Заледеневший - Джеймс Тейбор

Грейтер оперся одной рукой о столешницу одного из верстаков. Вторая его рука сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели, раскрылись новые трещины, потекла свежая кровь.

— Да что же это, черт возьми, делается, — задыхаясь, произнес он. — Да если я смогу найти того мерзавца, что это сделал, я сам застрелю его.

— А вы уверены, что, кроме вашего пистолета, на станции нет другого оружия?

— Резонный вопрос. — Грейтер потряс головой, словно приводя ее в порядок после пропущенного сильного удара. — Позвольте мне сказать это вслух, дабы убедиться, что я правильно вас понял. Мужчина, который замучил женщину до смерти, сейчас свободно разгуливает по моей станции.

— Он мог бы улететь отсюда после того, как ее убил. Но, я думаю, он этого не сделал.

— Почему?

— Возможно, он убил еще и Фиду, — ответила Халли.

— Значит, он еще здесь. А может, он действует не один.

— Да. Из того, что нам известно, резонно предположить, что действовала целая группа, — подтвердила она.

— Вы правы. Постойте-ка. Вы сказали, что смотрели это видео в понедельник?

— Да.

— А сейчас… — взглянув на часы, Зак покачал головой, — два часа ночи четверга. Какого же дьявола вы так долго решались рассказать мне обо всем?

— А вы сами подумайте. Ведь убийцей мог оказаться любой мужчина на станции.

— Вы думали, что и я могу быть им?

— Если вспомнить, как вы меня встретили, когда я прибыла сюда… — Халли замолчала и повела плечами.

— Да… ну ладно. — Грейтер понимающе кивнул и потер ладонью щеку. — Ну а что заставило вас передумать?

— Вы и заставили.

— Хм. Подумать только.

— А сколько мужчин сейчас здесь?

Грейтер прикрыл глаза, подсчитывая в уме.

— Тридцать два. Восемнадцать пробирок и четырнадцать амбалов.

— И нам надо опросить каждого из них, — сказала Халли, размышляя вслух.

— Даже если мы потратим на беседу с каждым из них по полчаса, нам потребуется около семнадцати часов. Даже больше, если учесть время перерывов, посещения туалета и приема пищи.

— Ваша маршальская практика включала обучение технике проведения допросов?

— Мы бегло прошли устройство наручников, их виды и технику надевания.

— Выходит, ни вы, ни я не имеем ни подготовки, ни опыта в области проведения дознания. Из того, что я видела на видеозаписи, можно заключить, что убийца выглядел обученным этому делу и отнюдь не новичком.

— А это значит, что и от нас ему будет ускользнуть нетрудно, — сказал Грейтер.

— Это точно.

— Нам нужно продумать процедуру опознания, — заявил он. — Пропустить через нее всех мужчин станции. Может, мы опознаем убийцу.

— Хорошо бы придумать какой-нибудь способ смотреть на них сверху вниз, — мелькнула мысль у Халли. — Видеокамера никогда не была направлена прямо на его лицо. А что, если подключить «Мак-Мёрдо» или полицию Новой Зеландии? — предложила она.

— В «Правилах внутреннего распорядка» сказано… — Грейтер перебил самого себя. — По некоторым причинам это было бы нелепо и даже смехотворно.

— Возможно. Но ведь дело может оказаться очень важным. Что сказано в правилах?

— Сообщение о совершенном преступлении идет через «Мак-Мёрдо» в национальную полицию Новой Зеландии и наш Государственный департамент.

— Да, это не то что звонок в «911», и немедленной помощи ждать не стоит.

— Я, конечно же, позвоню им сразу, как только появится связь. Но убийца тем временем может затеряться на станции. Да и сообщники тоже.

— Инфекция на всех уровнях, — задумчиво произнесла Халли.

— Что?

— Да нет, это я просто думаю вслух. Трех этих женщин почти наверняка убил микроб, один и тот же микроб неизвестного пока вида. Следовательно, инфицированность пока на микроскопическом уровне. А гораздо более сильная инфекция убивает людей на макроуровне.

— Только микробиолог может видеть то, что произошло, в таком свете, — слегка поморщился Грейтер.

— Пожалуй. Но один вопрос пока еще не получил ответа: что нам делать?

— Я мог бы сделать всеобщее объявление или устроить собрание, — предложил Грейтер. — Надо просто оповестить об этом, но так, чтобы все это слушали. Посмотрим, что получится.

— Не нравится мне это, — покачала головой Халли.

— Почему?

— Многие из обитателей станции уже думают, что по ней распространяется смертельный супервирус. А тут они услышат еще и о том, что на станции орудует убийца-психопат. Рассказывать о том, какой стадии может достичь дестабилизация?

— Ну а что бы вы сделали, — спросил Грейтер, — если бы выслушали подобное объявление?

— Я бы вооружилась тем, что окажется под рукой. Ожидать, что кто-то в подобной ситуации будет действовать рационально, сверхнаивно.

— Так, может, нам не предпринимать ничего прямо сейчас? — спросил Грейтер. — Но хотя бы поставить в известность Мерритт мы все-таки должны.

— Должны, здесь вы правы.

— Вы могли бы это сделать после того, как поговорите с ней о текущих делах?

— Да, смогу. А вы что будете делать?

— Пойду в свой кабинет, дабы убедиться, что мой пистолет в рабочем состоянии.

48

Спутниковый телефон загудел, сообщая о входящем звонке. Мерритт еще раз посмотрела на дверь своей комнаты. Удостоверившись, что та на замке, она ответила, назвала свое имя и стала ждать.

— Как слышите? — спросил Геррин. Связь с полюсом по спутниковому телефону всегда была плохой из-за множества сильных помех и постоянного звукового фона, похожего на завывание ветра, блуждающего в каньоне между каменных круч. Но Меррит поняла Геррина.

— Хорошо.

— Мы обсудили ситуацию.

— И что? — спросила Мерритт. Прежде чем Геррин ответил, в дверь постучали. — Кто там? — закричала Мерритт.

— Халли Лиленд. Мне надо поговорить с вами. Я только что была в вашем кабинете, но, не найдя вас там, поняла, что вы здесь.

Мерритт слышала, как Халли пытается повернуть ручку двери.

— Вы не можете подождать до утра? Я только что легла спать.

— Я думаю, мы должны поговорить сейчас.

Агнес чуть слышно выругалась, а затем зашептала в телефон:

— Давайте скорее. Кто-то под моей дверью.

Геррину не потребовалось много времени, чтобы сказать ей необходимое.

Женщина впустила Халли.

— Да вы никак тоже что-то подхватили? Вас уже не отличить по виду ото всех нас, — сказала Мерритт, натягивая халат поверх красных кальсон.

— Может, это ужасная полюсная простуда? Но я в полном порядке.

Халли подробно рассказала Мерритт о том, как добыла мазки у женщин, лежащих в морге, и о том, как высеяла полученную с мазков культуру в своей лаборатории.

Мерритт вспыхнула:

— Почему вы меня не предупредили об этом?

— Я не хотела ставить вас в затруднительное положение.

— Так, значит, вы проводите стандартное биохимическое исследование?

— Да. — Халли объяснила ей тест, который начала проводить. — Как, по-вашему, я ничего не упустила?

— Микробиология — это не моя область. А когда мы получим результаты?

— По моим самым оптимистическим прогнозам — завтра. Что слышно насчет предзимнего авиарейса?

— Он состоится, если температура поднимется градусов на двадцать.

— А это возможно?

— Сейчас здесь странное время года, атмосферные условия крайне нестабильные. Может, это и случится. Лично я оцениваю возможность полета, как пятьдесят на пятьдесят.

— Но есть еще кое-что. Даже не одно, а два события.

— И что же это?

— «Вишну» мертв.

Проведение биохимических тестов не вызывало у Халли никаких затруднений. Это были ее первые задания, которые она, будучи еще студенткой, выполняла в микробиологических лабораториях. Процедура была полностью стандартизованной, однако требовала повышенного внимания. Кроме этого требовались и средства биологической защиты — такие, какие были здесь, на Южном полюсе. Костюм из тайвека с капюшоном, ботинки, маска. И хотя ей предстояло работать в биозащищенном «перчаточном ящике», сделанном из высокопрочного акрилового пластика толщиной в четверть дюйма, она надела также и латексные хирургические перчатки.

На все это потребовалось почти два часа скрупулезной и нудной работы: необходимо было засеять культуру на стекла, обработанные оксидазой; для комплексного определения различных биохимических характеристик бактерий предполагалось использовать специальные, готовые к применению тест-системы, которые следовало поместить в инкубаторы. Халли сложила все средства защиты в специальные контейнеры, оснащенные системами биозащиты, затем проветрила и простерилизовала лабораторию.

Перед тем как уйти, она подошла к холодильнику, чтобы проверить культуру «Вишну». Она не разрослась и не увеличилась в объеме после последнего наблюдения. И что самое странное, стала какой-то темно-коричневой и кашеобразной, похожей на гнилое яблоко.