Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

Когда он умер, они тоже бросили его за борт, хотя некоторые из них требовали, чтобы трупы держали на борту. Голод превращал их в диких зверей.

За два дня до того, как их встретил французский крейсер, они до того ослабели, что не могли уже управлять судном; в тот же день у них умерло ещё три человека. На следующее утро оказалось, что один из трупов частью съеден.

Весь тот день люди лежали и сверкающими глазами смотрели друг на друга, как хищные звери. А на другое утро уже два трупа оказались обглоданными почти до костей.

Но эта еда каннибалов их мало подкрепила, потому что отсутствие воды было куда более сильной пыткой, чем голод. И тогда появился крейсер.

Когда те, кто мог, поправились, вся история бунта была рассказана французскому командиру, но матросы «Арроу» оказались слишком невежественными, чтобы суметь указать, в каком именно месте берега были высажены профессор и его спутники. Поэтому крейсер медленно плыл вдоль всего побережья, изредка давая пушечные сигналы и исследуя каждый дюйм берега в подзорные трубы.

Ночью они становились на якорь, чтобы обследовать все части берега при свете дня. И случилось так, что предшествующая ночь привела их как раз на то самое место берега, где находился маленький лагерь, который они искали.

Сигнальные выстрелы, данные ими накануне после полудня, не были услышаны обитателями хижины, — потому что те вероятно были в это время в глубине джунглей в поисках Джэн Портер, и шумный треск сучьев под их ногами заглушил слабые звуки далёких пушек.

К тому времени, как обе стороны рассказали друг другу свои приключения, шлюпка с крейсера вернулась с продовольствием и оружием для отряда.

Через несколько минут выделилась маленькая группа матросов, и оба французских офицера вместе с профессором Портером и Клейтоном отправились на свои безнадёжные и зловещие поиски.

Глава 20

Когда Джэн Портер поняла, что странное лесное существо, которое спасло её от когтей обезьяны, несёт её куда-то, как пленницу, она стала делать отчаянные попытки от него вырваться. Но сильные руки только немного крепче прижали её к себе.

Тогда она отказалась от бесплодных попыток и стала лежать спокойно, разглядывая из-под полуопущенных век лицо того человека, который, неся её на руках, так легко шагал через запутанные заросли кустарников.

Лицо его было необычайной красоты. Оно являлось идеальным типом мужественности и силы, не искаженным ни беспутной жизнью, ни зверскими и низменными страстями. Хотя Тарзан и был убийцей людей и животных, он убивал бесстрастно, как убивает охотник, за исключением тех редких случаев, когда он убивал из ненависти. Впрочем сама ненависть эта была не той злобной и долго таящейся ненавистью, которая навсегда оставляет страшную печать на чертах ненавидящего.

Тарзан убивал со светлой улыбкой на устах, а улыбка — основание красоты.

В тот миг, когда Тарзан напал на Теркоза, девушку поразила яркая красная полоса на его лбу, идущая от левого глаза до начала волос. Теперь, когда она внимательно рассматривала его черты, она увидела, что эта полоса исчезла, и только узкий, белый шрам отмечал ещё место, где она выступала.

Джэн Портер не вырывалась и Тарзан слегка ослабил железное кольцо своих рук.

Раз он взглянул ей в глаза и улыбнулся — и девушке пришлось закрыть свои глаза, чтобы победить чары этого прекрасного лица.

Тарзан поднялся на деревья, и у Джэн Портер, не чувствовавшей никакого страха, от этой необычайной дороги, мелькнула мысль, что во многих отношениях она никогда за всю свою жизнь не была в такой безопасности, как теперь, когда лежала в объятиях этого сильного, дикого существа, которое несло её, неизвестно куда и неизвестно для чего, через все более глухие заросли первобытного леса.

Иногда она закрывала глаза и со страхом думала о том, что её ждёт. Живое воображение подсказывало ей тогда всевозможные ужасы; но стоило ей поднять веки и взглянуть на прекрасное лицо, низко склоненное над нею, чтобы все опасения рассеивались.

Нет, ей не следует его бояться! В этом она все более и более убеждалась, пытливо разглядывая тонкие черты и честный взгляд, которые свидетельствовали о рыцарстве и благородстве натуры.

Они все глубже и глубже забирались в лес, смыкавшийся вокруг них неприступной, как ей казалось, стеной, но перед лесным богом, словно по волшебству, всякий раз открывался проход, который тотчас же и закрывался за ними.

Редкая ветка слегка касалась её, — а между тем, и сверху и снизу, и спереди и сзади, глазам представлялась одна сплошная масса тесно сплетенных ветвей и ползучих растений.

Во время этой дороги Тарзан, идя упрямо вперёд, был полон многими новыми мыслями. Перед ним встала задача, какой он ещё никогда не встречал, и он скорее чувствовал, чем понимал, что должен разрешить её как человек, а не как обезьяна.

Передвижение по средней террасе, по которой Тарзан прошёл большую часть пути, помогло охладить пыл его первой неистовой страсти, так внезапно загоревшейся.

Теперь он стал размышлять об участи, которая выпала бы на долю девушки, если бы он не спас её от Теркоза.

Он знал, почему тот не убил её, и стал сравнивать свои намерения с намерениями обезьяны.

Правда, по обычаю джунглей, самец брал себе самку силой. Но может ли Тарзан в этом случае руководствоваться законом зверей? Разве Тарзан не человек? А как поступают в таких случаях люди? Он был в большом затруднении, потому что не знал.

Очень хотелось ему спросить об этом девушку; потом ему пришло в голову, что она уже ответила, сопротивляясь и пытаясь оттолкнуть его…

Наконец, они достигли своего назначения, и Тарзан,