Беглый - Азк

class="p1">— Прямо как дома. Только зелень здесь настоящая. И перец у них острый до слез, у меня вся тушь потекла.

Я кивнул и сделал глоток чая, после чего мысленно связался с зондом и птичкой:

— «Муха», «Птичка», взять всю группу под плотное наблюдение. Фиксировать все— движения, речь, куда пойдут, кому позвонят. «Птичка», займи позицию на дереве, чтоб было видно парковку. «Друг» привлекай «Помощника» — нам в самое ближайшее время надо по линиям связи выйти на центральное управление КГБ и сообщить о предполагаемых террористах.

Голос зонда был мгновенным, как вспышка:

— Принято. «Муха» уже настраивает микрофонный анализ. Один из них трижды упомянул «груз должен быть в Баку», общаются между собой на армянском. Птичка на позиции.

Я спокойно продолжил есть. Инна заметила, что я вдруг посерьёзнел.

— Ты что, увидел кого-то знакомого?

Я покачал головой, приподняв бровь:

— Нет, просто кое-что вспомнил… Вроде бы не срочно, но не хочу про забыть.

— Ты иногда ведешь себя крайне странно, — усмехнулась она. — Вроде бы здесь, в этой пыльной кафешке, а потом р-р-аз и ты где-то в космосе.

— Возможно, так оно и есть, — признался я, аккуратно размешивая ложкой суп.

Я снова взглянул на тех пятерых. Один из них как раз вытащил из кармана блокнот, развернул и сделал несколько заметок, затем убрал его, оглянувшись. Наши взгляды не встретились, но внутренне я уже принял решение.

— «Друг», если они пойдут к машине — дайте координаты. Если уедут раньше нас — «Птичка» пусть поднимется выше и ведет их. «Муха» — в салон их машины, запись — непрерывно, в облачное хранилище — резервная копия через каждый час.

— Подтверждено. Работаем.

Инна снова заговорила, отрезая следующий кусок кутаба:

— Поехали отсюда пораньше. У этого места какая-то странная атмосфера. Я не люблю, когда липких взглядов слишком много.

Я посмотрел на неё внимательно и сказал тихо, почти не двигая губами:

— Мы уедем через пятнадцать минут. Но ты не смотри по сторонам. Просто ешь и улыбайся. Если спросят — ты туристка из Прибалтики, я — инженер в командировке.

— А если не спросят?

— Тогда просто будем мужчиной и женщиной, которые хотят доехать до Баку и поужинать в нормальном ресторане.

Она засмеялась. Натянуто, но засмеялась. И в этом смехе — в её смелости — я вдруг почувствовал, что не зря тащил её через пол-Кавказа. Мы были на этой дороге вместе. А всё остальное — можно вычислить, отследить, а при необходимости — устранить.

* * *

Мы с Инной доели лепешки, расплатились с улыбчивой женщиной в переднике, поблагодарили за вкусную еду и вышли из кафе. Воздух был уже не такой теплый, как пару часов назад. Я бросил взгляд через плечо — за столом, где сидела подозрительная пятерка, все были на месте. Один из них тер ладони, как будто мерз, "Друг"ой — смотрел в пустоту, будто не ел, а ждал команды.

Я отдал приказ через нейроинтерфейс:

— «Птичка», «Муха», остаетесь в наблюдении. Поведение группы — анализ в реальном времени. Отслеживайте транспорт, номера, любые предметы в руках. Запись непрерывная. «Птичка» — внешнее наблюдение. «Муха» — приоритет на перехват речевых паттернов.

— Ты не забыл, что ты обещал показать мне мавзолей Низами? — спросила Инна, надевая куртку, — Кировабад ведь совсем рядом, да?

— Конечно, — кивнул я. — Двадцать минут максимум. Местные зовут его мавзолеем Имамзаде. Очень старое здание, чуть ли не XIII века. Интересная архитектура, характерная для шиитских святых мест. Там почти никого не бывает — хорошее место, чтобы проветриться.

Мы сели в Ниву, я мягко вывел ее обратно на трассу. Инна смотрела в окно, ее волосы играли на ветру. Она не задавала лишних вопросов, чувствовала по мне — я на взводе, хотя внешне старался быть абсолютно спокойным. Через двадцать минут мы уже сворачивали к мавзолею. Кучка стариков сидела у стены, один мальчишка пас овец неподалеку. Я припарковался под старым карагачом, поставил сигнализацию и через нейроинтерфейс отдал приказ:

— «Птичка», докладывай каждые две минуты. Особое внимание на транспорт. если поедут — сообщить сразу.

Мавзолей встретил нас запахом влажного камня, легким эхом и прохладой. Мы зашли под арку, разглядывали орнаменты, обломанные мозаики, Инна фотографировала на свой «Зенит». Я как раз начал рассказывать ей о символике шиитских надгробий, когда внутри головы прозвучал голос — без всяких церемоний, четко и резко:

— Медик-инженер второго ранга, внимание. К месту прибыл светло-серый микроавтобус ЕрАЗ. Вся группа террористов села в него. Задержки не было. Сумки — те же. Направление — восток, по трассе на Евлах.

Я выдохнул медленно и обернулся к Инне:

— Ир, слушай, у меня началась боль в спине, резкая, поясница. Наверное, из-за сидения в машине. Мне надо немного размяться. Давай не будем задерживаться. Хочу засветло добраться до Баку.

Она посмотрела внимательно, слегка нахмурилась:

— Хочешь — я поведу?

— Нет, лучше я. Просто нужно посидеть ровно. Дорога поможет.

Мы вышли, я глянул на небо — тучи собирались с юго-запада, день становился серым. Сел за руль, включил приемник и связался с Мухой:

— «Муха», координаты ЕрАЗа. Расстояние, скорость, передай «Птичке» — пусть координирует нам маршрут. Задача: догнать, но не привлекать внимания. Перехват речи — приоритетный. Что удалось зафиксировать?

Ответ пришел через секунду:

— Проникновение в салон осуществлено через заднее стекло. Аудио акт 1: фраза на армянском — «все трое на местах», акт 2: «Тбилиси, Баку, Ереван — по таймеру, ровно в полдень». Упомянуто «передать сигналы с Портала». Внутри также обсуждается объект под названием «Центр».

Я сжал руль крепче. Это уже было серьезно — не банальные криминальные дела, не перевозка взрывчатки контрабандой. Это — координированная диверсионная операция.

Инна снова заговорила, ее голос был мягкий, но в нем чувствовалась тревога:

— Ты ведь не просто так с мавзолея подорвался, да? Что-то случилось?

Я повернулся к ней, не сбавляя скорость, и честно ответил:

— Боюсь что да.

— Я с тобой, — сказала она после короткой паузы. — Куда бы ты ни поехал.

Я кивнул. Она у меня молодец.

Мы прибавили ход. «Птичка» держалась на высоте ста метров, не теряя из виду микроавтобус. «Муха» слала потоковое аудио — разговоры становились все напряженнее, с отрывистыми командами, фразами на армянском и русском, короткими обсуждениями схем и времени. Все записывалось и пересылалось на борт «Помощника» на орбите, а оттуда —