Заледеневший - Джеймс Тейбор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мистер Грейтер, я соболезную тем парням на вашей субмарине. И вам. Мой отец закончил Уэст-Пойнт в шестьдесят шестом. Во Вьетнаме он вел своих парней в бой и многих потерял. Сейчас он на Арлингтонском кладбище, но эти парни постоянно были с ним до самой его смерти. Эта боль никогда не проходит.
— Нет. Она никогда не проходит. — Зак глубоко вздохнул, потер глаза и посмотрел на нее так, словно видел впервые. — Черт возьми, значит, вы — армейский отпрыск. Мне следовало догадаться…
«Господи, — подумала Халли, — и что теперь?»
— «Лупи флот!»
Несколько секунд Грейтер пристально смотрел на нее, затем улыбнулся:
— «Лупи армию».
— А вам известно про «Вишну»? — спросила Халли.
— Буддистский бог чего-то, верно?
— Индуистский бог-творец.
— Да? А что конкретно мне должно быть известно?
— Агнес Мерритт говорила, что она вкратце рассказывала вам о том, чем занимались Эмили и Фида.
— Она говорила, что они нашли что-то, растущее подо льдом, и принесли образцы этой культуры в лабораторию.
— И больше ничего?
— Я спросил ее, является ли эта культура взрывоопасной, может ли обжечь или отравить кого-то. Она ответила, что нет. Больше меня ничего не интересовало.
— Она не рассказывала вам о предмете исследования? Не упоминала, почему они назвали эту культуру «Вишну»?
— А зачем мне это знать? Это не моя работа. Мерритт руководит пробирками и наукой. Я управляю станцией и отвечаю за жизнь людей. Абзац, точка, конец рассказа.
Халли засмеялась.
— А что здесь смешного?
— Точка, абзац, конец рассказа.
— Когда я последний раз читал, точка была в конце абзаца. Согласны?
— Согласна, но… — Девушка снова засмеялась.
— Ну а что смешного сейчас?
— То, что мы можем оказаться в центре всей случившейся неразберихи и будем спорить о порядке слов в этой банальной фразе.
— Что вы хотите этим сказать?
— Да то, что у нас, вероятно, больше общего, чем каждый из нас готов признать.
Зак пристально посмотрел на собеседницу:
— Возможно, вы правы.
— Вам известно, что НАСИ входит в нефтедобывающую корпорацию под названием ГЭНЕРГО?
— Возможно, известно. А в чем дело?
— А вы не думаете, что у ГЭНЕРГО могут возникнуть проблемы с «Вишну»?
Губы Грейтера начали растягиваться в улыбке, но почти сразу сжались.
— Вы хотите сказать, причиной этого является тот факт, что он съедает двуокись углерода, а писает горючим?
Рот Халли открылся от удивления.
— Так вы об этом знали? Все время знали?
— Господи, Лиленд, да любой капитан должен знать о подобной ерунде. И, к вашему сведению, у ГЭНЕРГО не будет с этим проблем. Там работают неглупые люди. Некоторое время назад они вложили деньги — причем без шума и звона — в разработки в области солнечной и водородной энергетики. Они, так же как и все остальные, видят, что за этим будущее.
— Зачет, — заметила Халли.
— Что?
Девушка быстро прикинула кое-что в уме. Грейтер должен был знать об убийстве Эмили. Но Эмили нет, и ничего уже не изменить. Сейчас важнее всего, чтобы он узнал, что происходит в лаборатории, поскольку это может подвергнуть риску множество людей.
— Ничего существенного… Я объясню позднее. А сейчас я хочу кое-что показать вам.
— Что это за желтое вещество? — спросил Зак. Микробные колонии разрослись еще сильнее, занимая большую площадь, чем та, на которой был красный агар.
— Я пока не знаю. Но это растет быстрее, чем что-либо, виденное мною прежде.
— Где вы это взяли?
Халли рассказала, как взяла пробы в морге и работала здесь с культурой. Она ожидала, что начальник упрекнет ее в несоблюдении какого-либо пункта «Правил внутреннего распорядка», но он лишь понимающе кивнул.
— Хорошая идея и хорошее исполнение — мне нравится. Вы способны постоянно удивлять, — сказал Грейтер, глядя на Халли, после чего перевел взгляд на чаши. — Так, значит, то, что эта культура растет столь быстро, вы считаете необычным.
— Нормальное время, необходимое культурам для того, чтобы стать различимыми невооруженным глазом, — минимум двадцать четыре часа. А я увидела их через несколько минут. А с того времени их колонии увеличились более чем вдвое.
— Но что это, вы пока не знаете.
— Нет. Но я считаю вполне резонным предположить, что эта культура каким-то образом связана со смертью трех женщин.
— Да. И это подразумевает, что мы должны посчитать ее опасной.
— Вы абсолютно правы. — Халли видела, как внимательно Зак смотрит на чаши. — Здесь соблюдены все меры безопасности. Культуры находятся в герметичной посуде, а инкубационный шкаф обеспечивает второй уровень защиты. Я поместила в герметичный контейнер тампоны, перчатки и прочие предметы, которыми пользовалась.
— Это хорошо. А вы можете произвести анализ этой культуры или хотя бы определить, с чем мы имеем дело?
— Мы, мистер Грейтер?
Его лицо стало удивленным, но только на мгновение.
— Да, мы. Вы ведь здесь специалист. Я — строгий служака, Лиленд, но я не глупец. Ну так как?
— Анализ сейчас в основном производится при помощи сканеров и компьютеров. Я сомневаюсь, чтобы и те, и другие имелись здесь, на станции. Поэтому нам придется положиться на биохимическое тестирование.
— И что для этого требуется?
— Продолженные серии исключающих и идентифицирующих тестов — оксидаза, изготовление индола, коагулотест, метилово-красный…
— Ну все, все. Хватит. Самый главный вопрос: сколько времени на это потребуется?
— Начав с нуля, с тем, что у меня имеется в распоряжении, мне понадобится двадцать четыре часа как минимум. Но разве вы не говорили, что врач работал с анализами крови?
— Он мне так сказал.
— Если бы он что-то обнаружил, то должен был поставить вас в известность, верно?
— А иначе он получил бы от меня ногой под зад, — стиснув зубы, произнес Грейтер. — Простите мой флотский жаргон.
— Не берите в голову. Мой отец не обходился без армейского жаргона. Тесты, которые буду проводить я, возможно, закончатся раньше. А может, и позже.
— Мы объявим об этом всем?
— Поймите, я прибыла сюда из ведомства, в котором вся информация считается закрытой. Знай только то, что тебе положено, — первая заповедь.
— Но это место, где командует БАРДА.
— Все правильно, там командует БАРДА. Поэтому я, наверное, смахиваю на параноика. Но если бы принимать решение предстояло мне, я бы об этом не объявляла.
— И какова причина?
— Я хорошо помню ваш комментарий в отношении дестабилизации уже встревоженного населения. Все эти наглотавшиеся лекарств люди, бродящие по коридорам и разговаривающие сами с собой. Одно дело — объявить им, что они находятся в запертом пространстве с неизвестным патогеном и что в результате этого контакта возможен летальный исход. Но будет намного лучше, если мы сможем добавить: «Но у нас есть контрмеры». Ведь всегда есть хотя бы один шанс на исцеление — стафилококк, стрептококк, что бы это ни было.
— А еще возможна и утечка информации. Вы только представьте себе, срочные новости Си-эн-эн: «Смертельно опасная, устойчивая к воздействию антибиотиков бактерия опустошает Южный полюс. Угрожает планете», — подражая голосу диктора, произнес Грейтер.
— Именно так они и объявят.
— В ту же секунду. Если льется кровь, новость пойдет первой. Предположим, некоторые люди не инфицированы. А если мы будем ждать, больные могут заразить здоровых, верно?
— Они смогут заразить их, даже если мы им об этом скажем. Сейчас мы даже не знаем, кого помещать на карантин.
— А что насчет Мерритт?
— Это, как мне кажется, вам решать. Но, я думаю, она начнет с определения категории патогена. Ведь она же, кроме всего прочего, главный научный сотрудник.
— Да, — казалось, через силу согласился Грейтер. Потом процитировал: — «В случае если одним из сотрудников сделано открытие, которое с достаточными на то основаниями может представлять опасность для всей станции или отдельной ее части/частей, а также для персонала, о таком открытии необходимо немедленно доложить старшему руководителю или лицу, исполняющему обязанности старшего руководителя…»
— «Правила внутреннего распорядка», верно? Вы их знаете наизусть?
— Большую часть. Так вы объясните Мерритт ситуацию, ладно? Вы же говорите с ней на одном языке.
— Конечно. Я только запущу тесты и пойду к ней.
— Договорились.
Грейтер встал, собираясь уйти. Халли, уже принявшая решение, остановила его жестом руки:
— Постойте. Есть еще некоторые обстоятельства, о которых вам необходимо знать. Я приберегла самое худшее под конец.
Она рассказала об убийстве Эмили, о признании Блейна и о «Триаже».