Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

сама Пенелопа была в пижаме, а не в синем и красивом платье, Юлиан испытал чувство дежавю.

Он смотрел на неё, не осмеливаясь что-то сказать. Такой красивой он не видел её очень давно.

Молчание прервала появившаяся за правым плечом Пенелопы Хелен.

– Вы так и будете тут стоять? – спросила она.

Признаться, Юлиан узнал её только по голосу. Вместо привычной неформальной одежды на ней было чёрное блестящее платье с белым поясом, а вместо удобных кед туфли с высокими каблуками, на которых несчастная девушка еле держалась.

Хелен могла бы быть второй красавицей в академии после Пенелопы, если всегда выглядела бы так же.

– Гарет!– радостно крикнула она, напрочь забыв и о Пенелопе, и о Юлиане.

Гарет, ошеломлённый от увиденного, с трудом мог приподнять свою обвисшую челюсть. Собравшись с духом, он робко приподнял кисть Хелен и поцеловал её. Девушка раскраснелась, поэтому отвернулась от всех.

За всем этим было очень увлекательно наблюдать, но Юлиан пришёл сюда совсем не за этим. Приподнявшись по лестнице, он, задыхаясь от волнения, приблизился к Пенелопе.

– Поздравляю с твоим днём, – медленно и размеренно произнёс он, опасаясь того, что запнётся. – Это тебе.

Дрожащей рукой он вытащил красную коробочку, внутри которой находилась цепочка с аметистовым кулоном.

Пенелопа робко открыла её, после чего её глаза в мгновение стали круглыми и огромными.

– Серьёзно, Юлиан? – спросила она. – Я этого заслуживаю?

– Ты заслуживаешь куда большего.

Хелен засмеялась, услышав это. Внутренний демон Юлиана захотел придушить её, но влияние ангела по имени Пенелопа почти сразу успокоило его.

– Проходите в дом, пока не начали без вас, – сказала Пенелопа. – Это самый прекрасный подарок, что был в моей жизни, Юлиан.

Юлиан хотел ответить, что Пенелопа – лучшее, что было в его жизни, но страх снова рассмешить Хелен остановил его.

Гарет протянул Пенелопе небольшую белую коробку с красным бантиком и, по-дружески приобняв, вошёл внутрь.

За ним последовала Хелен, а после неё – Юлиан и Пенелопа.

Гостиная Лютнеров находилась прямо напротив входа, потому Юлиан сразу же увидел всех присутствующих гостей. В их числе были Моритц и Флеерта Лютнер, родственники самых разных возрастов и пород, бледный Йохан, которого наконец отпустили из больницы, пара школьных подружек и Аарон Браво, который абсолютно не соответствовал интерьеру дома и смотрел на Юлиана и Пенелопу как на нечто омерзительное.

– Знакомьтесь, это мои друзья – Юлиан Мерлин и Гарет Тейлор, – торжественно представила гостей Пенелопа.

Друзья? С каких пор это так называется?

– Так вот какой вы, – учтиво сказала фрау Флеерта Лютнер, предлагая место для Юлиана.

Скорее всего, она ожидала другого.

Пенелопа сидела во главе стола, а Юлиана посадили слева, и между ним и девушкой находилась фрау Лютнер. Герр Моритц Лютнер оказался прямо напротив Юлиана.

Стол был завален всевозможными вкусностями и алкоголем – семейство Лютнеров ничего не жалело ради своей единственной дочери. Юлиан плохо разбирался в винах, но увидев на одной из бутылок итальянское название «Брунелло ди Монтальчино», справедливо рассудил, что оно стоит немалых денег, потому что точно такое же он видел и у своего деда, который ни за что не стал бы пить «жалкую кислятину».

– Так вы Юлиан Мерлин? – спросил герр Лютнер.

Флеерта Лютнер налила Юлиану вина. Он незамедлительно сделал большой глоток, потому что в его горле застрял комок, который мешал говорить.

Юлиан ощутил на себе тяжёлый взгляд отца Пенелопы.

– Да, это я, герр Лютнер, – ответил Юлиан.

Он не знал, какую роль ему исполнять – друг или возлюбленного, потому что Пенелопа его заранее не предупредила. Дабы не испортить впечатление о себе, Юлиан предпочёл какое-то время держаться нейтралитета.

– Правда, что вы внук Джампаоло Раньери?

Слава старого сеньора шла далеко впереди него.

– Да, он мой дед.

– Вы не многословны. Сеньор Раньери очень уважаемый и… Зажиточный, мягко говоря, человек. Могу ли я поинтересоваться, почему его внук проживает в нашем затхлом городишке и учится в заведении средней руки?

– Я стараюсь не зависеть от него.

– Весьма похвально, Юлиан, весьма похвально. Я полагаю, у вас с моей дочерью всё серьёзно?

Юлиана немного ошарашил этот вопрос, потому что он не ожидал его услышать в присутствии всех гостей. Он посмотрел на Пенелопу в ожидании какой-то помощи, но та лишь бросила на него робкий виноватый взгляд и едва заметно пожала плечами.

– Да, герр Лютнер.

Отец Пенелопы изобразил лёгкую ухмылку, после чего ещё раз проткнул Юлиана взглядом. Он был весьма внушительным мужчиной – крепко сложенным, но не лишённым лишнего веса, с коротко остриженными седеющими волосами и густыми усами, закрывающими едва ли не половину верхней губы.

Юлиан буквально услышал, как на другом конце стола Аарон нервно сглотнул слюну. Скорее всего, он мечтал о том, что сам окажется на месте Юлиана и будет отвечать на неловкие вопросы герра Лютнера, но судьба распорядилась иначе.

– У меня нет ни одной причины не верить внуку столь уважаемого человека как Джампаоло Раньери, – сказал отец Пенелопы. – Но это не значит, что я не буду присматривать за вами. Не вздумайте обидеть мою любимую и единственную дочь.

Юлиан ощутил, как внутри у него что-то дрожит, но он смог скрыть это в себе. Ещё не совершив ничего оскорбительного в отношении Пенелопы, он уже начинал ощущать за что-то вину.

– Думаю, нам стоит начать, – взяла мужа за руку Флеерта Лютнер. – Моритц, гости ждут.

– Ах да, – после недолгой паузы сообщил герр Лютнер и, приподняв бокал с вином, встал из-за стола. – Полагаю, вы ждёте меня. Так поднимем бокалы с этим прекрасным вином, потому что сегодня прекрасный день. Очарование моих глаз, моя маленькая звёздочка и буквально смысл всей моей жизни празднует сегодня свой день рождения. Встань, Пенелопа.

Опустив голову, Пенелопа поднялась.

– Пусть этот день останется в твоей памяти как самый уютный, тёплый и беспечный, потому что сегодня ты прощаешься со своим детством. Нелегко признавать такое, потому что словно вчера ты была совсем ещё малышкой с веснушчатым лицом, сжимающей в руке куклу Пиноккио, которую я подарил тебе на пятилетие. Ты же помнишь, родная?

Отцы не склонны к сентиментальности, но сегодня мне трудно устоять. Едва сдерживая скупую мужскую слезу, я пожелаю тебе всего самого лучшего, что может только пожелать родной отец. А именно – будь честной и искренней, выбирай правильных людей, которые будут сопровождать тебя по жизни, и не забывай тех, кто с тобой сейчас.

Будь сильной и мудрой – такой, какой тебя учили быть мы – я и твоя мать. Встань, Флеерта, и не плачь. Пенелопа не покидает нас, она