Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

немногих высших чинов разведки, армии и империи, кто знал о суперагенте, ибо детальные сведения о цифровой разверстке планов австро-венгерского Генштаба содержали сверхценную информацию о ближайшем союзнике Германии и о главном противнике России на все еще вожделенных Балканах и юго-западном направлении фронта в случае войны. Кроме того, эффективный и результативный Редль работал на корыстной, материальной основе, за сумасшедшие по тем временам деньги: оплата его услуг стоила Военному министерству России столько, что на эти деньги можно было сформировать и содержать не одну дивизию. САНКЦИЮ на конспиративное расходование неподотчетных бюджетных средств в сумме как минимум с пятью нулями в конце мог дать только военный министр.

Военная контрразведка

В конце XIX – начале XX века Европу захлестнула очередная волна шпиономании, затронувшая и Россию.

Во многом это было связано с изрядно нашумевшим «делом Дрейфуса» – судебным процессом по делу о военном шпионаже капитана французского Генерального штаба Альфреда Дрейфуса в интересах Германии. Разоблачение и арест Дрейфуса было делом рук специального подразделения Генштаба Франции – созданного в 1871 году после поражения от Пруссии Второго бюро, в чьи обязанности помимо стратегической и оперативной военной разведки за рубежом входило выявление утечки сведений, составляющих государственную тайну, и поиск вражеских шпионов в Сухопутных вооруженных силах Третьей республики.

В публичную дискуссию о виновности или невиновности Дрейфуса, достаточности либо заведомой фальсификации улик помимо военных и правительственных чинов, сенаторов и разведчиков, прокуроров, судей и адвокатов оказались вовлечены интеллектуальные ГЛЫБЫ мирового значения: писатели Ромен Роллан, Эмиль Золя, Анатоль Франс, Жюль Верн, Эдмон Гонкур, Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович Чехов, художники Дега, Моне, Сезанн, Матисс, Писсарро, общественные деятели Вильгельм Либкнехт, Жан Жорес, Теодор Герцль, Алексей Суворин.

На военно-теоретическом уровне проблематика борьбы с иностранным шпионажем в историческом, правовом, агентурно-оперативном и организационном контексте всесторонне рассмотрена в изданной в России в 1892 году небольшой по объему, но очень качественного содержания работе подполковника генерального штаба В.Н. Клембовского «Тайные разведки (военное шпионство)», получившей широкую известность в армейской научной среде и благожелательные отклики штабных специалистов-разведчиков.

От теории не отставала практика: несмотря на отсутствие четко отработанной системы контршпионажа, регулярно срабатывали элементы ВЕЗЕНИЯ и фактор СЛУЧАЙНОСТИ в разоблачении вражеской агентуры.

В 1897–1898 годах Петербургским охранным отделением Департамента полиции МВД вскрыта и пресечена деятельность нелегальной резидентуры австро-венгерской разведки во главе с действительным статским советником в отставке Паруновым. В процессе оперативной разработки и следствия выяснилось, что Паруновым в качестве агентов завербованы офицер Главного штаба поручик Шефгет, сотрудник Главного интендантского управления Лохвицкий, адъютант коменданта одной из военных крепостей капитан Турчанинов и ряд других, преимущественно невысокого ранга, служащих различных ведомств.

Сильнейшим ударом по системе защиты секретов Российской армии, показавшим ее уязвимость от устремлений иностранных разведок, стало разоблачение в 1902 году агента германской и австро-венгерской военной разведки – подполковника штаба Варшавского военного округа Анатолия Николаевича Гримма.

Варшавский военный округ Российской империи по численности и боевому оснащению являлся наиболее значимым звеном оборонной доктрины государства и передовой составляющей реализации стратегического оперативного плана ведения наступательных или оборонительных боевых действий против главного противника – Германии.

Выяснилось, что Гримм завербован противником по собственной инициативе еще в 1896 году во время посещения им Германии. За неполных шесть лет работы на немецкую, а затем и австрийскую военную разведку подполковник-предатель «заработал» более 30 тысяч рублей и 20 тысяч марок; иуда в погонах отдал противнику все что мог: копии «Всеподданнейших докладов по Военному министерству», приказов по округу по изменению штатов, дислокации и численности частей, «Расписание сухопутных войск», «Инструкцию командующему войсками по управлению Варшавским военным округом», «Расписание о новобранцах последнего призыва», топографические карты укрепленных районов, планы крепостей, инструкции по обучению войск, мобилизационные документы. Связь с иностранной разведкой шпион поддерживал лично во время посещения Берлина и Вены, а как запасной вариант – через подобранного лично связника и любовницу Серафиму Бергстрем; непосредственно на территории России – в ходе конспиративных встреч с военным агентом Австро-Венгрии в Петербурге и австрийским консулом.

Оперативная разработка Гримма и его преступных связей, арест и следствие велись под непосредственным личным контролем военного министра Куропаткина.

Деятельность вражеского агента хотя и поздно, но все же пресекли, следствие вели тщательно и с пристрастием. Решением Варшавского военно-окружного суда Гримма приговорили к каторжным работам сроком на 12 лет, лишению воинского звания, дворянского достоинства, орденов и всех прав состояния.

Подполковник Гримм получил срок отнюдь не по максимуму: согласно действующему на период совершения им тяжких преступлений российскому уголовному законодательству, за государственную измену, выразившуюся в «сообщении государственных тайн иностранному правительству», офицера-предателя вполне могли приговорить к смертной казни.

По итогам расследования шпионского дела Гримма Куропаткин поимел весьма нелицеприятный разговор с императором.

Оправдываться за провал Алексей Николаевич не стал, так как претензии Николая II к военному министру были обоснованными и не парируемыми: многолетняя безнаказанная работа агента противника под носом у руководства штаба округа, косвенное вовлечение в шпионскую деятельность нижних чинов из числа писарей, бесконтрольное копирование секретных документов, утечка составляющих государственную тайну сведений в Генеральный штаб иностранной державы, неслыханное нарушение норм офицерской чести, воинской присяги, отсутствие элементарного контроля за служебной дисциплиной, позволявшее Гримму при постоянном месте службы в Варшаве произвольно дефилировать в Берлин, Вену, Париж и Петербург, попытки агента расширить свои возможности путем поиска дополнительных информаторов в русском Главном штабе.

Отчасти военное ведомство извиняло то обстоятельство, что разоблачение Гримма, в противоположность делу по выявлению полицией резидентуры австрийской разведки под руководством Парунова, на этот раз от начала до конца проводилось силами сотрудников Военного министерства и штаба Варшавского военного округа.

Кроме австро-венгерского и германского военных агентов в Санкт-Петербурге активную разведку по русской армии путем приобретения источников информации в военной и околоармейской среде вели аккредитованные при дипломатических представительствах своих государств разведчики генеральных штабов Японии, Франции, Великобритании.

Подобное поведение офицеров иностранных армий ни удивления, ни тем более возмущения в русском Главном штабе не вызывало и вызвать не могло, ибо российские военные агенты за границей занимались такого же рода тайной разведывательной деятельностью, причем с не меньшей настойчивостью, усердием и результативностью.

Помимо задействования легального института военных агентов спецслужбы генеральных штабов сопредельныхс Россией государств принимали настойчивые и энергичные меры по наращиванию своих разведывательных позиций за рубежом для получения более широкого спектра информации о вооруженных силах, мобилизационных ресурсах и военно-промышленном потенциале Российской империи.

В мае 1902 года группа сотрудников германского военного ведомства представила на рассмотрение высшего армейского руководства план «обширной организации осведомления и агентуры