Приз - Бренда Джойс

Шон явно не хотел обсуждать свои отношения с Вирджинией Хьюз.

— Уже «нас»? — быстро спросил Девлин.

— Я люблю ее, Девлин, но нет, еще не «нас». Ты ужасно обидел ее. Она нуждалась в предупреждении, а не я.

— Как-то мне не очень в это верится, — промолвил Девлин.

— Ты можешь верить и не верить чему угодно, — резко отозвался Шон. — Я только ее друг.

— Ты не смотришь на нее как на друга, — заметил Девлин.

— А ты можешь притворяться равнодушным к ней, но я чую похоть, — сердито огрызнулся Шон.

— Ты не прав, — возразил Девлин, хотя оба знали, что это ложь. — И я не хочу с тобой спорить. Ты мой брат. Мы на одной стороне.

— После того как ты это сделал, мы больше не на одной стороне. Забудь о выкупе, Девлин. Освободи ее и уезжай из Аскитона.

— Не могу. Завтра я везу ее в Уайдэйкр.

Лицо Шона окаменело.

— Если ты обидишь ее снова, я убью тебя.

Девлин уставился на него, пытаясь определить, действительно ли Шон любит Вирджинию так сильно, что ставит ее выше своей родни.

Шон покраснел.

Воцарилось тяжелое молчание.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду это, — сказал наконец Девлин. — После уплаты выкупа она может вернуться сюда — к тебе.

— Я имею в виду это. И предлагаю тебе использовать любых других женщин для удовлетворения своей похоти.

Девлин улыбнулся, но улыбка получилась похожей на гримасу. Он с беспокойством ходил по комнате, пытаясь напомнить себе, что хотел романа Шона и Вирджинии, но понимал, что это желание было притворным. Ему была ненавистна мысль о них как о паре. Он боролся с этим, но ненависть всегда удавалась ему лучше всего.

Наконец Девлин вздохнул и сел. Если Вирджиния решит вернуться в Аскитон и жить с Шоном после получения выкупа, он даст им благословение, притворное или нет.

— Ты знаешь, что я провел последние три месяца, патрулируя испанское побережье днем и охотясь за немногими оставшимися французскими каперами ночью. Мы захватили четыре корабля и восемьсот человек.

— Это так важно?

Девлин посмотрел на него:

— Да. За все это время я ни разу не подумал о Вирджинии. С глаз долой — из сердца вон.

Он не сказал Шону, скольких усилий это потребовало.

— Как, должно быть, ты гордишься собой.

Девлин встретил каменный взгляд брата.

— Мне очень жаль, что я сделал то, что сделал.

— Тогда, может быть, ты скажешь ей об этом?

Девлин уставился на него:

— И что это изменит?

Шон с отвращением фыркнул:

— Что изменит? Ты разбил ее сердце. Возможно, ты сумеешь исцелить его.

— Извини, Шон, но я с тобой не согласен. Я не мог разбить ее сердце. Она моя пленница, а не моя любовница.

— Теперь я с тобой не согласен. Она влюблена в тебя, — сказал Шон.

Девлин был так ошарашен, что не мог мыслить связно.

— Ты такой болван, — печально промолвил Шон.

— Нет. — Девлин покачал головой. — Ты не прав. Вирджиния независимая и страстная — вот и все. Если она думает, что любит меня, она ошибается — это всего лишь страсть, и любая нежность с ее стороны обусловлена тем, что я был у нее первым.

— Знаешь, — медленно произнес Шон, — женщина может хотеть от тебя большего, чем твое тело.

— Да, женщина может хотеть богатства, власти, положения и безопасности, которые я могу обеспечить. — Он вскочил на ноги, отшвырнув окровавленную тряпку. — Никогда не ожидал услышать такое от тебя!

— Тогда чего ты ожидал? Сделать дело и уйти? Или передать Вирджинию мне, не заботясь о ее чувствах? Она не Элизабет! Вирджиния не умеет притворяться. Она выражает свою привязанность открыто! Чего же ты ожидал?

— К сожалению, я не только ничего не ожидал, но и не думал об этом.

Девлин сел. Его колотящееся сердце смеялось над внешним хладнокровием, а тело дрожало. Осмелится ли он признать правду — не своему брату, а себе?

— Я потерял самообладание. Мне не следовало прикасаться к ней. В ту ночь я утратил контроль над собой. Этого никогда не случалось прежде. Черт возьми, я погубил невинную девушку!

Чувствуя боль, с которой вдруг он не может совладать, он закрыл лицо руками. Джеральд, должно быть, переворачивается в могиле, а сердце его матери будет разбито, если она узнает правду.

— Значит, ты все-таки человек. Скажи ей то, что сказал мне, — что ты сожалеешь о случившемся, что она показалась тебе такой красивой, что ты не смог сдержаться.

Девлин выругался.

— Я не поэт, Шон.

— Тогда скажи ей что-нибудь доброе своими словами!

— Уже сказал.

Теперь его намерения были тверды. Он не приблизится к Вирджинии снова и не станет говорить на эту неприятную тему.

— Скажи еще раз.

— Ну, нет.

Шон вздохнул, словно признавая поражение.

— Возможно, тебе следует подумать о том, что означает такое отсутствие самоконтроля.

Девлин поднялся:

— Это означает, что она провоцировала меня неестественным способом.

— Какая удобная теория, — усмехнулся Шон.

Но Девлин шагал взад-вперед, как по палубе, и не слышал его.

— Я провел последние месяцы, изгоняя все мысли о ней, — сказал он, обращаясь почти к самому себе. — Если я могу победить любого французского капитана, то могу победить и себя.

Шон улыбнулся:

— Может быть, эту малютку ты победить не в состоянии.

— Черта с два! — свирепо рявкнул Девлин.

Вирджиния не хотела спускаться к ужину, но решила, что это будет выглядеть по-детски — словно она дуется. В действительности она не дулась, а была сердита и обижена, но решила не позволять Девлину узнать об этом. Вирджиния пересмотрела свои четыре платья и выбрала розовое, с низким вырезом и черным кружевом. Она знала, что выглядит и этом платье лучше всего, и надеялась, что Девлин посмотрит на нее и пожалеет обо всем. Прижав к себе платье, Вирджиния повернулась к зеркалу. Что она делает?

Лучше бы он не возвратился!

Еще недавно все было прекрасно — Вирджиния была довольна и почти счастлива, думая, что сумела забыть и похоронить прошлое. Теперь же она чувствовала себя больной, спазм в желудке мешал дышать, а Девлин снова поглощал все ее мысли против ее воли. По крайней мере, подумала Вирджиния, глядя на свое бледное отражение, он признал, что заслужил пощечину. Но она никогда не примет его извинений, искренних или нет!

Ей не следовало надевать свое самое соблазнительное платье.

Но Вирджиния не собиралась соблазнять Девлина. Он мог оставаться самым интересным и притягательным мужчиной, которого она встречала, но она не повторит своей ошибки. Секс это не любовь. Однажды она была дурой, но не станет ею снова. Как ранят эти слова!