Беглый - Азк

Я расслабился. Задача выполнена. Но где-то внутри уже начинала формироваться тень следующего вопроса — кто и зачем послал этих троих сюда, в азербайджанскую осень 1981 года, и что еще за ними будет следом.

Глава 28

Когда ЕрАЗ, прострелянный и без единого целого стекла, наконец оттащили с проезжей части, дорога ожила. Машины, застывшие в напряжённой очереди, одна за другой трогались с места. Мы с Инной выехали из-за придорожной рощицы, влились в общий поток, и неспешно двинулись к столице. Я вёл машину в молчании, чувствуя, как уходит из меня вся накопившаяся за этот день тяжесть. Инна молчала тоже — не потому, что ей нечего было сказать, просто каждый из нас переваривал случившееся по-своему.

— Всё-таки не до конца понимаю что это было, — первой нарушила тишину она, посмотрев на меня исподлобья.

— Народ говорил, что менты проводили захват уголовников.

— Я так испугалась когда на дороге что-то громко хлопнуло.

— Там не было другого выхода, — ответил я, не отрывая взгляда от дороги. — Или жертвы, или обосравшиеся урки. Пусть потом кто-нибудь из следователей выжимает из них всё, что можно.

— Удивительно, как быстро ты стал думать как менты, — усмехнулась Инна. — Ещё недавно ты был просто ефрейтором, а теперь…

— Во-первых, я служил в разведроте ВДВ, и как и для чего получать информацию нас специально учили…

— А во-вторых, товарищ целый ефрейтор? — Она лукаво улыбнулась.

— А во-вторых, я просто устал, — перебил я, глядя на пламенеющие вдалеке огни Баку. — И очень хочу горячий душ, хорошую еду и бокал чего-нибудь крепкого… А ещё — поговорить с одним старым знакомым, который хотел купить «Ниву» по баснословной цене.

Мы въехали в город ближе к полуночи. Бакинские улицы были по-прежнему живыми, даже в этот поздний час. В воздухе пахло камнем, морем и жареным мясом. Мы нашли гостиницу, ту самую, что порекомендовал Аслан Гудава, и без проблем сняли номер на последнем этаже. Он был старомодный, с высоким потолком, натёртым до блеска паркетом и занавесками цвета горького шоколада. Когда за нами закрылась дверь, я первым делом подошёл к телефону на тумбочке и, не раздумывая, набрал номер, запомненный ещё в Пицунде.

— Алло? — в трубке раздался хрипловатый, немного ленивый голос.

— Это Константин. Мы в Баку. Машина готова к продаже. Состояние — как у боевого коня после скачек. Ждём вас.

— Узнал по тону, — усмехнулся Старый Аслан. — Молодец. Всё будет. Местные уже в курсе, человек подъедет завтра ближе к обеду. Будьте аккуратны, в Баку сейчас свои течения.

— Мы просто пара туристов, — ответил я. — Слишком уставших что бы шалить.

— Вот и хорошо. Отдыхайте. Не забудь — машину отдашь только после того, как деньги посчитаешь. И никаких доверенностей. Пусть сразу регистрирует на себя. Это его проблемы.

— Я понял, — кивнул я, хотя он, конечно, не мог видеть. — Спасибо. Дай Бог вам здоровья Аслан.

— И вам. Спокойной ночи, парень.

Я положил трубку и повернулся к Инне. Она уже стояла у зеркала, распуская волосы.

— Ну что, отметим это дело? — спросила она, усмехаясь усталыми глазами.

— Ещё бы. Мы это заслужили.

Мы вышли из гостиницы и направились в ближайший ресторан, в который попали почти случайно — просто свет, музыка и запахи у входа были заманчивее, чем у других заведений. Нас посадили за стол у окна, подали отличный местный коньяк, острый лобио, шашлык с дымком, хачапури и немного солений. Еда была такой, будто в мире не было ни терактов, ни парализующих препаратов, ни стрельбы. Только мы, вечер, и вино, текущее в венах.

— Тебе хорошо? — неожиданно спросила Инна, держа в руке бокал.

— С кем?

— Со мной, ведь это новая жизнь для тебя, новые впечатления, — пояснила она, чуть склонив голову.

Я задумался, отпил и только потом ответил:

— Мне безусловно хорошо с тобой. Всё остальное — так…

Она улыбнулась, и этот вечер, вдруг заиграл новыми красками.

Мы вернулись в номер, когда город уже укутался в морскую влагу и туман. За окнами гудели машины, шелестели листья, и жизнь шла своим чередом. Мы не стали включать свет — он был лишним. Всё, что нам было нужно, уже было рядом. Мы делились теплом, вниманием и дыханием, не торопясь, будто у нас впереди вечность.

* * *

Москва. Осень 1981 года.

День был серый, и над Москвой висело словно бетонная плита, плотное низкое небо. Столица встретила генерала Измайлова привычной серой хмарью, с которой сливалось всё — от стен домов до лиц прохожих. Я вышел из служебной «Волги» у здания на Лубянке, кивнул дежурному офицеру у входа и, не торопясь, поднялся на нужный этаж. В здании на Лубянке не принято было ходить по коридорам без причины, только иногда, коротко и отрывисто переговаривались офицеры. А сегодня даже секретари двигались чуть быстрее, чем обычно, и охрана у главного входа молчала с особенным напряжением. У кабинета председателя не было ни одного постороннего. В самой приёмной председателя Юрия Владимировича Андропова, как всегда, царила идеальная тишина. Личный секретарь, сухощекий человек в аккуратной тройке, поднял глаза от бумаг и ровным голосом сообщил:

— Товарищ генерал, Юрий Владимирович вас ожидает. Проходите, пожалуйста.

Он кивнул и прошёл мимо него, толкнув тяжёлую дверь. В кабинете Председателя КГБ СССР царила та самая особая тишина, что бывает лишь там, где принимаются решения, способные сдвигать мир. Андропов стоял у окна, спиной ко входу, глядя куда-то вглубь московского двора.

— Заходите, Филипп Иванович, — сказал он, не оборачиваясь, но голос был твёрдым. — Закройте дверь, пожалуйста.

Измайлов молча прикрыл массивную створку и подошёл ближе. Юрий Владимирович повернулся, указал на кресло напротив своего стола.

— Садитесь. Как добрались?

— Без происшествий. Благодарю, товарищ председатель, — сухо и сдержанно ответил генерал, усаживаясь на мягкий стул. — Погода московская, как обычно, — думал, что будет дождь, но пока держится.

Андропов чуть усмехнулся, не то от слов, не то от своих мыслей.

— Вы, как всегда, сдержанны. Я же наоборот, после сводки с утра — весь день хожу с чувством тревоги. Вот и решил: позову-ка Измайлова. Вы у нас по части необъяснимого, но у вас, как правило, всё становится понятным.

— Сами, наверное, знаете, к чему разговор.