Убийства в Полянске - Алексей Кротов

Саврасову тоже не представляло труда. Из своего огорода она легко могла следить за тропой, ведущей в лес. Она пошла вслед за Адской и, быстро убив Саврасову, как ни в чем не бывало отправилась за грибами. Но решающим обстоятельством стали для меня слова Тишкиной о ненависти. Я тоже видела ненависть в глазах Анны Дмитриевны, и, когда я заговорила с ней о человеческих страстях, она не колеблясь отдала предпочтение ненависти. Также она проболталась, что знала, что Михаил Антонович Симагин будет рыбачить на Крутой и тоже, вероятно, останется без алиби, а его жена уж точно. Тарасова знала и то, что Адская с Люгеровым собирались уезжать. Это, а также подслушанные ею угрозы Тишкиной в адрес Бочкина заставили её действовать незамедлительно. Она боялась разоблачения в краже и одновременно не хотела упускать двух вероятных подозреваемых.

– А почему вы заподозрили её в краже, Таисия Игнатьевна? – спросил Попов.

– Ну, во-первых, показания Синицких о том, что она заранее знала, когда хозяева уедут в Лугу, сыграли свою роль. Была еще одна маленькая деталь. Антонида Александровна Саврасова и Анна Петровна Дочкина в день ограбления договаривались у дома последней о том, что Анна Петровна в определенное время понесет котлеты Саврасовой. Антонида Александровна упомянула, что Тарасова была в огороде и прислушивалась к их разговору. Значит, она знала, что Дочкина уйдет из дома и путь будет открыт. Потом история с Бочкиным. Вы, Кирилл Александрович, установили за ним слежку, но ничего подозрительного не обнаружили. Я, однако, прекрасно зная ветеринара, была уверена, что он тут же кинется к сообщнику требовать краденое. Но ваши люди утверждали, что он никуда не ходил, и я догадалась, что он общался с сообщницей, живущей рядом, то есть с Тарасовой. Поэтому никто ничего не заметил.

– Но зачем ей вообще нужна была эта кража? – спросил Попов.

– Для острых ощущений и чтобы запутать вас. Думаю, теперь вы поняли, какую великолепную постановку убийства осуществило это исчадие ада. Да, надо отдать ей должное, все было исполнено мастерски.

– А при чем здесь козы? – задал вопрос Скворцов.

– О, тоже для запутывания следствия. Здесь, правда, она преследовала и более конкретную цель. Хотела подставить Евсееву, для чего поздно вечером появилась в огороде Тишкиной и старательно изображала хромоту. Но я думаю, Алена Александровна догадалась, кого она на самом деле видела тем вечером. Покойная была очень проницательным человеком.

– Да, Таисия Игнатьевна, – с восхищением произнес Попов, – вы просто неподражаемы. Без вас мы бы не справились.

– Но на моей стороне были серьезные преимущества. Я знала этих людей и их характеры. По сути, я сразу заподозрила Тарасову и потому обратила внимание на разные мелочи, которые вы не заметили.

– А я, Таисия Игнатьевна, каюсь, что не верил в вас, – соответствующим высказыванию тоном проговорил Попов. – Но обратите внимание, что мы не знали о существовании мыши на полу.

– Но я надеюсь, Кирилл Александрович, что вы не обвиняете меня в сокрытии этого факта. Ведь никому бы и в голову не пришло говорить об исчезновении какой-то дохлой мыши.

– Помилуй бог, – пылко воскликнул Попов. – Я, конечно, вас не упрекаю! Кстати, – добавил он, – вы спасли мой отпуск, вернее, то, что от него осталось.

– Очень рада, – вежливо сказала Таисия Игнатьевна.

– Таисия Игнатьевна, – обратился Попов к старушке, – а что было бы, ели бы вашу беседу с Тарасовой прервали? Я имею в виду, пришел бы посторонний…

– О, Кирилл Александрович, мы это учли, – ответил за неё Скворцов. – Я поставил неподалеку милиционера, чтобы он отправлял всех в другую сторону. Но это и не потребовалось: пошел дождь и все грибники попрятались.

– Ай-яй-яй, – мягко пожурил коллегу Попов, – устроили такой эксперимент, и без меня.

– Я боялся, Кирилл Александрович, что вы не разрешите пойти на подобный риск.

– И правильно боялись, – сказал Попов, – я бы запретил.

– Значит, мы всё сделали правильно, – подвела итог Сапфирова. – Мы, знаете ли, Кирилл Александрович, долго проговаривал все детали этой встречи.

– Всё-таки риск был велик, – оставил за собой последнее слово Попов.

– Волков бояться – в лес не ходить, – отпарировала Таисия Игнатьевна. Кстати, у меня тут её энциклопедия завалялась, не знаю, кому теперь отдавать.

– Оставьте себе на память, – весело посоветовал Скворцов.

– Не знала, что работники милиции поощряют присвоение чужой собственности, – улыбнулась Сапфирова.

Оба взглянули на следователя Попова. Тот молчал и даже слегка прикрыл глаза, как бы выражая этим жестом благожелательное попустительство.

Неожиданно и не сговариваясь все трое весело рассмеялись.

– Ну, – сказал наконец Попов, – посидели – и хватит. Пора и честь знать. Теперь самое время проститься с нашим гостеприимным хозяином Петром Афанасьевичем и с чистой совестью отбыть восвояси. Еще раз огромное вам спасибо, Таисия Игнатьевна, за неоценимую помощь.

– Надеюсь, – быстро добавил Скворцов, – мы и впредь сможем рассчитывать на вас.

– Ну уж нет, – отрезала старушка. – Четыре смерти для Полянска – более чем достаточно. И смотрите, особо про мое участие не распространяйтесь, – погрозила пальцем следователю Сапфирова.

– Будет исполнено, – сказал он, шутливо отдавая честь.

– Ну посидите еще, выпейте чайку на дорожку, – стала уговаривать их хозяйка. Гости охотно согласились.

– Все-таки, – вздохнул Скворцов, – до сих пор не могу прийти в себя. Неужели люди могут так ненавидеть?

– Да, – просто ответила Таисия Игнатьевна. – Одиночество и зависть могут привести к страшным последствиям. Душа Анны Дмитриевны похожа на трясину, в которой потонули все человеческие чувства, кроме одного – ненависти. Она засасывает человека с головой. Это словно омут с затхлой, непрозрачной водой и гнилыми водорослями.

– И все-таки мне её жаль, – с расстроенным видом покачал головой Скворцов. – Несмотря ни на что, она не заслужила такой страшной смерти.

– Мне тоже жаль ее, – сказала Таисия Игнатьевна, – но я сомневаюсь, что она перестала бы убивать. Справедливость и безопасность жителей требовали её разоблачения.

– Все-таки, Владимир Андреевич, вы слишком чувствительны и впечатлительны для милиционера, – вставил свое слово Попов.

– Таким и должен быть милиционер! – пылко вступилась Таисия Игнатьевна. – Он должен, как и любой человек, сопереживать не только жертве, но и преступнику. Ведь преступники тоже люди и очень сильно страдают.

– А вы гуманистка, Таисия Игнатьевна, – проговорил Попов, задумчиво разглядывая хрупкую фигуру старушки.

Через пять минут Попов и Скворцов сердечно попрощались с Таисией Игнатьевной. Попов ушел, а лейтенант задержался в комнате.

– Скажите, – тихо произнес он, – вы специально устроили эту встречу рядом с Борковской трясиной? Вы предвидели подобный исход?

И вновь на губах Сапфировой заиграла загадочная улыбка.

– Я думаю, Владимир Андреевич, – наконец проговорила она, – вы должны сами ответить себе на этот вопрос.

Скворцов постоял несколько секунд, глядя на неё, потом махнул рукой и проговорил улыбаясь: