Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

Но с годами приходит и ответственность, поэтому не забывай, что пусть мы всё ещё подле тебя, когда-то тебе придётся быть в ответе за то, за что отвечаем сейчас мы, потому что ты – наше наследие.

Будь счастливой, дорогая. Радуйся и веселись. Сегодня твой день, и мы все рядом.

Моритц Лютнер закончил свою речь, а все гости зааплодировали. Похлопал в ладони и Юлиан, потому что таких слов ему, например, никто никогда не говорил – ни мать, ни дед.

Флеерта Лютнер рыдала, а Пенелопа пребывала в растерянности.

Празднество, поздравления родственников и беседы продолжались, но Юлиан, несмотря на вино, чувствовал себя не в своей тарелке. Он не знал большую часть всех этих людей, а именно родственники были теми, кто вёл разговор. Юлиан не мог поддержать их, потому что не был сведущ в актуальных для них темах.

Он не сводил глаз с Пенелопы и понимал, что она ощущает сейчас ровно то же самое. Все они, в том числе и Хелен, Йохан и Гарет хотели бы отпраздновать день рождения подруги в своём кругу, но обычаи требовали совсем другое.

Вполне возможно, Юлиан разочаровал Моритца Лютнера своим молчанием. Но разве это имело какое-то значение, если единственное, ради чего Юлиан присутствует здесь – Пенелопа?

– Мы ещё не слушали друзей, – примерно час спустя произнесла Флеерта Лютнер. – Кто готов сказать что-нибудь? Аарон? Чего ты стесняешься?

Взгляды всех присутствующих мгновенно обратились в сторону Аарона Браво. Тот не растерялся, потому что, судя по всему, был готов к такому развитию событий.

Гордо и грациозно поднявшись со стула, он поднял бокал, поправил галстук и начал:

– В моей жизни не так много людей, ради которых я готов отдать всё, но ты, Пенелопа Лютнер, одна из них. Я помню тебя с тех самых пор, когда в раннем детстве, в первом классе познакомился с тобой. Уже тогда я увидел в тех больших и наивных глазах то, что нас впредь объединяло – желание менять этот мир. Ты никогда не была такой, как все, и я ценю это в тебе больше всего.

Если бы не ты – не твоя мотивация, я бы никогда не стал тем, кем являюсь сейчас. По сути, ты олицетворяешь меня, пусть сама об этом не знаешь. Поэтому, желаю, чтобы ты оставалось такой же, какой я тебя знаю – умной, гордой, самой красивой и невероятной, той, о которой мечтали бы все, но имели честь быть рядом только самые достойные.

Между нами возникало много недопониманий, одно из которых, я знаю, ты до сих пор не можешь забыть. Я и не прошу у тебя прощения за это, потому что знаю, что ты не из тех, кому достаточно слов.

Для меня этот день не менее важен, чем для тебя – помни это. Я всегда буду рядом, Пенелопа Лютнер – и в тёмные дни, и в светлые. Не думаю, что каждый из нас может похвастаться тем же самым… Честно, уже не знаю, что тебе пожелать. Выпьем за личное счастье, здоровье и… Любовь, где бы она ни была. За тебя, Пенелопа.

Говоря свой тост, Аарон смотрел поочерёдно то на Пенелопу, то на Юлиана. Возможно, он пытался это скрыть, но Юлиан замечал любой, самый короткий и робкий взгляд, потому что тоже не сводил глаз с Аарона.

Речь была достаточно красивой – Юлиан не ожидал, что такой человек, как Аарон способен на это, но в ней скрывалось кое-что большее, нежели просто поздравление. Йохан был прав – Аарон всё ещё что-то испытывает к Пенелопе, и фактически он сейчас в этом сознался.

Юлиану стало неприятно. Пенелопа принадлежала только ему, и никто другой не имел права на подобные откровения.

Пенелопа замерла и не двигалась. Юлиан присмотрелся и увидел на её щеке слезу. Никто другой не обратил на это внимания, но Юлиан упустить этого из вида не мог. Возможно, Аарон задел какое-то важное воспоминание и потревожил её нежную душу.

– Ты тоже мне дорог, Аарон, – выдавила из себя Пенелопа.

Гордый собой, репетировавший перед зеркалом едва ли не весь день, Аарон улыбнулся и сел на место.

– Хелен, может быть ты? – предложила фрау Лютнер.

– Пожалуй, я, – вскочил с места Юлиан и выдвинул свои кандидатуру.

Он не имеет права оказаться хуже, чем Аарон.

Хелен непонимающе посмотрела на Юлиана, но перебивать не решилась.

– Итак, Пенелопа, – собрался с мыслями он. – Знаю, что мы с тобой знакомы совсем недолго, но знаю, что близость не измеряется годами. За эти месяцы ты стала мне одним из самых близких людей, что у меня есть.

Аарон Браво нахмурился и выпил из бокала, который держал в руке.

– Я родился заново после того, как познакомился с тобой, – продолжил Юлиан. – Только благодаря тебе старый и неправильный Юлиан Мерлин навсегда остался в прошлом, и теперь перед тобой тот, кто готов отдать ради тебя всё.

За меня уже сказали много слов, но мне не стыдно повторить некоторые из них – оставайся такой же сильной, мудрой, красивой и невероятной. Живи в своё удовольствие, но никогда не забывай тех, кто сейчас сидит за этим столом и пьёт это прекрасное вино за тебя.

Я готов быть с тобой дольше, чем всю жизнь и больше, чем целую вечность, потому что это – самое огромное счастье из всех возможных.

Я часто думаю о том, что попросту не заслуживаю тебя, и всё, что происходит – всего лишь мой прекрасный сон. Поэтому, никогда не позволяй мне просыпаться, чтобы мой мир не рушился.

Это твой день. Я тебя очень… Я очень рад за тебя.

Закончив, Юлиан ещё раз посмотрел на Аарона. Они не сводили друг с друг глаз, и эта бесконтактная дуэль продолжалась до тех пор, пока Юлиан не ощутил на себе прикосновение Пенелопы.

Она не постеснялась и встала со своего места для того, чтобы обнять Юлиана. Он и сам не заметил, как она начала целовать его – так быстро всё это произошло.

Юлиану было стыдно делать это при герре Лютнере – всё-таки, праздновали не свадьбу, но Пенелопа, похоже, была лишена этих комплексов.

Аарон демонстративно принялся аплодировать, и этот залп поддержали все остальные.

Юлиан был готов провалиться под землю, потому что этого точно не должно было случиться.

– О, Юлиан, – прошептала ему на ухо Пенелопа. – Спасибо тебе, ты просто… Невероятен.

Он не знал, в чём заключалось его великолепие, потому что, по сути, он всего лишь импровизировал и