Заледеневший - Джеймс Тейбор

По ее прикидкам, нора, в которой она находилась, имела два фута в высоту и по три фута в ширину и глубину. Халли доводилось пережидать штормы в горах в снежных пещерах, размеры которых не намного превышали размеры ее нынешнего укрытия; доводилось пробираться и через проходы в пещерах, намного более тесные. Но здесь она находилась в скрюченном положении на коленях, и ее тело было расположено в укрытии перпендикулярно направлению, в котором предстояло двигаться.

Халли стащила рукавицы, нащупала набор инструментов и вытащила из него плоскогубцы с заостренными губками.

«Не дыши глубоко, — приказала она себе. — Не перенапрягайся. На то, чтобы выбраться отсюда, тебе потребуется время».

Снова натянув рукавицы, девушка вонзила плоскогубцы острыми концами в стену из замороженного материала, преграждающую выход из норы. Сейчас она чувствовала себя более свободной, нежели в тот раз, в гуще похожего на застывающий бетон мусора, принесенного лавиной. Снег над «Старым полюсом» никогда не счищался и не таял. Он слежался, конечно, но все же это была не лавина. Когда Халли вонзила в него клещи и потянула их, от спрессованной снежной массы отделились куски величиной с кулак.

О том, чтобы попытаться проложить сквозь нее тоннель доверху, не было и речи. Единственным выходом было пробиваться по горизонтали к дверям. Потолочные балки в комнате были длиннее, чем те, что подпирали потолок в коридоре, а потому могли выдержать менее высокую нагрузку. Возможно, обвал в кабинете ограничивался разломом и падением этой одной балки.

Халли изо всех сил старалась не делать глубоких вдохов, но вскоре почувствовала первые признаки кислородного голодания: постоянное жжение в нижней части грудной клетки в сочетании с настойчивыми и повелительными приказаниями мозга дышать глубже и полной грудью. Это отвлекало, но она все еще могла контролировать себя. Девушка понимала, что, когда содержание углекислого газа в крови достигнет определенного уровня, она не сможет сдерживать себя, и ее дыхание станет неконтролируемым. Она почувствует облегчение, которое продлится несколько секунд, но затем желание дышать глубоко и часто станет непреодолимым. Этот цикл будет повторяться снова и снова до тех пор, пока кислорода в ее норе не останется вовсе, а это и убьет ее.

Халли продолжала копать, лежа на животе и периодически откидывая назад куски мусора и льда, скапливающиеся перед лицом. Выбравшись наполовину из-под столешницы, она остановилась и начала отгребать мусор, препятствующий выдвижению нижнего ящика письменного стола. Халли была игроком по натуре: эта работа требовала дополнительного времени, дополнительного воздуха, но игра могла стоить свеч. И вот она расчистила место, достаточное для того, чтобы выдвинуть ящик хотя бы наполовину, и выдвинула его. Внутри были четыре прочные металлические перегородки, обычные для тех дней, когда все записи и расчеты делались на бумаге. Перегородки, использовавшиеся для разделения документов в архивах, были сделаны из прочной стали, их размеры и форма соответствовали внутреннему сечению ящика. Маленькие рукоятки, расположенные по боковым сторонам, входили в горизонтальные пазы на боковых сторонах ящика. Как делители вынимались из ящика, Халли не помнила, а может, и не знала. Взявшись обеими руками за один из делителей, она покрутила его, и… он неожиданно оказался у нее в руках. Девушка стала действовать им, как лопатой. Теперь она при каждом броске могла отбрасывать назад, за спину, в десять раз больше льда и снега по сравнению с тем, что ей удавалось делать при работе плоскогубцами.

Ей не требовался широкий тоннель, ей нужно было лишь перемещать вперед свое тело и иметь свободное пространство над головой, чтобы отбрасывать назад мусор и откалываемые куски льда и снега. Постоянно существовала опасность того, что прокладываемый тоннель может обвалиться, но с этим Халли ничего не могла поделать. Через минуту «проходческих работ» новым инструментом она продвинулась на целый фут. Если ее не подводит память, расстояние от письменного стола до дверного проема примерно восемь футов. Значит, ей, грубо говоря, придется вести проходческие работы еще восемь минут. Ну пусть даже десять. Халли не была ни ранена, ни травмирована, имела инструмент и была настроена на победу. Только бы хватило воздуха.

Через пять минут она начала задыхаться и почувствовала сильную сердечную боль — признаки того, что содержание кислорода в воздухе стало опасно низким. Когда поле зрения заволокло серым туманом, девушка поняла, что вот-вот потеряет сознание. Мышцы рук, спины и шеи буквально горели, но Халли продолжала рубить и отбрасывать назад вырубленные куски, удлиняя тоннель и продвигаясь вперед дюйм за дюймом, ни на секунду не прерывая отработанных привычных движений.

Чтобы продвигаться вперед, ей надо было работать, но работать не слишком быстро, дабы не сжечь чересчур скоро остатки кислорода в тоннеле. Во время своей альпинистской практики Халли развила в себе способность заглушать страх и предотвращать возможное помутнение рассудка, сосредотачивая взгляд и внимание на тончайших зернах, хлопьях и игре красок — на всем, что видела прямо перед собой. Это же она делала и сейчас, концентрируясь на сверкании льда в круге света, излучаемого налобным фонарем.

Наконец инструмент вырубил то, что походило по твердости на смерзшийся снег. Внезапно рубить стало тяжелее: она пробивалась наружу. Пробив отверстие, расширила его, вдохнула свежего воздуха. Она едва избежала смерти. Содержание углекислого газа в крови стало опасно высоким. Некоторое время Халли лежала, задыхаясь, перед прорубленным проемом. Затем, собравшись с силами, выбралась из тоннеля в проход. Обвал расколол фанерную обшивку стен кабинета, и теперь куски фанеры висели по обе стороны дверного проема. Снег и лед, хлынувшие из-за фанерной обшивки, образовали высокую крутобокую кучу, перегородившую половину прохода.

Сверху послышался скрип, похожий на стон. Затем треск. Пол под ногами задергался. Халли посмотрела наверх, и в этот миг раздался новый треск. Девушка повернулась и бросилась бежать. «Старый полюс» был менее сложным и запутанным, чем подземный этаж, и здесь было много приметных мест, которые она зафиксировала в памяти, когда шла сюда. Через несколько минут Халли стояла возле подножия шахты, по которой спустилась.

Лестницы не было.

Кто-то втащил ее наверх. Зачем это кому-то понадобилось? На это могло быть всего две причины: они не хотели, чтобы кто-либо спускался в «Старый полюс». Или они не хотели, чтобы она вышла из него. Но сейчас ей было не до того, чтобы копаться в причинах. Ей необходимо найти выход отсюда. Может, где-то рядом есть еще одна подобная шахта. Придется обойти весь комплекс, осматривая коридор за коридором, помещение за помещением. Но ничего вокруг не указывало на то, что где-то есть выход или необходимая ей шахта. В любой момент все сооружение может рухнуть. В любой пещере таилась такая опасность, а лед и снег — она это прекрасно знала — гораздо менее надежны, чем скала. Даже если Халли найдет вторую шахту, нет никаких гарантий, что лестница окажется под рукой и она сможет ею воспользоваться. Но ничего другого не оставалось.

Халли проделала прежний путь в обратном направлении, пройдя через обеденный зал, остановившись на Т-образной коридорной пересечке. Попыталась найти наиболее рациональный выход из ситуации. Но такого выхода не было. Значит, ей придется, подобно крысе, попавшей в лабиринт, двигаться вслепую по кругу, полагаясь на самый неэффективный из всех известных методов поиска: метод проб и ошибок.

Раньше она уже ходила направо. Путь оказался недолгим, но все-таки это уже была проба. Поэтому она повернула налево, пошла по другому коридору, дошла до тупика, образовавшегося в результате обвала. Повернула назад и пошла обратно по коридору, осматривая при этом четыре ответвляющихся от него перехода. Два заканчивались завалами, два других упирались в облицованные фанерой стены. Халли вернулась в ту точку, откуда начала свой путь. Итак, она проверила все, что можно было, в левом коридоре. Теперь придется более тщательно осматривать все, что предложит правый.

Спустя полчаса она снова оказалась там, откуда начала движение. Свет из основного источника ослабел. Хотелось пить, ее знобило, ощущалась слабость. Когда Халли в последний раз ела? Этого она не могла припомнить. Голова кружилась. Она сделала два шага, споткнулась. Осторожно поднялась на ноги; одной рукой оперлась о ледяную стену, поддерживая себя, давая сознанию возможность проясниться и приводя мысли в порядок. Снова пошла вперед, остановилась. Халли стояла совершенно неподвижно, затем перешла на середину коридора. Постояв, сделала полный оборот.

Стащила неуклюжие толстые верхние рукавицы, стянула толстые вязаные рукавицы, надетые под ними, оставив на руках только пару мягких шерстяных перчаток. Они предохранят пальцы от полного онемения, возможно, в течение шестидесяти секунд. Этого должно хватить на то, чтобы расстегнуть застежку-молнию на одном из карманов и найти в нем необходимое. Чтобы нащупать тугую смерзшуюся молнию, потребовалось десять секунд, еще пять секунд ушло на то, чтобы открыть ее. Следующие десять секунд заняли поиски в глубоком пакете. Халли нащупала и оттолкнула энергетический батончик, универсальный набор инструментов, сотовый телефон, запасные батареи к фонарям. Наконец ее пальцы нащупали то, что нельзя спутать ни с чем, — ту самую вещь, которую она искала. Девушка достала небольшой металлический цилиндр, отвинтила его крышку, достала деревянную спичку, чиркнула по покрытому абразивной пылью нижнему основанию цилиндра и дождалась, пока пламя спички разгорится. Затем очень осторожно подняла спичку высоко над головой, как бы поднося этот слабый огонек какому-то древнему божеству.