Приз - Бренда Джойс

Мэри постаралась улыбнуться:

— Пожалуйста, детка, выйдем на террасу, такой приятный вечер.

Вирджинии хотелось быть избавленной от этого, она не сомневалась, что Мэри желает поговорить на слишком интимные темы. Она умоляюще посмотрела на Шона, но он пожал плечами. Не имея выбора, она вышла с Мэри, которая сдержалась у балюстрады и повернулась к ней.

Вирджиния смотрела на звезды, но было невозможно не ощущать ее доброты и сострадания — они исходили от нее, как от ангела.

— Детка, — мягко произнесла она, приподняв лицо Вирджинии. — Как я могу извиниться за то, что сделал мой сын?

Вирджинии пришлось встретить ее взгляд.

— Это не ваша вина.

Какой-то момент Мэри не могла продолжать.

— Я всем сердцем люблю обоих моих сыновей. Я хочу, чтобы они жили мирно и радостно. Здесь, в Ирландии, трудно вести такую жизнь. Хотя, думаю, Шон близок к этому. Но Девлин? Он ушел в море мальчиком. Я редко видела его с тех пор. Он выбрал жизнь без радости, полную войны, разрушения и смерти. Девлин живет своей болью, отрезав себя от мира, от людей, как на необитаемом острове, словно не нуждается в человеческом обществе, любви, радости. — Мэри закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам. — Я часто молюсь за него.

Вирджиния также испытывала странное желание плакать.

— Может быть, он не нуждается в любви и обществе?

— Девлин холоден по натуре, — ответила Мэри, — но он человек. В его груди бьется сердце, наполненное красной человеческой кровью. Конечно, ему нужны любовь и общество, как и всем нам.

Вирджиния не была уверена, что Мэри де Варенн права.

— Я просыпаюсь среди ночи, беспокоясь о нем. Мой муж напоминает мне, что Девлин взрослый человек и что во многих отношениях мы можем гордиться им. Он рос в нужде. Мы были очень бедны. Теперь у него есть этот прекрасный дом, земля, которая многие поколения принадлежала О'Нилам и Фицджералдам, много прекрасных кораблей — почти целый флот, — не говоря уже о чудесном доме в Гринвиче. Недавно его произвели в рыцари. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Теперь он сэр Девлин.

— Он очень властный человек, — произнесла Вирджиния.

— Да. — Мэри сжала ее руки. — Но он не жестокий, верно? — взмолилась она.

Какое-то время Вирджиния не могла ответить.

— Не в том смысле, какой вы имеете в виду, — прошептала она наконец.

— О боже, что он сделал? — воскликнула Мэри.

— Со мной все в порядке, — солгала Вирджиния.

Мэри смотрела на нее с отчаянием, как может смотреть только мать.

— Я воспитывала в моих сыновьях уважение к женщинам, — хрипло сказала она. — Девлин уважал вас?

Вирджиния не знала, что ответить. Если бы Мэри задала этот вопрос хотя бы за день до отъезда Девлина, она бы без колебаний ответила «да». Но теперь боль вернулась, а красная пелена перед глазами ослепила ее. Он покинул ее, даже не попрощавшись. Разве это не было жестокостью?

Мэри все поняла. Она прижала руку к груди и, задрожав, отвернулась.

— Если бы я не любила Девлина так сильно, я бы отреклась от него, от своей плоти и крови. — Она повернулась назад. — Вы беременны?

Отрицать случившееся не было смысла. Вирджиния покачала головой.

Мэри подошла ближе и погладила ее по щеке.

— Вы такая красивая девушка, — прошептала она. — Вы любите его?

Вирджиния вздрогнула.

— Простите, я больше не могу отвечать на ваши вопросы! — Она отбежала в сторону, но вернулась. — Леди де Варенн, Девлин не обидел меня. Думаю, он пытался быть таким, каким вы хотели его видеть. Но… это случилось! — Вирджиния знала, что теперь защищает Девлина. Она в панике покачала головой, так как ее защита оставалась непонятной. — Больше я ничего не знаю! Я только знаю, что должна уехать домой!

Вирджиния побежала в дом мимо Шона и графа, бормоча извинения. Потом она скрылась в своей спальне.

В их карете Эдуард обнял жену и привлек к себе. Она прижалась щекой к его широкой груди, закрыв глаза. Граф чувствовал ее страдания, и хотя он любил Девлина как родного сына, он ненавидел боль, которую тот причинял его жене, и жалел, что не может защитить ее.

С такой иронией судьбы сталкиваются многие могущественные люди — они могут править королевством, полным подданных, но не собственными блудными сыновьями.

Эдуард погладил ее волосы.

— Сейчас ни о чем не беспокойся, — сказал он. — Завтра мы обсудим это и решим, что делать.

Мэри не ответила. Эдуард ощущал ее дрожь и понимал, что она снова плачет. Наклонившись, он поцеловал ее в висок. Она нашла его руку и прижала к себе.

— Что бы я без тебя делала, Эдуард? Я так люблю тебя!

Граф Эдер полюбил Мэри с первого взгляда, когда его арендатор Джералд привел домой молодую семнадцатилетнюю жену. В то время он сам был помолвлен и ждал свадьбы. Одиннадцать долгих лет Эдуард провел, восхищаясь Мэри на расстоянии, никогда не позволяя себе даже мечтать о ней, пока она вынашивала троих детей, а его собственная жена подарила ему троих прекрасных сыновей и дочь. За эти годы у него развилось уважение и восхищение своим арендатором вместе с некоторой настороженностью. Он слышал, что повстанцы появились в Уэксфорде, что их влияние растет. Эдуард всегда поддерживал полную эмансипацию католиков, считая, что это поможет Ирландии стать сильнее экономически и политически. Другие не соглашались с ним, боясь, что восстановленные в правах католики будут претендовать на власть и земли.

Время от времени граф обедал с Джералдом. Мэри вежливо уходила, когда мужчины начинали обсуждать земледелие, торговлю, экономику и, наконец, политику. Но два ирландца — даже протестант и католик — не могли сидеть за одним столом без обсуждения политического, конституционного и социального положения их страны. Это приводило к горячим спорам.

Джералд никогда не подозревал, что Эдуард влюблен в его жену.

Но Мэри это знала. Она чувствовала это с самого начала и всегда отводила глаза в сторону в его присутствии, словно боясь, что один взгляд может совершить непоправимое.

Иногда перед уэксфордским мятежом Эдуард слышал об участии Джералда в тайном обществе. Они страшно ссорились, когда Эдер требовал, чтобы Джералд держался в стороне от конфликта. За несколько дней до восстания Джералд прискакал к Эдеру.

Эдер встретил его во дворе, боясь, что с Мэри или ее детьми что-то случилось. Джералд спрыгнул с лошади и схватил графа за лацканы охотничьей куртки.

— Я хочу, чтобы вы поклялись мне, Эдуард, что присмотрите за моей женой и детьми.

— Что? — Эдуард был ошарашен.

— Просто на всякий случай… Они смогут обратиться только к вам. Пожалуйста, поклянитесь, что не позволите им голодать. И… — Он заколебался. — И что найдете Мэри другого мужа — доброго и достойного человека.