взглядом старейшин. – Как может быть, что никто из вас не в курсе? Ведь Антон Сергеевич должен был позвонить кому-то из…

В его голове всплыли слова учителя физики, сказанные в тот вечер, когда они обнаружили исчезновение мамы:

«Артем, мне нужно срочно связаться с кем-то из Петербургского городского слета и посоветоваться. У меня как раз есть телефон одного из организаторов олимпиады, он наверняка подскажет, как поступить…»

Внезапно странности сложились в единый пазл! Единственный из присутствующих, кто был в тот вечер на крыше… Один из организаторов олимпиады, чей контактный телефон по нелепому стечению обстоятельств оказался у Антона Сергеевича… Это был один и тот же Полукрылый – Воронин! И он, конечно же, ни о чем не сообщил слету!

Ужасное понимание пронзило Артема – никто из этих Полукрылых не в курсе про похищение его мамы и про то, как и для чего использовали каладриев в этой самой больнице! Им известно лишь про исчезновение Алены Петровны, но кто знает, какую версию событий преподнес им Воронин? Может и убежденность его мамы, что подруга с дочерью, никого не предупредив, улетела в Черногорию – тоже подделка? Мираж? Искусное внушение? Или какие еще способности имеются у ятагарасу?

Глеб Александрович встал и, еще раз неловко извинившись перед молчащими коллегами, направился к подросткам.

– Это вы… – прошептал Артем, широко раскрыв глаза.

– Это я. Конечно, я, кто же еще? – мягко согласился Воронин, словно разговаривал с душевнобольным, и стал подниматься по лестнице в их сторону. – Идем, я провожу тебя в палату. Элла, тоже на выход!

– Глеб Александрович, не спешите! – негромко окликнул его от кафедры Афанасий Петрович.

– Я вернусь через несколько минут, – бросил отец Вихревой через плечо. – Сделайте пока перерыв, господа.

– ГЛЕБ! – снова хрипловато произнес седовласый Полукрылый, по-прежнему не повышая голоса, но в этот раз у Артема встали дыбом все волоски на руках, а тело словно пронзил электрический разряд. Стеклянный кувшин с водой на столике внизу жалобно звякнул, а приоткрытая в начале собрания створка окна с грохотом захлопнулась. Афанасий Петрович не менял тона и определенно не пел, но это совершенно точно было Выпевание.

Вот это да! Артем слышал, что опытным Полукрылым не требуется мелодия, чтобы использовать свою силу, но прежде никогда такого не слышал. Он поежился. Откровенно говоря, ему бы и дальше прекрасно жилось без этой информации.

Воронин медленно развернулся. Даже он не мог противиться мощи, которую как бы между прочим выпустил наружу один из старейшин. Плечи Глеба напряглись, а пальцы, сжимающие спинку кресла, побелели от напряжения, что не укрылось от Артема.

– Слушаю вас, коллега! – обманчиво спокойно произнес Полукрылый, сумев взять себя в руки.

– Повторите нам, пожалуйста, еще раз, чем завершилось расследование похищения Беловой? Да, я помню, что все старейшины слета получили по почте ваш подробный отчет, – Афанасий Петрович вскинул руку, останавливая возражения, готовые сорваться с уст Воронина. – Но ваш краткий устный пересказ определенно помог бы нам лучше разобраться в ситуации.

Артем не видел лица Воронина, но был уверен, что на нем не отразилось никаких эмоций по поводу такой несвоевременной и в некоторой степени даже оскорбительной просьбы. Полукрылый не стал ни уклоняться от темы, ни отказываться, ни настаивать на своем. Титов мог только позавидовать подобному самообладанию. Вместо этого Глеб Александрович спустился на пару ступеней, со вздохом присел на крайнее в ряду кресло и непринужденно вытянул ноги в проход. После этого он окинул взглядом старейшин и произнес:

– Конечно, без проблем, господа. Как я сообщил в отчете, мне удалось найти Белову и выяснить, что никакого похищения, в сущности, не было…

У Артема просто дар речи пропал от этого откровенного вранья! Как у него наглости-то хватило такое заявить!

– …в данный момент, – невозмутимо продолжал Воронин, – они вместе с дочерью находятся в Херцег-Нови. Это небольшой тихий городок в Черногории, примерно в тридцати километрах от туристического Тивата. Это достаточно краткий пересказ моего девятистраничного отчета, коллега?

В его голосе явственно послышалась насмешка.

– Да, вполне, благодарю вас. Все дело в том, что я вчера разговаривал с Беловой по видеосвязи… Решил на всякий случай лично убедиться, что у нее все в порядке. И… – Афанасий Петрович на мгновение отвлекся, чтобы нажать кнопку на клавиатуре, и на экране вспыхнуло изображение.

Старейшины ахнули.

Фотография слева была знакома Артему. Это ее он нашел в папке, когда с Антоном Сергеевичем осматривали мамину комнату в гостинице. На ней круглолицая симпатичная блондинка средних лет, Алена Петровна, обнимала голубоглазую девочку лет пяти-шести, а та явно дурачилась.

А вот справа находился снимок, очевидно, сделанный с экрана во время вчерашнего разговора, который упомянул Афанасий Петрович. Разница между ними была так велика, что, казалось, это фотография из будущего. Качество камеры телефона, конечно, оставляло желать лучшего, но и так были отчетливо видны глубокие морщины, избороздившие прежде моложавое лицо. Светлые волосы потускнели и неопрятно свисали вдоль висков, хоть и скрывали седину. Уголки тонких высохших губ опустились, а подбородок болезненно заострился. Определенно, Алена Петровна выглядела старухой.

Глеб Александрович досадливо поморщился.

– Да, все верно. Я упоминал об этом в отчете. Она лечила дочь и потратила много сил. Из-за этого ей пришлось спешно уехать, чтобы у неКрылатых из ее постоянного окружения не возникло вопросов относительно преждевременного старения.

– Но я не и подозревала, что все настолько… – шокированно произнесла пожилая Полукрылая со звенящими серьгами. – Женщина на этой фотографии мне в матери годится, а по документам ей и сорока нет! С такими затратами энергии Белова могла Лучезарной Песнью поднять свою дочь из мертвых, да что там дочь – с десяток пятилетних девочек.

Артем еле удержался, чтобы не фыркнуть. Это от нервов, не иначе. Но, честно говоря, говорившая сама была дамой настолько преклонного возраста, что, даже ужасающе постарев, Алена Петровна выглядела в лучшем случае как ее дочь, но уж никак не мать. Он украдкой бросил взгляд на Вихреву, ожидая увидеть на ее лице, что не одному ему ситуация кажется забавной. Но Элла не смотрела по сторонам, а что-то лихорадочно набирала на телефоне. Нашла время для переписки!

– Все так, да. Я не хотел усугублять и без того удручающее впечатление, – не стал отрицать Глеб Александрович. – Тем более, что я пока и сам не разобрался, как именно это произошло.

– А что же насчет второго похищения? – прищурился Афанасий Петрович. – То, про которое говорит мальчик. Его мама… Милена Игоревна, кажется?.. Про нее вам что-то известно?

В этот момент Эл наконец оторвалась от своего телефона и сунула его в руку Артему. Она ни с кем не переписывалась, нет. Вихрева набирала сообщение ему самому. На экране крупными буквами было написано:

«НЕ ТОРМОЗИ!!!!!

НАМ НЕЛЬЗЯ ОСТАВАТЬСЯ С НИМ НАЕДИНЕ!!!!!»

– Господа, – произнес в это время Глеб Александрович со вздохом, полным вселенской усталости, – я познакомился с Миленой Игоревной во время олимпиады, она курировала группу из Волгограда. Последний раз мы созванивались с ней, кажется, вчера, и Милена не производила впечатления похищенной. – Он сделал многозначительную паузу. – Не лучше ли нам продолжить этот разговор без Артема? Мне кажется, это не очень-то красиво – обсуждать его психическое состояние в его же присутствии. В конце концов, у него есть лечащий врач, который будет принимать какие-либо решения. Я очень надеюсь, что…