Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

следствия над “преступлением” Деникина назначен был пользовавшийся в генеральном штабе большим уважением генерал Мальцев. В Главном штабе будущий генерал, а пока жалобщик встретил весьма внимательное отношение. Генерал Мальцев в своем докладе сказал, что выпуск из академии произведен незаконно, а в действиях Антона Ивановича нет состава преступления».

К составлению ответа Канцелярии прошений были привлечены юрисконсульты Главного штаба и Военного министерства, но Куропаткин порвал два проекта ответа, сказав раздраженно: «И в этой редакции сквозит между строк, будто я не прав».

Так шли неделя за неделей… Давно прошел обычный срок для выпуска из военных академий, исчерпаны были кредиты и прекращена выдача академистам добавочного жалованья и квартирных денег по Петербургу. Многие офицеры бедствовали. Начальники других академий настойчиво добивались у Сухотина, когда же разрешится инцидент, задерживающий представление императору выпускников четырех военных академий.

Наконец, ответ военного министерства в Канцелярию прошений был составлен и послан; испрошен был день высочайшего приема; состоялся высочайший приказ о производстве выпускных офицеров в следующие чины «за отличные успехи в науках». К большому своему удивлению, Деникин прочел в нем и о своем производстве в капитаны.

По установившемуся обычаю, за день до представления государю в одной из академических зал выпускные офицеры представлялись военному министру. Генерал Куропаткин обходил их, здороваясь, и с каждым имел краткий разговор. Подойдя к Антону Ивановичу, он вздохнул глубоко и прерывающимся голосом сказал: «А с вами, капитан, мне говорить трудно. Скажу оно: вы сделали такой шаг, который не одобряют все ваши товарищи».

К генеральному штабу Деникин причислен не был и отправился служить в Виленский военный округ. Жалоба в Канцелярию прошений, согласно повелению императора, оставлена без рассмотрения, а военный министр «запретил возбуждать какое бы то ни было ходатайство о капитане Деникине».

Осенью 1901 года Деникин найдет в себе смелость обратиться к военному министру с личным письмом, где подробно изложит события двухлетней давности и объяснит личные мотивы своих поступков. Куропаткин через Канцелярию военного ведомства переправит письмо в Академию генерального штаба для изучения вопроса вновь и подготовки заключения. Аргументированное, основанное на достоверных фактах заключение академической конференции окажется положительным, а содержание деникинского письма признано полностью соответствующим действительности.

Министр Куропаткин признать свою недавнюю ошибку в отношении артиллерийского капитана не постеснялся, настойчивости, откровенности и порядочности Деникина отдал должное и, не будучи злопамятным, на ближайшей аудиенции у императора, «выразив сожаление, что поступил несправедливо», ходатайствовал о причислении капитана Деникина к корпусу офицеров генерального штаба.

Следующая встреча генерала от инфантерии Куропаткина и подполковника генерального штаба Деникина произойдет совсем скоро, в 1904 году, в Маньчжурии, где Деникин в должности начальника штаба Забайкальской казачьей дивизии, беспрекословно выполняя приказы командующего армией, будет достойно, смело и решительно участвовать в боевых операциях против японских войск, делом доказывая в кровопролитных сражениях то, что, зачислив, хотя и с запозданием, в генеральный штаб, в нем действительно не ошиблись.

Инспектирование Туркестана

В хмурые, ненастные осенние месяцы 1901 года военный министр с группой генералов и офицеров предпринял длительную плановую инспекционную поездку в Туркестанский военный округ.

В Красноводске высокопоставленных ревизоров из Санкт-Петербурга парадно-торжественно, согласно установленному регламенту, встретил командующий округом и туркестанский генерал-губернатор, коим с января 1901 года являлся давний знакомый и сослуживец Куропаткина, георгиевский кавалер, генерал-лейтенант Николай Александрович Иванов, вся боевая и военно-административная служба которого прошла в Средней Азии.

И далее вся поездка военного министра по региону была проникнута подчеркнутым особым уважением и вниманием: в Ашхабаде свое почтение руководителю военного ведомства продемонстрировали специально прибывшие представители Персидского шаха, в Кермине высокую комиссию встречал Эмир Бухарский, в Чарджоу – наследник хивинского хана.

Одним из первых тщательной проверке подвергнут южный форпост России на границе с Афганистаном – Кушкинская крепость. Проведен строевой смотр гарнизона, обследованы фортификационные сооружения, проверена исправность пушек и мортир. С целью проверки боеготовности воинские подразделения подняты по тревоге, после чего проведены локальные учения по отражению нападения условного противника. По итогам инспекции по инициативе военного министра Кушкинская крепость в январе 1902 года была переведена из IV в III класс, что повышало ее значение в системе инженерного обеспечения обороны империи и давало возможность расширения штатов, увеличения количества и качества артиллерийского вооружения и инженерного обеспечения укрепленных позиций.

8 октября 1901 года Куропаткин наблюдал за тактическими учениями войск округа в составе некогда находившейся под его командованием 1-й Туркестанской стрелковой бригады и 1-й резервной бригады. Отрабатывались способы ведения наступательных и оборонительных действий. На подробном разборе маневров в штабе округа Куропаткин сосредоточил внимание на выявленных недостатках в управлении подразделениями и слабость тактической подготовки командиров рот и батальонов.

9 октября 1901 года военный министр возглавил торжественную церемонию закладки железной дороги Ташкент – Оренбург. Посетил приготовительную школу Оренбургского кадетского корпуса, где присутствовал на уроках, опробовал пищу будущих кадет, во дворе учебного заведения посадил ореховое дерево. Позаботился о подготовке распоряжения о резервировании льготных вакансий при поступлении в кадетский корпус детей офицеров Кушкинского, Термезского и Мервского гарнизонов. Отстоял панихиду в часовне на братской могиле воинов русской армии, погибших при штурме Ташкента в 1865 году.

Последовательный и непреклонный сторонник кадетского образования, Куропаткин остался верен себе и на этот раз: уже через месяц после завершения министерской инспекции, 4 декабря 1901 года Ташкентская приготовительная школа при 2-м Оренбургском кадетском корпусе преобразована в Ташкентский кадетский корпус. Корпусу присвоен черный погон с буквами ТКК. Открытие первого в Средней Азии кадетского корпуса стало поистине уникальным событием для военно-образовательной системы Российской империи.

Охват контрольно-проверочными мероприятиями частей округа носил тотальный характер – скучать и отмечать визиты высоких гостей неутомимый Куропаткин не давал никому, принятой нередко в войсках и гарнизонах показухи не допускал, обращая внимание на, казалось бы, второстепенные вопросы. Для Куропаткина в подготовке и обустройстве войск мелочей не существовало никогда, верхоглядства не любил и всегда заставлял подчиненных при проверках воинских частей докапываться до самой сути. Глубоко и скрупулезно вникая во все вопросы жизнедеятельности армии, он тем самым знал истинную обстановку в войсках и их реальные возможности и потребности в деталях, избегая поверхностных выводов и далеких от реальности оптимистических итоговых оценок.

Всего за месяц работы столичной инспекции из 44 батальонов Туркестанского военного округа было проверено 35, из 48 кавалерийских сотен – 24, из 15 артиллерийских батарей – 13, из шести отдельных технических рот – пять. Также проверена Аму-Дарьинская военная флотилия, министр даже принял личное участие в учебной высадке десанта на левый берег реки.

Тщательно обследовано санитарно-эпидемиологическое состояние мест дислокации