В ожидании счастья - Терри Макмиллан

— Позвони Шейле.

— А что она не позвонит?

— Они пристраивают новую комнату к дому, ей надо экономить деньги.

— Дешевый трюк. А когда она с Полом разводится, ей не надо экономить? Скажи ей, чтобы сама позвонила.

— Она за тебя тоже переживает.

— Да чего вдруг все так за меня переживают?

— Ты там одна, сама по себе, своих никого, ничего нет. Друзья это другое. Я не про то. Семья — иное дело, своя кровушка. Ты так давно одна. Саванна. Мы так беспокоимся, что тебе одиноко.

— Ладно тебе, мам!

— Мне-то, может, и ладно. Да я вот не дождусь, пока ты гордыню-то свою смиришь, а то никого и ничего-де ей не надо. Каждой женщине нужен муж, и ты не исключение.

— А я и не говорю, что не нужен. Но сидеть и рыдать, что у меня его нет, не стану.

— Так делай же что-нибудь! Если б ты так старалась найти мужа, как печешься о карьере, — или как там это, — ты бы уж давно замужем была.

— Пока, мам.

— Погоди!

— Что?

— Ты пришлешь мне снимки места, где теперь живешь?

— Пришлю.

— И пустыню снимешь?

— Сниму.

— Кактусы не забудь.

— Не забуду.

— А когда мне можно приехать самой посмотреть?

О Боже! Каждый мой переезд она приезжает посмотреть.

— Я тебе скажу, мам. Я же только перебралась. Даже города еще не знаю. Может, ко Дню Благодарения. Посмотрим, как с деньгами будет.

— В Финиксе дороже жизнь, чем в Денвере, да?

— Нет, мам.

— Если трудно с деньгами, ты мне столько не посылай. Пуки найдет работу и сможет тоже мне помогать.

— С деньгами у меня все в порядке. Скоро буду новую машину покупать.

— Ты же эту только четыре года как купила.

— Да, но я уже наездила почти сто тридцать тысяч километров. Надо от нее избавляться, пока она не сдохла совсем. Она и так ничего уже не стоит.

— Вот бы мне машину!

— Если б я могла тебе купить!

— Ты же знаешь, я водить не умею, — рассмеялась она. — Так тебе, значит, там больше нравится, чем в Денвере?

— Мам, мне правда надо идти. Честно.

— Ты только быстренько скажи.

— Еще не знаю. Пока ничего. Но не самое лучшее место, где я жила.

— Это часть твоей проблемы, Саванна. Все-то тебе надо лучшее. Надо тебе смириться с тем, что все и все не должны быть лучшими, чтобы тебе было интересно. Поживи, посмотри. И, пожалуйста, через полгода не говори мне, что тебе уже надоело, и ты снова переезжаешь.

— Пока, мам. Скажи Шейле, чтобы звонила. Пуки привет, и пусть тоже звонит, если что-нибудь нужно. На каком месяце Шейла?

— На третьем.

— Хочется выругаться!

— Лучше не надо. — Она повесила трубку.

КОНТРОЛЬ

— Эта мразь считает, что всех провел, — сообщила Бернадин Глории, когда они пили кофе, сидя во внутреннем дворике дома. Было воскресенье, Джон забрал детей до шести. У Бернадин оставалось еще пять часов свободы, пять часов безделья — редкий случай.

— Ты хочешь сказать, у него прямо здесь в городе жилой дом, а ты ничего об этом не знала? — переспросила Глория.

— У него еще и „тайм-шер", две недели в Лейк-Тахо, чтоб он подавился.

— Не может быть.

— Может. И это еще не все. Выяснилось, что у него большущая ферма в Калифорнии и виноградник прямо тут, в Аризоне. Я и не знала, что в Аризоне вообще вино делают! Виноградник он в прошлом году продал. Думал, очень умно поступил, но это все разно считается совместной собственностью. Ты только представь! Этот сукин сын приобрел акции торговой сети метрополитена. Это он не продал. Да я теперь эти их сандвичи с крабьим салатом в рот не возьму. А страховые полисы! Каких только у него нет! И разные пенсионные вклады. Знать-то я о них знала, но и понятия не имею, сколько он в них денег вкладывал, а затем забирал. Сегодня инспектор сказал, что Джон купил еще дом или два на мамочкино имя.

— Ну, прямо как в этом сериале „Даллас".

— И как я себя при этом должна чувствовать?

— Полной дурой. Я тебя понимаю.

— Но ничего. Налоговый оценщик его компанию по косточкам разберет. Они собираются проверить налоги за последние пять лет, телефонные счета, квитанции, отчеты — все, каждую бумажку. Мой адвокат одну отсрочку уже получила: суд у нас тринадцатого апреля. Но теперь Джейн говорит, что, возможно, понадобится еще одна отсрочка. Крепко взялись. Я тебе говорила, за сколько он продал свою часть компании?

— Да. Просто не верится.

— Любому идиоту понятно, что это грязная махинация. И судья так считает. А инспектор уверен, это не все, нужно дальше копать. Как тебе такая „паутина"? Джон, скотина, долго над этим работал. А за акции, ценные бумаги и прочую мелочь инспектор еще даже не принимался. А после полной проверки им нужно будет оценить реальный капитал Джона, и только тогда можно будет что-то делить. И сколько эта хренотень еще протянется…

— Надеюсь, недолго. От такого с ума сойти можно, — сочувственно протянула Глория.

— Да уж. Вот так эти мужики нас дурят, — резюмировала Бернадин.

— Точно.

— Я тебе одно скажу: больше я в такое дерьмо не вляпаюсь.

— Очень надеюсь.

— Я тебе говорю. С сегодняшнего дня я за своими деньгами слежу сама. Хватит играть вслепую.

— Да, Берни, конечно.

— Впрочем, мне и беспокоиться не о чем. Со мной такого больше точно не произойдет.

— Это почему?

— Потому что я хорошенько все обдумала, времени у меня было предостаточно. Кто бы он ни был, что бы ни делал и что бы я к нему ни испытывала, замуж я больше не пойду. Ни за что.

— Это ты сейчас так говоришь, потому что разводишься, Берни. А едва все закончится, вот увидишь, сразу начнешь думать по-другому.

— Нет уж, уволь. Не настолько я сошла с ума. Ну, может, я и не совсем в себе, но отвечаю за каждое свое слово.

— Ладно, но, честно говоря, я бы не отказалась.

— Замуж выйти можно. Но получается как-то не то, что должно быть. И поверь, Гло, может, это к лучшему, что ты не замужем. Ты просто не знаешь, что это такое.

— Не все браки плохи.

— Я и не говорю, что все. Только с такой дрянью приходится возиться, что, уж я-то знаю, поэтому не стоит ввязываться.

— Просто некоторые замуж выходят не за тех.

— Ну, да ведь черт его разберет. Пока за него, поганца, замуж не выйдешь, никакой правды не узнаешь!

— Верно, — подтвердила Глория.

Кофе был выпит.

— Не пройтись ли по магазинам? Ты как? — спросила Глория.

— Почему бы и нет, — ответила Бернадин и убрала чашки.

Они побывали уже в восьми или девяти магазинах. Глория выложила сто пятьдесят долларов на кроссовки „Эйр Джорданс" Тарику в награду за полный табель приличных оценок. К тому же он эти кроссовки выпрашивал месяцами. Бернадин выбросила на тысячу долларов чеков „Америкэн Экспресс", накупив кучу всякой ерунды: еще косметики, еще одну черную сумочку, еще один костюм горчичного цвета, неизвестно для чего, и дешевые часы. Детям купила разные безделушки, без которых они наверняка могли обойтись: очередью электронную игру для Джона-младшего и какой-то говорящий компьютер для Оники.