Волк - Генри Олди

Теперь договор шел прахом.

Тизитль прогнал Олина к вертолету, чем заслужил поток восхвалений, и стал опрашивать деревенских лично — одного за другим. Да, пришелец находился на приличном расстоянии от счастливчика Ицмина. Да, счастливчик Ицмин — тот самый, кого пришелец чудесным способом отправил в Общее Солнце. Да, без ножа. Это точно? Нет, клясться не надо. Продолжайте. Да, все выглядело правильно: грудь раскрыта, сердце наружу. Нет, Ицмин все сделал сам. Говорим же, чудо! Пришелец сидел возле хижины, смотрел на Ицмина волшебным глазом, а потом раз: грудь раскрыта, а Ицмин идет по солнечной дороге. Отчего умер добрый пришелец? Не знаем. Наверное, ушел вместе за Ицмином, желая проводить счастливчика с почетом.

Это тайна, а кроме тайны — семь и восемь.

— Он обошелся без ножа, — сказал Тизитль Олину, когда они летели обратно. — Представляешь? Это в корне меняет все представления…

Олин задумался.

— Глубокий гипноз, — сказал он минут через пять. — Внедрение в сознание полной уверенности, что процедура перехода делается в штатном варианте. Доктор Чимальма проводил эксперименты такого рода. У семи процентов добровольцев было зафиксировано самопроизвольное бесконтактное вскрытие грудной клетки и обнажение сердца. Уход в солнце прошел, как обычно. Семь процентов — это не так уж мало, Тиз?

— Доктор Чимальма, — пожал плечами Тизитль, — гений. Кто из гипнотизеров может сравниться с дедушкой Чимальмой? Никто. И у нашего монстра результат — всего восемь процентов… Но ты прав, Ол. История счастливчика Ицмина реальна. Другое дело, что вместо гениального Чимальмы мы имеем рядового пришельца…

Они вместе посмеялись над «рядовым пришельцем», и Тизитль продолжил:

— Пришелец находился на приличном расстоянии от Ицмина. Дело было перед рассветом, значит, видимость никакая. Ты способен представить гипнотизера, работающего в этих условиях? Пока что у меня одна-единственная гипотеза, дружище Ол. Гости обошли нас не только на техническом уровне. В процедуре перехода они давно отказались от ножа. Каждый из них — доктор Чимальма, со стопроцентной гарантией.

— Это опасней технического превосходства, — сказал Олин. — Если так, я удивлен, почему они еще не разгуливают на свободе. Что мы можем противопоставить такому оружию?

Тизитль хлопнул напарника по плечу:

— Ты упустил важную деталь. Отправив Ицмина в солнце, пришелец ушел следом. Труп его сожжен на костре, прах развеян по ветру. Разгуливать на свободе и отправиться в солнце — разные вещи.

— Меня зовут Тизитль, — улыбнулся коротышка. — Для друзей — Тиз. Можете привыкать к Тизу прямо сейчас. Уверен, мы станем друзьями.

Он полез в карман:

— Держите, я принес вам подарок.

Напарник коротышки представиться не захотел. Громила отошел к окну, взялся за подоконник и каменным взглядом уставился вдаль. На ремне его шортов висела, сдвинута за спину, кобура внушительных размеров. Это тоже для друзей, подумал Марк. Если дружить отказываются.

— Подарок, — напомнил Тизитль.

Марк взял черную ленту:

— Что это?

— Повязка, — коротышка удивился. — Повязка через глаз. Что, впервые видите? Странно, что наши коновалы не дали вам такую же с самого начала. Хотите, вам сделают искусственный глаз?

— Фасеточный, — сказал Марк. — Фасеточный имплантант.

И с удовольствием отметил, что коротышка моргает, недоумевая. Бес-переводчик, который подселился к Марку в мозг, топотал копытцами в голосовых связках, щекотал хвостом губы — так вот, проклятый бесенок не нашел в астланском языке точных аналогов.

— Обычный, — спиной к Марку, бросил громила. — Из стекла. Будете на ночь класть в стакан с водой. Мы — дикари, у нас наука в пеленки срёт.

Тизитль погрозил напарнику пальцем:

— Ол! Дружище, тебе катастрофически не хватает такта. Вы извините Олина, он воспитывался в приюте. Сказывается дурная компания… Скажите, Марчкх, вы любите цирк? Я, например, очень.

— Люблю, — мрачно ответил Марк. — У меня дед — клоун.

— Ах! — лицо коротышки озарилось радостью. Казалось, Тизитль задался целью компенсировать своими восторгами неприветливость собеседника. — Клоун! Я вам искренне завидую. Цирк — это сказка. Это мир, где случаются чудеса. Гимнаст взлетает к куполу, фокусник достает из шляпы утку. Пришелец из космоса гипнотизирует человека из племени Ачкохтли, и человек уходит в солнце. Смертельный номер! — пришелец уходит вместе с ним… Вы не подскажете, Марчкх, как это делается? Наши циркачи заплатят за секрет трюка любые деньги.

— У вас есть зеркало? — спросил Марк.

— Что?

— У меня в палате нет зеркала. Я бы хотел примерить ваш подарок.

— Ол, у тебя есть зеркало?

Громила сунул руку за спину. Сейчас он достанет пистолет, решил Марк. Прицелится, спустит курок и пристрелит наглого инопланетника. Ожидания не оправдались: вместо пушки жуткого калибра дружище Ол, приютский мамонт, извлёк из заднего кармана зеркальце в легкомысленной оправе. Взглянув в него, громила ловко вырвал волос у себя из ноздри — и положил зеркальце на подоконник. Брезгует, оценил Марк. Брезгует передать из рук в руки. Приятель, ты первая цапля, которая нравится мне на вашем Острове Цапель. Будь я в хорошей форме…

Встав бок о бок с громилой, Марк надел повязку, расправил примятые волосы и начал изучать свою внешность в зеркале. От напарника Тизитля густо несло по́том. Повязка, как ни странно, смотрелась отлично. Еще лучше она позволяла тянуть время, размышляя над вопросом Тизитля. Было ясно, что кто-то из дикарей Ачкохтли, прежде чем свалить в солнышко, проболтался насчет Жгуна.

«Клеймо. Они не должны знать про клеймо…»

— Мы нуждались в переводчике, — Марк старался быть кратким. — Мой товарищ хотел взять дикаря под ментальный контроль. У нас хороша развита способность к гипнозу.

— На каком расстоянии? — живо заинтересовался Тизитль.

— На расстоянии прямой видимости. Вам нужен точный метраж?

— Нет, продолжайте.

— Там было темно, — буркнул Ол. — Какая, в задницу, видимость?!

— Фасеточный имплантант, — со злорадством повторил Марк. — Такой искусственный глаз, позволяет видеть в темноте. И его не надо класть на ночь в стакан с водой.

— Гипноз, — напомнил коротышка. — Вернемся в цирк, хорошо?

— Гипноз в нашем понимании… — Марк лихорадочно соображал, как использовать оговорку Тизитля про гипноз. — Это сложное воздействие. Короче, он позволяет гипнотизеру частично пользоваться багажом знаний гипнотизируемого. В том числе, знанием языка.

Тизитль подтянул брюки. Жест вышел детским, очень забавным.

— Потрясающе! Марчкх, дорогой мой, трюк выходит на славу! Значит, переводчик? И много успел перевести человек Ачкохтли, прежде чем уйти в солнце с вашим товарищем за компанию?

— Конфликт психик, — пожал плечами Марк. — Кто мог предвидеть?

— А если я предложу вам повторить трюк вашего товарища? Скажем, на нашем молчуне Олине? Вы откажетесь, не правда ли?

Марк выразительно провел ребром ладони по горлу. Кому, мол, охота на тот свет? — ох, простите, в солнце…

— Ну да, конфликт психик, — печально кивнул Тизитль. — Понимаю.

Быстрым шагом он приблизился к двери, высунулся наружу и что-то скомандовал. Марк не расслышал, что именно, но этого и не требовалось: в палату вошла Ведьма. При появлении Ливии громила шустро развернулся лицом к обер-декурионше. Приютский опыт обогатил Олина информацией о том, кого следует опасаться, а кто так, погулять вышел.

— Вот! — расцвел Тизитль. — Вот решение вопроса! Шоу должно продолжаться!

Наверное, коротышка выразился как-то иначе, но Марк понял слова Тизитля именно так. Смертельный номер, подумал он. Громила выглядел устрашающе, но унтер-центурион Кнут даже без опыта жизни в приюте понимал, что бояться следует комичного Тизитля.

— Что? — Марк прикинулся недоумком.

— Загипнотизируйте вашу соотечественницу. В данном случае конфликт психик исключен, правда? Покажите класс, Марчкх! Я уже готов хлопать в ладоши…

Ведьма следила за могучим Олином. Тизитля она игнорировала. Смысл слов коротышки был Ливии неизвестен, но она чувствовала угрозу, повисшую в воздухе, и делала, что могла: была готова встретить самого сильного лицом к лицу.

«Корсет их не устроит, — время текло песком сквозь пальцы. Любое промедление служило гирькой на весах коротышки. Чаша с приговором „Ты врешь, приятель Марчкх!“ клонилась вниз. — Корсетное подчинение не зрелищно. Как сказал бы Тизитль, не для цирка. Любая моя попытка усилить давление приведет к конфликту клейм. Даже Ливия, железная Ливия, не удержится от сопротивления. Это природа, рефлекс… Только дуэли мне сейчас не хватало!»