Удачная охота - Павел Кузнецов

Комендант поднялся мне навстречу из-за маленького участка стола, где на небольшом удалении от бутылей поместились его бумаги.

— Добро пожаловать, лейтенант, добро пожаловать! — он коротко поклонился на мой приветственный поклон, указывая огромной ручищей на свободное место слева от себя. — Я вас уже заждался. Что, Маркус опять хотел узнать абсолютно всё и сразу? Ну, вы его не судите строго, такая уж у него служба, ведь все мы служим одному Императору, не так ли?

Я кивнул, соглашаясь с его доводами, и поспешил занять место за столом. Комендант тут же сделал какой-то жест надзирателю, и тот поспешил исчезнуть.

— Ну, как у вас впечатление от столицы, эль Дарго? Небось, надеялись увидеть что-то совсем другое? — с ироничной улыбкой заметил хозяин кабинета, присаживаясь и наливая нам «пристрелочную».

— Скорее, ожидал чего-то здесь не увидеть, — съязвил я, имея в виду застенки.

Комендант шутку оценил и расхохотался.

— Я так и думал, что с вашими способностями попадать в неприятности, вы частый гость гарнизонных застенков. Неспроста же вы так огорчились нашим порядкам. Я сразу понял, как только мне доложили, что вы привыкли в таких же условиях к несколько иному обращению, и тут же постарался исправить возникшее недоразумении. Надеюсь, теперь у вас нет ко мне никаких претензий?

— Да нет, всё вполне прилично и… привычно. Разве что сидеть с уголовниками мне раньше не приходилось.

— Вы знаете, уголовники тоже не слишком рады вашему соседству, — засмеялся комендант. — Мне уже доложили их коллективную просьбу убрать от них «этого цепного пса Императора» и «бешеного убийцу». Они считают ваше появление в их камере «давлением на них следствия для выбивания признательных показаний», а также «попыткой унизить их человеческое достоинство». Каково вам?

Следующие минут десять мы ухахатывались, изучая новые эпитеты из писем заключённых, которыми меня щедро одаривали сокамерники. Я и представить себе не мог, сколько смятения заронил в их мечущиеся души. Они оказались такими тонкими, ранимыми натурами!

— Вы знаете, комендант, я начинаю понимать, почему в гарнизонах гвардейцев держат в отдельных камерах. Оказывается, мы представляем нешуточную угрозу для ранимых душ безобидных уголовников! — мы снова захохотали, и выпили сначала за гвардейцев, эту грозу уголовного мира, а затем — за тонкую душевную организацию уголовников.

Где-то через полчаса к нашему веселью присоединился начальник караула. К тому времени мы здорово сошлись с комендантом. Оказалось, он хоть и не служил на границе, но был матёрым разведчиком и даже участвовал в двух реальных боевых компаниях во время последних войн с соседями, где, собственно, и отличился.

История о том, чем именно он отличился, заставила нас с начальником караула уползти под стол. Оказывается, по официальным документам он «вынес на себе из окружения трёх истекающих кровью членов Императорского Совета, прибывших проводить проверку личного состава». В реальности всё было несколько более прозаично и банально.

Трое высших сановников, по совместительству ещё и главы влиятельных родов, неделю пили напропалую. Они начали пить, когда войска наступали, отмечая славную победу имперского оружия, а заодно свадьбу наследника одного из сановников. Но наступающие войска через несколько дней перешли в отступление, а сановники по-прежнему праздновали удачное наступление. Достучаться до их полубессознательных тел, после нескольких дней пьянки способных только продолжать пить, было невозможно, поэтому их так и оставили вместе со свитой и охраной, а войска отступили ещё дальше. В результате они оказались на самом передовом рубеже наступления вражеских войск.

Увидев роскошные палатки, кучу праздно шатающихся магов и звереющих от безделья воинов охранения, войска противника залегли в ожидании подхода корпуса магов, так как нападать на «укреплённый район» без магической поддержки сочли равносильным самоубийству.

Комендант как раз возвращался из дальней разведки, организованной для изучения схемы движения вражеских обозов, когда началось организованное наступление противника. После магической дуэли, вспахавшей всё пространство вокруг палаток, вся свита сановников горела страстным желанием отступить, но никто не рисковал силой прекращать пьянку глав родов. Тогда начальник охранения очень попросил прибывших разведчиков, которые не состояли в кровных отношениях с родами сановников, попытать счастья и заставить их отступить. Комендант как раз командовал разведчиками и принял решение помочь своим, тем более что они очень хорошо попросили, обещая не остаться в долгу. В результате воины охранения «не заметили» проникших в палатку сановников диверсантов, а комендант, даже не попытавшись в чём-то убедить пьющих, дал команду их оглушить и связать. Но, чтобы не подставлять боевых товарищей, сам взвалил на себя туши глав родов и пошёл на выход из лагеря. Следом под прикрытием магов потянулись остальные. Так были спасены трое членов Императорского Совета. После инцидента, комендант имел длительный разговор лично с Императором, в ходе которого тот просил не слишком распространяться о подробностях «спасения», на чём свет стоит костерил пьянство в среде высших офицеров и много нелицеприятных слов высказал в адрес троих глав родов. Император заверил, что никаких проблем для героя произошедшее не создаст, наоборот. После того, как главы родов окончательно пришли в себя, они тоже имели разговор с разведчиками. Щедро их одарили, извинились за доставленные неудобства и обещали коменданту всемерную поддержку в продвижении по службе… в обмен на молчание о подробностях.

В рассказе коменданта от первого лица ситуация выглядела настолько комично, что мы с начальником караула просто ухахатывались, то и дело падая головами в тарелки с мясной закуской, и уже оттуда издавали булькающие звуки, долженствующие означать смех. В таком положении нас и застал сыскарь Маркус, зачем-то зашедший к коменданту.

Сначала его просто не заметили. Мужик постоял-постоял в дверях, но, поняв, что простым стоянием ничего не добьёшься, зашёл в кабинет. Но это не слишком помогло, так как мы с начальником караула одновременно пытались рассказать равнозначную историю из своих боевых похождений. Это у нас плохо получалось, и служило новым поводом для смеха, так что теперь ухахатывался и комендант. Сыскарю не помогло даже покашливание, которым он безуспешно пытался привлечь внимание окружающих, потому что банально тонуло во взрывах хохота и наших несвязных попытках начать связное повествование. Не выдержав, он просто ударил кулаком по столу так, что подлетели бутыли, и это уже не укрылось от внимания «обедающих».